Стеклянное море - Сергей Лукьяненко

Если бы знать, где я очутился — на экваторе или на полюсе…

Мороз крепчал. Стало совсем темно — звезды слегка померкли. В своем движении по орбите планета Клэн вошла в пылевое облако. Если пристально всмотреться в небо, можно было увидеть крошечные искорки микрометеоритов, сгорающих в атмосфере. Именно это пылевое облако, экранируя планету от звезды, создавало чудовищные перепады температур.

Замусоренная орбита, вытянувшаяся гигантским эллипсом от Дьявольской Звезды до ее невидимого спутника — Темной Звезды. Безумное многообразие флоры и фауны в редких оазисах среди бесконечных пустынь. Планета воинов — Клэн. Если бы ее не было, Клэн стоило бы придумать. Возможно, Сеятели так и поступили. Они готовили отличную армию для борьбы с фангами.

Но армия проиграет — иначе у фангов не было бы потомков-Отрешенных.

От костра веяло теплом, протянутые к огню руки и ноги с трудом выдерживали жар. Но в спину дышали ледяные пустыни Клэна. Не будь комбинезона, перераспределяющего тепло, я превратился бы в обугленную с одной стороны ледышку. Клэн — мир смерти.

Я посмотрел вверх, над бледным пламенем костра. Воздух был чист и прозрачен, вся влага уже давно замерзла и выпала снегом. В поблескивающем тысячами крошечных метеоритов небе плыла яркая точка — укрытая защитным полем боевая станция, одна из тех, что уничтожили корабль Неса. Для ее детектора обнаружить человека на равнине — пустяковая задача. За мной, несомненно, следили с момента появления на Клэне, но показываться не торопились.

Не спешил звать на помощь и я. Слава Сеятелям, общение с Клэном помогло мне понять его народ. Незваного гостя, взывающего о помощи, клэнийцы могли уничтожить не раздумывая. А вот одиночка, пытающийся выжить на их планете — это не могло не вызвать любопытства.

Когда в черном небе призраком возник стремительный силуэт, я не удивился.

Рассеянно наблюдая за приближающимся флаером, я пытался вспомнить Клэна. Его слова и интонации, внешность и мимику. Он был моим другом, я помнил это. Но не помнил, что такое — друг.

Отрешенные лишили меня всего — и любви, и дружбы.

Флаер опустился метрах в десяти. Насколько я видел, это была стандартная модель — лишь на коротких крыльях уродливо горбились дополнительные двигатели. В атмосфере Клэна летать нелегко.

Продолжая греть у костра руки, я разглядывал прозрачную кабину флаера. В тусклом свете приборов темнела замершая в кресле фигура. Я пихнул ногой еще одно полено, отправляя его в огонь. Отцепил от пояса фляжку — ее содержимое наверняка замерзло — и поставил возле костра.

Колпак кабины плавно откинулся. Мгновение пилот флаера продолжал сидеть, затем неуловимо быстрым движением выпрыгнул наружу.

Первое, что бросалось в глаза — клэниец был полуодет. Короткие свободные брюки, легкий свитер, лишь на ногах — ботинки, отдаленно смахивающие на зимнюю обувь. Я вдруг вспомнил, что при попадании на кожу клэнийца жидкого азота она покрывается черной теплоизолирующей пленкой — продуктом мутировавших потовых желез.

Но у клэнийца, севшего напротив меня у костра, кожа была светлой. Пока…

— Ты мальчик или девочка? — поинтересовался я. Клэниец выглядел совсем еще подростком. Секунду он молчал.

— Девочка.

Усмехнувшись, я взял фляжку, в которой уже плескалась вода. Глотнул и спросил сидящую у огня девочку — самую обычную, коротко подстриженную, еще плоскую, как пацан, девчонку с планеты Клэн:

— Тебя послали, потому что я считаюсь настолько беспомощным?

Девочка покачала головой. Сказала, тщательно подбирая слова — вряд ли ей приходилось часто общаться на стандарте:

— Меня послали, потому что наши шансы выжить в поединке одинаковы. Это знак уважения, ты хорошо себя вел на Клэне.

— Я понимаю, — серьезно ответил я. — Как тебя звать?

— Клэн.

— Ну да, я же потенциальный враг. Слушай, Клэн, мне нужно найти Дом Алер. Я отдаю им свою кровь.

В лице девочки что-то изменилось. Даже если семья Алер-Ил была врагом ее дома — все равно она теперь обязана доставить меня к старейшине Алер. Я сдался на милость одного из родов Клэна — а случайный человек не узнает имени семьи.

— Ты на земле Дома Алер.

— Тогда помоги мне… — я замолчал. Если я на земле Алер, значит, и встречает меня член семьи. Молча сняв ножны и кобуру, я перегнулся через огонь, протягивая девочке оружие. Языки пламени гладили ткань комбинезона.

Минуту девочка не шевелилась, словно выжидала, что я отдерну руку. Потом взяла оружие. Огонь коснулся рукавов ее свитера и радостно перепрыгнул на них. Запахло горелой шерстью.

— Зачем ты Дому Алер? — спросила девочка.

— На мне долг, которому двести лет. Я знаю последние минуты Алер-Ила.

— Кто ты? — Рукава свитера сгорели по локоть; болтались, дотлевая, чадящие нитки. Пламя бессильно колотило девчонку по рукам.

— Лорд с планеты Земля. Сергей, капитан «Терры», спасшей Алер-Ила в космосе.

— Если ты врешь…

— Моя смерть будет страшной. Знаю, девочка. Я Сергей с Земли.

— Я проверю, — все еще не убирая рук, сказала девочка.

«Как?» — хотел поинтересоваться я. И не успел. Мир закружился, слабость ударила по ногам. Я понял, что падаю, и последним усилием уклонился от горящих поленьев, бросившихся к лицу…

Темнота.

И легкая боль, а может, и не боль, просто дрожь, словно в черепе болтался клубок тяжелой, как свинец, нити. И чьи-то пальцы, шевелящиеся у самых глаз, умело раскручивающие нить памяти.

Свет.

— Выпей, — сказала девочка.

Во флаере было тепло. Во всяком случае, выше нуля по Цельсию; когда снаружи идет дождь из жидкой углекислоты, это совсем неплохо.

Я взял протянутый стакан с прозрачной жидкостью, глотнул и замер.

— Слишком крепко? — с сочувствием спросила девочка.

— Нет, — прошептал я. — Просто… просто не думал, что в спирте может быть больше девяноста восьми градусов…

— Здесь сто, — серьезно сообщила клэнийка. — Молекулярно связанная вода удалена особыми способами… добавлены специи и кристаллический сахар.

С юмором у клэнийцев всегда было неважно. А вот с алкоголем, похоже, наоборот.

— Я сообщила Дому, нас ждут. Дождь кончится минут через двадцать-двадцать пять, дорога займет еще семь. Пока дождь не кончится, лететь опасно.

Девочка выглядела предельно серьезной. То ли мое положение еще оставалось неясным, то ли она допустила какую-то ошибку, общаясь со мной.

— Как тебя звать? — опять поинтересовался я. Клэнийка казалась неотличимой от земной девочки-подростка, лишь обугленные рукава свитера напоминали, что ее кожа выдерживает открытое пламя… да и струящийся по колпаку флаера поток жидкого газа ей не повредит. — Или я еще враг и мне нельзя доверять имя?

— Ты не враг. Наш Дом обязан тебе всем — двести лет назад ты сообщил на Клэн, что Алер-Ил исполнил свой долг. Ты поклялся, что его атака спасла твою жизнь — и позволила затем победить Белый Рейдер. Отдав ему честь победы, ты позволил нашей семье существовать дальше. Ты друг. Ты должен стать членом семьи — и войти в Дом Алер равным среди равных.

Я насторожился. Что-то вспоминалось из рассказов Клэна-Алер-Ила. О том, как вступают в семью не принадлежащие к роду… Может быть, с тех пор ритуал изменился?

— Меня зовут Алер-Тьер, — сказала девочка и стянула свитер. Под ним ничего не оказалось — ни майки, ни лифчика. А последний, к моему удивлению, был бы нелишним — полураздетая, она выглядела взрослее… Ерунда. Это подыскивает оправдания разум. Ритуал приема в семью на Клэне не изменился. Хорошо, что удостоверять мою личность не отправился один из братьев Тьер… или ее папаша.

— Я в возрасте юности, — тем временем сообщила Тьер. Лицо ее было серьезным и торжественным, как у школьницы, благодарящей учителей на каком-нибудь торжественном вечере. — Я знала всех мужчин Дома и могу быть женщиной семьи. Ты вправе стать равным в Доме Алер.

Первым моим желанием было поинтересоваться, не могу ли я стать равным в семье Алер при помощи более взрослой женщины. К счастью, я вспомнил слова Клэна…

«Человеку не дано выбирать семью, в которой он родится. Нельзя выбирать и человека, принимающего тебя в новую семью. Кем бы он ни был, лучшее и худшее семьи — в нем».

— Я хочу стать равным в Доме Алер, — сказал я и понял, что говорю вполне искренне. Поставил на пол кабины стакан со стоградусным спиртом, расстегнул шов комбинезона. Тьер коснулась сенсоров на пульте — и спинки кресел мягко опустились. Она положила свой горелый свитерок на приборную панель — движение выглядело абсолютно произвольным, но почему-то свитер накрыл оптический датчик видеофона. Я благодарно улыбнулся.

Ее кожа была мягкой и теплой — нормальная человеческая кожа, а не броня. Губы — опытными, недетскими.