Хрустальный пепел (СИ) - Лайтвут Беатрис

— Что случилось? — она нахмурилась, замечая, как я высматриваю кого-то, — твой маг в шатре.

— Ты видела Аяна?

Шантра широко улыбнулась.

— Ну, наконец-то!

— Что?

Ведьма тут же прикусила язык, и махнула в сторону шатра Нанше.

— Эй, что это значит? — но Шантра уже скрылась из поля зрения, избегая ненужных вопросов, после того что только что ляпнула. Уже достаточно набравшись злости, я бесцеремонно ворвалась в шатер Нанше. Мне было плевать на ее угрозы содрать с меня кожу, но я уже устала от бесконечных тайн и вопросов. А эта ведьма знала все, только неохотно делилась.

Заметив меня королева, довольно улыбнулась, раскинувшись на мягких обитых золотом и дорогой тканью подушках. Сегодня на ней было ядовито — красное платье, с глубоким декольте. На тонкой шее сверкало массивное ожерелье с большими обсидиановыми камнями. Такой роскошной я впервые видела королеву ведьм.

— Признаться, я немного разочарована Аян, надеялась, ты догадаешься сразу же.

— О чем? — не выдержала я, глядя в темные глаза ведьмы. Я заметила рядом с ней ту самую девушку с праздника. Она томно смотрела на королеву, внимая каждому ее слову.

— Посмотри на них, Акра, ты же тоже это видишь?

Молодая девушка хищно прищурилась, осматривая меня с головы до ног. На демона она не обратила никакого внимания. После тщательного осмотра она кивнула. Нанше удовлетворено хмыкнула.

— Ты знала все с самого начала, правда? — произнес Аян, и в его голосе была удушающая сталь. — Как только увидела ее?

Нанше молчала, вынуждая его говорить дальше. На ее лице не было удивления или протеста, ей нравилось, как мы медленно вникали в то, что она давно задумала. Старая интриганка! Я сжала кулаки, но не произнесла ни слова.

— По этому, настойчиво просила отложить дела, и вернутся в ковен?

— Ждать было нельзя… — ответила королева, прикасаясь бледными пальцами к ожерелью.

— Я всегда пытался выполнять твои просьбы, защищал каждую ведьму на этой земле, и вот как ты отплатила мне, навсегда привязав меня к жалкому человеку?

— Ты не понимаешь! — повысила голос королева, подаваясь вперед.

— Ты решила использовать меня, чтобы выполнить очередное поручение ослепленной властью старухи?!

Темные глаза королевы засверкали, и она поднялась, метая молнии в демона. Они вели этот диалог, забыв о моем присутствии.

— Это часть сделки с твоим отцом, — процедила Нанше. — вы были обречены на это!

Королева посмотрела на меня, пытаясь передать все сожаление во взгляде. Но я почувствовала, как мне снова всадили нож в спину.

— Что все это значит?! — закричала я, сдерживая рвущуюся наружу ярость.

— Мы теперь связаны. Навсегда, — произнес Аян, выплевывая каждое слово, — тот поцелуй на празднике обрек нас на вечность вместе. Все чувства — боль, любовь, мы будем чувствовать как свои. Когда мы будем вместе, любое касание будет усиливаться стократно. Наши сердца отныне связаны, и там больше никогда не будет места для кого-то другого. Я буду вынужден быть с тобой, чувствовать тебя…навсегда. Вот что это значит!

— Что?!

Я повернулась к королеве, требуя объяснений.

— Это было предрешено много лет назад. Я лишь воспользовалась случаем… птичка, я не желала тебе зла…

— Хватит! Значит, вот что за сделку я заключила на самом деле, жизнь того, кого я люблю в обмен на выполнение чертового обязательства. Конечно, если бы вы сказали мне в самом начале, что задумали, я никогда бы не согласилась, нашла бы способ спасти Ланса, и поэтому вы воспользовались моими искренними чувствами и наивностью…

— Послушай…я…

— Нет! Вы намеренно разделили нас, оттягивая момент, когда Ланс полностью восстановится, а потом на том холме так яростно отговаривали меня забыть его….Теперь я понимаю почему. А ты… — я повернулась к Аяну, ища в нем хоть малейшие признаки вины, но он надел каменную маску безразличия, — ты ведь догадывался? Ты сказал, что умеешь управлять видениями. Все эти сны создал ты?

Демон открыл было рот, но я не дала ему заговорить.

— Можешь не отвечать…я думала, что попала в чудный мир, но вы всего лишь жалкие манипуляторы, для которых люди и их сердца, чувства не больше чем грязь под ногами. У вас есть достаточно силы, чтобы менять миры, разрушать и создавать, но даже ее не хватит, чтобы впихнуть в ваши пустые грудные клетки сердца. И мне плевать на эту связь, я не выбирала ее, и я ухожу, сейчас же!

Я выбежала из шатра, помчавшись в лес, место, где меня будет найти сложнее всего. Кто-то звал меня, но я бежала не оборачиваясь. Бежала, не замечая деревьев и цветущей зелени, все глубже, в самые темные уголки леса. Дыхание сбилось, легкие стали гореть огнем, я остановилась, опираясь на дерево. И зарыдала. Я не могла остановить крика разбитого сердца, потерянных надежд, растоптанной души. Внутри был лишь холод. Холод и тьма. Меня предали те, кому доверяла. Даже этот демон, с которым я только познакомилась, сумел задеть меня, назвав жалким человеком, будто я была мусором, недостойным быть рядом с таким как он. Может я и не до конца понимала, то значила эта связь, которую Нанше так ловко активировала, замаскировав обычной прихотью, но я чувствовала ее внутри и она была сильной. И тем больше было мое желание избавиться от нее. Это был не мой выбор, я уже выбрала Ланса, пусть он и не выбрал меня… но сдаваться я не собиралась. Слезы не прекращались, рождая все большую ярость и беспомощность…

Я боялась закрывать глаза, потому что снова увидела бы его. Сейчас мне была нужна лишь тьма, чтобы спрятать свое сердце и оставить его осколки здесь, в безмолвном и безучастном лесу. Я вынула из-за пояса кинжал, рассматривая его потрепанную временем и окропленную кровью, создатель знает скольких людей, рукоятку. Ланс забрал его из рук убитого мной наемника, чтобы я могла защищаться. А потом этим же кинжалом я спасла магу жизнь. Он нес только смерть и был символом моей беспомощности и страшного поступка, который я больше никогда не хотела повторять. Я вырыла яму, прямо под большим деревом, напоминающим мне странника, древнего и мудрого. Зажмурилась, проводя лезвием по ладони, разрезая вездесущий глаз, пропитывая землю своей кровью и слезами.

— Теперь все будет по-другому. Так сказал мне человек, умеющий разбивать надежды. Но больше нечего разбивать. Теперь все будет здесь, в этой яме, моя слабость, моя наивность, и мое сердце. Я оставлю себе лишь душу, ее нельзя отобрать и опорочить, пока я сама это не сделаю. Ты будешь единственным свидетелем, — я поднимаю голову к широкой кроне древнего дерева. — Я клянусь, что стану сама сражаться за свою жизнь, что стану сильнее, стану броней для себя самой и больше никогда не совершу тех ошибок. Я клянусь, что вернусь домой без метки и больше ничего не будет как прежде. Я клянусь, что отныне сама буду выбирать свой путь.

Я сжимаю порезанную ладонь, прижимая к сердцу. Закрываю глаза, выдыхая прохладный воздух. От кулона веет могильным холодом, непривычным, но приносящим спокойствие. Я замечаю, как рана на метке быстро затягивается, а око все так же взирает на меня, торжествуя и напоминая о моем проигрыше. Но это ненадолго, скоро ведьмы исполнят ритуал, а я снова буду связана сделкой, но такова цена встречи с мамой и возвращения…

Сумерки неспешно опускаются на лес, воздух наполняется холодом, и нужно как можно скорее убираться отсюда. Я не сильна в ориентировании на местности, к тому же я совсем не помню, как оказалась здесь. Я выбираю одно из направлений, и решительно иду вперед, предчувствуя долгую ночь в поисках выхода. Деревья кажутся одним сплошным полотном, сливаясь и копируя друг друга. Здесь нет возвышенностей. Поэтому приходится двигаться наугад. Вдруг сзади слышится треск. Я замираю, резко оборачиваясь. Оглядываю деревья, но ничего странного не вижу. Дальше ступая осторожно, прислушиваясь к каждому звуку. Новый хруст уже где-то сбоку. И снова ничего. Я останавливаюсь, вглядываясь в ряды деревьев. В сгущающихся тенях я улавливаю едва различимый силуэт. Он мелькает, словно дымка. Я дышу глубоко, не давая страху захватить меня. Странный силуэт, будто змея извивается между деревьями, постоянно исчезая. Я пытаюсь не потерять из виду этого зверя, надеясь, что это один из тех обитателей леса, на которых охотятся ведьмы, может кабан или олень. В темноте загораются два глаза, будто два желтых фонаря где-то на верхушках деревьев.