Семь гвоздей с золотыми шляпками - Анна Дашевская

— Минуточку, — Пьер ловко подставил ногу и не дал дворецкому это сделать. — Прежде чем грубить гостям, стоило бы узнать, кто они. И захочет ли принять нас ваша хозяйка. А мне отчего-то кажется, что захочет, и немедленно.

Брови дворецкого приподнялись, а лицо сделалось невыносимо надменным, и от этого еще более кислым. Он распахнул дверь и сделал приглашающий жест.

В большом холле было прохладно и темновато после яркого солнца, несмотря на бело-золотую отделку стен и красиво изогнутой лестницы. Я положила на серебряный подносик, подставленный дворецким, свою визитную карточку, на которой надписала коротко: я знаю, кто такой Себастьен Дюрро.

Пусть Лаваль и уверял в найденном нами письме, что жена совершенно не в курсе его дел, но я-то сама женщина, и замужем была. И не раз. Я готова поспорить с кем угодно на любимый комплект метательных ножей, что графиня Лаваль знала о своем муже практически все. И уж точно понимала, куда приведет его дорожка, проложенная темным магом.

Внезапно на лестнице, ведущей из холла вверх, в жилые покои, послышался шум, и по ней буквально скатился молодой человек лет двадцати на вид. Растрепанная светлая грива волос, темные глаза, белые брюки и легкая рубашка; он явно был в своем доме. Надо полагать, десятый граф.

Молодой человек тем временем посмотрел вверх, откуда только что появился с таким шумом, и прокричал:

— Я все равно не верю! Отец не мог!..

Увидев нас, он осекся, постарался сделать равнодушное лицо и выскочил из дома. В ту же минуту дворецкий распахнул дверь справа от нас и пригласил в гостиную. Нас уже ждала женщина — лет сорока, с усталым и каким-то опустошенным лицом. Темно-синее домашнее платье было неновым, но явно очень дорогим и сшитым на заказ. Вот только хозяйка его, такое впечатление, резко похудела килограммов на пять, да и вообще, одеваясь утром, в зеркало не смотрела. Мне показалось, что она уже знала, что мы привезли печальные вести, и была ко всему готова.

— Прошу вас, присаживайтесь, — изящным жестом хозяйка показала на кресла.

Я села, Пьер остался стоять за моей спиной.

— Разрешите представиться еще раз: Лавиния Редфилд, специальный представитель его величества Луи, следователь Службы магической безопасности Союза королевств. Это мэтр Пьер Монжо, мой ассистент. — Я специально взяла максимально официальный тон. Джулия Макмердок обогнала нас на час с лишним, кто знает, чего она успела добиться от вдовы Лаваля.

— Вы привезли мне известие о смерти мужа? — спокойным голосом спросила она.

— Да, графиня. Мне очень жаль. Примите мои соболезнования.

Мы помолчали, потом она все таким же спокойным голосом спросила:

— Нам что-то оставят?

— В смысле?

— Я имею в виду, оставят ли нам какой-то дом для проживания? Этот, или городской в Лютеции. Если нет, я хотела бы знать об этом заранее, чтобы списаться с моими родителями, готовы ли они принять меня и моих детей.

Нет, пожалуй, я ошиблась. Это голос не спокойный, а безжизненный. Будто ей абсолютно все равно, ехать в родительский дом, оставаться здесь, или вообще вниз головой в колодец.

Я очертила пальцем периметр комнаты, ставя защиту от прослушки — показалось мне, или при этом раздался тихий звук лопнувшей нити? — и покачала головой:

— Мои полномочия от его величества даны лишь на то, чтобы просмотреть оставшиеся здесь документы вашего мужа, чтобы найти мага, повинного в его смерти. Ни о какой выселении, конфискациях и прочем и речи не было. Более того — в вашем городском доме были найдены некоторые ценности, вот список, — я протянула ей несколько листов.

Графиня взяла бумаги, сверкнувшие магической печатью казначейства, но читать не стала, глядя мне в лицо, я же продолжила:

— Я взяла на себя смелость поместить эти ценности в банковское хранилище на ваше имя. В любой удобный вам момент вы сможете получить собственно ценности, или их денежный эквивалент в государственный расценках.

— Да… спасибо, — она наконец опустила взгляд к списку, но тут же вновь посмотрела на меня, — Вы сказали, что в смерти графа Лаваля повинен некий маг. А его имя уже известно следователям Службы?

— В Галлии он носит имя Себастьен Дюрро. Думаю, оно вам известно. А за пределами нашей страны его зовут Милош Яначек.

Вдова отложила бумаги на журнальный столик — я невольно обратила внимание на прекрасную резьбу по дереву — встала и прошлась по комнате. Купол отсек все звуки извне, и слышны были лишь шелест ее платья да дыхание Пьера Монжо за моей спиной. Наконец она вновь села, и, твердо глядя мне в глаза, сказала:

— Незадолго до вас сюда приехала женщина, назвавшаяся баронессой Макмердок. Она передала мне письмо от… названного вами мага, где утверждается, что мой муж являлся его ближайшим помощником, за что и был убит в королевской тюрьме. Я хотела бы знать вашу версию.

Мгновение поразмыслив, я достала магически заверенную копию письма Лаваля, найденного нами в сейфе. Даже не-маги знают, что такую печать невозможно подделать.

— Думаю, вы узнаете почерк вашего мужа, — сказала я, протягивая ей письмо. — Он не хотел, чтобы вы знали, во что он ввязался, но мне кажется, вы имеете на это право.

Теперь была моя очередь встать и пройтись по комнате. Я посмотрела в окно: в саду мелькнуло алое с золотом. Макмердок? Вышла на охоту за юным наследником? Надо бы присмотреть за ней, но, помнится, Брихсдорн предупреждал, что она очень опасна. Не стоит отпускать туда Пьера в одиночестве. Ладно, немного времени у меня есть…

— Теперь я понимаю, — медленно произнесла графиня Лаваль. Я посмотрела на нее и не узнала усталую, измученную женщину, которая встречала нас в гостиной. Казалось, что прочтение этого письма вернуло ее лицу живость и краски. Теперь понятно было, что ей не более тридцати пяти, и что она очень хороша собой. Я вновь опустилась в кресло напротив и сказала:

— Я понимаю, что вам хотелось бы оставить это письмо у себя, но опасаюсь, что его могут прочесть… те, кому не следовало бы. Ваш сын, к примеру. Пока ему не стоит знать, что произошло.

— Да, вы правы, — кивнула она.

— Давайте так: эту копию я помещу в тот же банковский сейф, где лежат драгоценности и прочее. Когда сочтете нужным, вы сможете его забрать. Годится?

— Да. Да, несомненно… — она снова кивнула, и спросила уже совсем деловым тоном, — Так вы хотели бы посмотреть бумаги моего мужа?

— Если это возможно.

— Дело в том, что я впустила в его кабинет эту женщину, баронессу Макмердок. Мне казалось, что все уже неважно.

— Теперь вы так не думаете?

— О нет! Теперь я знаю, кто виноват в том, что произошло! — глаза ее сузились.