Мышеловка для бульдога - Наталья Александрова

– А я, может быть, близкий человек и спутник жизни присутствующей здесь уважаемой Маргариты Романовны, и не позволю всяким отдельным личностям безнаказанно ущемлять ее интересы и унижать ее человеческое достоинство!

– Любовник, что ли? – осклабилась тетка из жилконторы.

– Спутник жизни! – поправил ее Маркиз. – И, между прочим, в ближайшем будущем мы с Маргаритой Романовной намерены официально соединить наши судьбы. И даже, возможно, зарегистрировать наши отношения.

– О как! – восхитилась тетка. – Хорошо излагаешь, спутник! Только вот как же так получается, что она – Маргарита Романовна, а покойный владелец квартиры был совсем даже Григорий Михайлович? Как-то не выходит, что она его сестра!

– А я вам разве сказала, что я родная сестра?! – визгливым ненатуральным голосом воскликнула Лола. – Я вам сказала, что я почти родная, а по-простому – двоюродная. Но только я как есть его самая близкая родственница! Мой папа Роман Григорьевич и Гришин папа Михаил Григорьевич – вот они натурально родные были! А только мы с покойным Гришей тоже были совсем как родные… – Лола выразительно всхлипнула, извлекла из-за пазухи большой ярко-красный платок и приложила его к глазам. – Мы с покойным Гришей все детство вместе играли, вместе в Хопре купались, раков ловили и другую прочую живность отечественного производства…

Тетка почувствовала в Лоле достойного соперника и оглянулась на своего солидного спутника, но тот в процессе разговора незаметно исчез, оставив тетку наедине с противником. Однако она не собиралась сдаваться.

– А ежели вы не родная, так что вы тогда здесь делаете? Двоюродная сестра – это не самая близкая родня…

– Совершенно верно! – перебил ее Маркиз. – Двоюродные братья и сестры относятся к наследникам второй очереди. Второй очереди, но все же наследникам! И при отсутствии наследников первой очереди тоже имеют право! – И Леня выразительно взглянул на соперницу. – Вы, как сотрудник жилконторы, не можете этого не знать!

– Да все она знает! – проговорила Лола и шагнула в глубь квартиры. При этом у нее снова подвернулся каблук, на этот раз правый. Лола чертыхнулась и снова повернулась к тетке. – Я, между прочим, все ваши махинации насквозь вижу и куда следует могу о них сигнализировать! Очень даже запросто могу!

– Это вы о чем? – выпалила тетка, стараясь не показать испуг.

– А это я о том, как вы тут незаконно жилплощадью спекулируете! Чужой, между прочим, жилплощадью!

– Ничего я не спекулирую! – Тетка повысила голос.

– А кому это вы только что квартиру показывали?

– Между прочим, это уважаемый человек…

– Он-то, может, и уважаемый, а вот вы… – Лола окинула квартиру взглядом. – Не успел мой братик трагически скончаться, а вы здесь уже хозяйничаете, как у себя дома. Все тут перерыли, перевернули… Надо бы вещички проверить, не пропало ли чего!

– Что? – возмущенно перебила ее тетка. – Я не потерплю таких оскорблений при исполнении! Я двадцать пять с лишним лет без единого нарекания…

– Все когда-нибудь кончается! – отрезала Лола. – А только я вижу, что в квартирке братика моего вы успели-таки похозяйничать! Все тут перевернуто, все перерыто… Вы что здесь, материальные ценности искали? Ну и как – нашли?

– Ничего я не нашла! – взвизгнула тетка. – То есть… тьфу… ничего я и не искала! Это до меня здесь кто-то похозяйничал!

– Интересно… – протянул Леня. – Картина маслом!

– Картина? – переспросила тетка. – Не знаю никакой картины! Не было здесь никакой картины! Все так и было, когда я сюда первый раз пришла! Ровно в таком состоянии!

– Ага, в таком, говорите, состоянии? А вы в полицию сигнализировали насчет этого состояния? А вы сообщили о том, что здесь произошло? Думаю, что нет! Думаю, что вы пренебрегли своим долгом! А может, тут еще что-то похуже!

Тетка, не найдя достойного ответа, открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. Леня с уверенным видом достал из кармана мобильный телефон и принялся демонстративно фотографировать следы учиненного в квартире разгрома.

– Это вы что такое делаете? – с опаской осведомилась тетка.

– Фиксирую состояние, в котором находится квартира, – невозмутимо ответил Маркиз и тут же несколько раз подряд сфотографировал саму представительницу жилконторы.

– А меня вы зачем фиксируете? – спросила та с опаской.

– Известно зачем. В качестве первой подозреваемой. В профиль встаньте, пожалуйста!

– Что?! В какой еще профиль? – Тетка попятилась.

– Известно в какой. Положено, чтобы фотографии в деле были в фас и в профиль, для надежного опознания.

– Это вы на что такое намекаете?

– Я ни на что не намекаю. Я прямо говорю. Я, между прочим, предварительно пообщался с домовой общественностью и все у них выяснил…

– Это какая еще общественность? Это, что ли, бабки, которые на скамейке сидят?

– И при этом проявляют законную бдительность! И могут в случае чего дать показания! И вообще, что вы имеете против представителей пожилого возраста?

– Какие еще показания? Насчет чего показания?

– Насчет того, как вы, узнав про трагическую кончину Григория Михайловича, тут же начали его законную квартиру посещать, и больше того – приводить в нее всяких покупателей насчет незаконной продажи этой квартиры, и это при наличии живых родственников и наследников в лице уважаемой Маргариты Романовны и не дожидаясь положенного срока шесть месяцев… Тут определенно вырисовывается картина преступления, предусмотренного статьей двести восемьдесят четыре дробь семь…

– Это клевета… – неуверенно проговорила тетка.

– Не клевета, а мошенничество в особо крупных размерах с использованием служебного положения. Знаете, какие за это сроки полагаются? Конечно, знаете, вы женщина подкованная по части Уголовного кодекса, поскольку находитесь в зоне риска. И к тому же сейчас особую роль играет борьба с коррупцией…

Леня еще раз сфотографировал растерявшуюся тетку. Та побледнела и задом вылетела из квартиры.

– Уф!.. – Леня закрыл за ней дверь и перевел дыхание. – Серьезная женщина, еле удалось ее выбить с занимаемой позиции! Ну, теперь нужно работать быстро и внимательно, не стоит здесь долго задерживаться, в нашем распоряжении максимум час – полтора. За это время она придет в себя, соберется с силами и подтянет подкрепление. Так что не теряем времени и приступаем к поискам…

– А что мы ищем? – осведомилась Лола.

– Ты же знаешь что – вторую серию фотографий, сделанных в тот день на Австрийской площади. Скорее всего, это будет еще одна карта памяти.

– В общем, иголка в стоге сена! – тяжело вздохнула Лола, оглядываясь по сторонам.

– Приблизительно так, – согласился Маркиз. – Даже еще хуже: иголка в стоге сена, которую, может быть, нашли до тебя. Потому что, судя по состоянию квартиры, тут уже до нас как следует поискали.

– На что же ты надеешься?

– На то же, на что обычно: на наш с тобой, Лола, профессионализм! И давай уже прекратим панические разговоры и займемся делом!

– У тебя есть какой-то план?

– А как же! Разбиваем квартиру на квадраты и тщательно обследуем эти квадраты один за другим. Ты для начала что выбираешь – кухню или ванную комнату?

Лола выбрала ванную.

На полочке в ванной было несколько флаконов и тюбиков, куда меньше, чем у самой Лолы, – дезодорант, жидкое мыло, зубная паста, крем для бритья. Вспомнив наставления Маркиза, Лола выдавила из тюбиков содержимое в раковину, ничего при этом не обнаружив. Затем она отвинтила сифон под раковиной, сняла крышку с бачка унитаза, открутила душевую насадку…

Через полчаса она ужасно устала, но ничего не нашла. Ничего, хоть отдаленно похожего на карту памяти. Чтобы немного передохнуть, она выглянула на кухню, где хозяйничал Маркиз.

Он уже проверил все коробки с сыпучими продуктами, разобрал солонку и хлебницу, развинтил вытяжку над плитой и проверил вентиляционный короб – и тоже с нулевым результатом.

– Ну как, Ленечка, ничего не нашел? – грустно осведомилась Лола.

– Пока не нашел, но я не собираюсь сдаваться! – ответил Маркиз с деланым энтузиазмом.

– Не знаю, на что ты надеешься… – тоскливо проговорила Лола. – У меня уже руки опустились…

– Ванную комнату ты проверила?

– Проверила, и ничего…

– Ну, тогда переходи к спальне, а я закончу здесь и займусь кладовкой…

Лола вздохнула и направилась в спальню.

Спальня у покойного Чернозубова была оформлена в лаконичном японском стиле – черная мебель простых сдержанных форм, светильники в восточном духе, лиловое покрывало на кровати и шторы на окнах украшены иероглифами. Впрочем, как и в остальных комнатах, здесь царил подлинный разгром. Хотя если как следует прибраться, то квартира будет вполне приличной.

Лола начала поиски с прикроватной тумбочки. Ее содержимое уже до нее было выброшено на пол, так что Лоле осталось только простукать ящики и проверить заднюю стенку. Ничего не найдя, она перешла к платяному шкафу.