Война номер четыре (СИ) - Лиморенко Юлия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Со дня на день Его высочество Джакомо начнёт подготовку к отражению агрессии против нас, — продолжал брат Мауро. — Наш священный долг — оказать ему в этом поддержку и помощь, убедить наших менее решительных собратьев, что время колебаний прошло: в опасности не только страна, но весь цивилизованный мир! Андзола — на острие прогресса, впереди многих по уровню развития, нельзя, чтобы всё это было разрушено ордами врагов, падких на грабёж!
Хорошо поёшь, как по нотам, мысленно одобрил Орсо. Но Ада как будто читала твою партитуру…
— Горите, братья! — воззвал брат Мауро. — Горите ясно, как светочи во тьме бессилия и трусости! Даже если не мы разожжём огонь войны, кто, как не мы, направит его на разрушение старого, отжившего, косного! Если мир стряхнёт с себя окалину прошлого и возродится, — он будет спасён! Если нет — лучше погибнуть в этом огне, чем десятками лет тихо гнить в куче навоза!
Дать бы тебе, мерзавец, вилы побольше да заставить разгребать этот навоз, который ты и твои идейные приятели навалили на мир, разозлился Орсо. Рукоять пистолета снова коснулась кожи яростным холодом: они будут гореть, будут, но не так, как мечтается этому провокатору! На мгновение Орсо словно в самом деле увидел исполинский пожар, охватывающий планету, как глобус из папье-маше: в огне съёживаются и чернеют материки и острова, пылает океан и дымные колонны устремляются к чёрным небесам, лишённым звёзд… Чтобы отогнать заманчивое и жуткое видение и вернуться к реальности, он схватился за оружие: последнее дело — в разгар важной работы предаваться визионерству, как барышня на сеансе гадания!
— Сколько же нас, братья? — взвыл Мауро. — Сколько нас пойдёт во главе святой освободительной войны?
Молодёжь вскочила, глухо брякнули сдвинутые кружки:
— Мы все здесь!
— Мы все!
— Не все! — выскочил кто-то незнакомый Орсо из-за дальнего стола. — Брата Джузеппе нет!
— И брата Лукано!
Мауро сразу погас, будто свечку задули (великий всё-таки актёр!), и сказал тихо и хрипло:
— Брат Джузеппе уже заплатил жизнью за верность нашему делу. Провокаторы попытались склонить его к сотрудничеству и, не добившись его согласия, совершили зверское убийство.
«Интереснейшее общество» вскипело, как кастрюля убежавшего молока:
— Провокаторы?!
— Кто посмел?!
— Какие провокаторы? Найти их и свернуть шею!
— Откуда ты знаешь?
— Из полицейских отчётов, — склонил голову Мауро. — Были свидетели, которые слышали их разговор. Но поймать убийцу пока не удалось… Братья! Почтим память нашего товарища!
Кружки наполнились вновь — все выпили стоя.
— А брат Лукано? С ним ничего не случилось? — продолжал тот же голос из-за дальнего стола. Орсо встревожился — не вызвал бы этот мальчишка подозрений Мауро раньше времени! Но поборник войны не придал этому значения:
— Нет, он…
— Нет? — поднялся Федерико. — А это ты откуда знаешь?
Взгляд Мауро метнулся по зале, замер на мгновение на безмолвных охранниках по углам — почуял наконец опасность! Орсо уже без раздумий сжал в руке пистолет: ждать больше нечего.
«Братья» недоумённо переглядывались, кое-кто начал подниматься со своих мест.
— Сядьте! — рыкнул Федерико. — Расскажи нам, что ты знаешь о наших братьях! Где Лукано? Где Гаэтано? Кто и почему показал тебе полицейские отчёты?
Риск был немалый — если Мауро успеет сообразить, где у расставленной сети дырка, он уйдёт, да ещё разрушит доверие к Федерико у остальных, тут больше ничего нельзя будет добиться.
Нет, не сообразил. Попробовал контратаку, но с козырей не пошёл:
— А почему ты спрашиваешь меня, достойный брат? Не лучше ли вам самим знать, что с вашими товарищами?
Две фигуры в углах сдвинулись с мест, плавно приблизились к председательскому месту, где сидел Мауро. Теперь он стоял, наклонившись вперёд и гневно сверкая глазами на «брата Карло». Нет, этого глазами не напугаешь, не на того напал!
— Потому что ты убийца брата Джузеппе, — ровно, спокойно, как на суде, произнёс Федерико. — И покушался убить ещё одного из нас — это он опознал тебя по полицейскому отчёту, которого ты не видел. Никто в полиции не показывал тебе никаких документов — ты всё выдумал. Хотите, — Федерико обернулся к остальным «братьям», — спросим свидетеля прямо сейчас?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Свидетеля? Где он? Кто? — заволновалось «интереснейшее общество». Орсо оглянулся на Паоло: пора? Тот кивнул и взглядом показал на оружие в руке молодого человека. Орсо толкнул дверь и шагнул в залу:
— Да тут я. Приветствую всех. — Молчаливые фигуры охранников теперь уже откровенно сдвинулись к Мауро, закрыв его справа и слева, но Орсо на них особенно не глядел: за ними есть кому присмотреть, его дело — молодёжь. — Этот господин пригласил меня в кофейню, так же, как беднягу Сексто, и наедине предложил мне предать мой род, дворянскую честь и моих собратьев — вас! Его цель — сокрушить старую аристократию, чтобы на руинах разграбленной страны привести к власти новых дворян, набранных из торгашей и банкиров. Они сперва напьются нашей крови, потом присвоят себе наши привилегии и займут наше место!
Он обвёл взглядом притихших «братьев»; у многих, по лицам видно, уже закрутились в голове логичные мысли: небогатый и не очень знатный наследник против самых родовитых семей страны — это могло бы бы правдой! Вполне могло бы!
— Когда я сказал этой мрази, что в грязные игры не играю, он попытался ударить меня ножом, так же, как брата Джузеппе, но я ждал этого, поэтому уцелел. Поэтому ни меня, ни брата Лукано сегодня не позвали на собрание — мы больше не вызывали доверия у этого двуличного мерзавца. Теперь он зовёт вас на войну, где вы сгинете в первых рядах, а на ваше место, в замки и дворцы ваших отцов придут… кто? Кому он пообещал ваше достояние?!
Конечно, безобразие так говорить, нечестно и несправедливо взывать к сословной гордости и спеси этой молодёжи, и Орсо было мучительно стыдно перед ними, тем более что сам он, мелкий рантье, — тут Мауро прав! — ни в грош не ставил всю эту рыцарскую мишуру. Но ничем другим их не пробить, и, во всяком случае, влияние брата Мауро в этой среде надо уничтожить любой ценой. Ни одно его слово больше не должно вызывать у них доверия.
У Мауро наконец сдали нервы — он бросился между своими телохранителями, они закрыли его от собравшихся, выставив пистолеты — не подходи! Орсо поднял своё оружие, но направил его не на охранников — пользуясь своим ростом, он мог видеть за спинами охраны своего врага, и серебряный ствол смотрел ему в голову:
— Не торопись — пуля быстрее…
Мауро, не слушая, рванулся к двери из залы — и отпрыгнул назад, выхватывая клинок, мало полезный против трёх стволов в руках полицейских.
— Дом окружён, — громыхнул Федерико, — хватит извиваться, змеюка. Тебе даётся шанс достойно ответить за свои выходки, а не сдохнуть, как трус, от пули в затылок.
— Господин, известный как брат Мауро, вы арестованы по обвинению в убийстве и покушении на убийство на основании показаний свидетелей, — голос полицейского сержанта несколько снизил пафос момента, и весьма кстати: Мауро сразу стал похож не на пленённого трибуна, а на загнанную крысу.
Один из его телохранителей дёрнулся, вскидывая руку, — и рухнул с дырой во лбу: Паоло не покинул свой пост за дверью, а стрелять оттуда было куда как удобно…
Полицейские скрутили Мауро и второго охранника и без всякого пиетета поволокли их наружу. Орсо пожал руку Федерико и вышел следом — его беспокоило, где сейчас Матео. Появляться во время всей сцены он и не должен был, но мало ли что могло произойти за стенами трактира!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Матео явился сам, да не один, а с добычей: во дворе на снегу корчился крепко связанный оборванец.
— Как-то он мне не понравился, — объяснил Матео. — Шмыгал туда-сюда под окнами, а потом, когда вы там начали палить, попытался сбежать. Скользкий тип…
Орсо в изумлении смотрел на тихого приятеля:
— Как же ты его взял?
— Как в дворовой драке: подставил ножку, потом за шиворот — и носом в снег. Меня так всё детство валяли, мне тоже захотелось, — Матео улыбался дрожащими губами, и Орсо подумалось, что и с этого собрания, как в прошлый раз, у них одна дорога — к Аде на тёплую кухню. Если только это в самом деле конец истории «интереснейшего общества»…
