Записки библиофила. Почему книги имеют власть над нами - Эмма Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8
10 мая 1933 года: сожжение книг
Закон Годвина содержит в себе шутливое, но полезное наблюдение: чем дольше идет спор в прямом эфире или онлайн, тем больше - и в геометрической прогрессии - становится вероятность сравнения оппонента с Гитлером или нацистами. Однако не лишне будет оговориться: действие закона приостанавливается, когда речь заходит о сожжении книг. Костры, разведенные нацистами 10 мая 1933 года, в популярной культуре давно стали устоявшимся образом, а также высшей (или низшей) точкой библиоцида. И это несмотря на, а может, из-за того известного факта, что сожжение книг по идеологическим причинам - явление почти такое же старое, как сами книги. В конце XVIII века британский литератор еврейского происхождения Исаак Дизраэли, отец будущего премьер-министра Бенджамина Дизраэли, отметил не без яда: «Римляне сожгли книги евреев, христиан и великих философов; евреи сожгли книги христиан и язычников; а христиане сожгли книги язычников и евреев».
Сожжение книг может служить множеству целей, от уничтожения отходов или уничтожения книг самими их авторами до публичности или ритуалов, подтверждающих специфическую идентичность или ценности сообщества. Его можно сделать публичным зрелищем для посрамления авторов и их последователей или частным, для очистки личной совести. Сэмюэл Пипс провел раннее утро субботы, 9 февраля 1668 года, - в своем дневнике он назвал его «День Господень» - «у себя в комнате: занимался делами, а также почитывал “Школу дев” - книжонка весьма непристойная, однако и здравомыслящему человеку не мешает изредка читать подобное, дабы лишний раз убедиться в человеческой подлости». Этот порнографический французский памфлет неоднократно пыталась запретить цензура, лишь создавая ему сомнительную популярность и увеличивая продажи. Немногие сохранившиеся экземпляры несут на себе красноречивые знаки запрещенной литературы: ложные выходные данные, неверно указанные места публикации, вымышленные имена издателей, пиратские копии или подражания, темную генеалогию издания. «Школа дев» (L’Escole des Filles) стала обозначением распутства в комедии времен Реставрации и прожила длинную, очень пеструю жизнь в различных печатных форматах весь XVIII век и далее, вплоть до нынешней популярной электронной книги на «Амазоне».
Пипс, купив свою книгу за день до этой записи в магазине Мартина на Стрэнде, назвал ее «пустой, озорной книжонкой» и пояснил: «Взял в простом переплете, а в хорошем не стал, потому что решил по прочтении сразу же сжечь, чтобы этой книги не было ни в списке, ни на полке, среди других, чтобы она их не позорила». Очевидно, Пипс стал обладателем импортного издания на французском языке: он признается, что сначала хотел поручить жене его перевести, но, ознакомившись с содержанием, счел, что для женщины оно будет слишком уж сальным и потому неподходящим. Через два десятилетия лондонские издатели перевода книги «Школа Венеры, или Удовольствие для дам» попали под суд «за издание разных неприличных и развратных книг, одна под названием “Школа Венеры”» и «за продажу разных неприличных и развратных книг». Джозеф Стритер и Бенджамин Крейл были оштрафованы на 40 и 20 шиллингов соответственно. Скорее всего, у Пипса было издание 1668 года с неверным указанием, что оно «отпечатано во Фрибуре» неким издателем, скрывшимся под говорящим псевдонимом Роже Бон Темп (то есть приятное времяпрепровождение). Эту неприметную маленькую книжицу с онанистическими откровениями легко спрятать. (Сейчас известен лишь один ее экземпляр: маленький размер, довольно посредственное качество и весьма сомнительное содержание не способствовали долгой жизни.) Пипс купил свою книгу, обращая внимание на форму: этот желанный для него, но весьма рискованный текст в дешевом переплете по прочтении явно предназначался для утилизации, а не для пополнения его растущей библиотеки. В конце своей записи он повторяет, что прочел книгу «для ознакомления», после чего сжег и отправился, по собственному характерному выражению, «ужинать и в постель». Пипс совершил акт собственной моральной цензуры над книгой, которая избегла попытки официальных властей сжечь ее публично в 1655 году в Париже. Но перед этим он жадно проглотил ее горячее эротическое содержание. Перед нами книжный эквивалент знаменитой просьбы Блаженного Августина: «Пошли мне целомудрие, только не сейчас».
Сожжение книг, так сказать, в частном порядке, как это сделал Пипс, все же не было обычным делом: чаще это целое театральное действо, выстроенное так, что его зрители узнают, какие именно книги будут сожжены. В классической древности оно считалось своего рода ритуальным очищением произведений, считавшихся опасными или непристойными. В III веке до н. э. китайский император Цинь Шихуанди повелел сжечь книги по истории для усиления своей власти и уничтожения материала, который давал бы повод к нежелательным для него сравнениям. В 1553 году инквизиция во всех итальянских государствах жгла еврейские книги. Платная библиотека в Норфолке в 1836 году сожгла переведенную Джорджем Борроу книгу о Фаусте, так как неверный сын этого графства беспричинно поместил Фауста и дьявола в город, жители которого «имели столь безобразные фигуры и унылые, однообразные черты лица, что соперничать с ними, по признанию самого дьявола, могли разве что жители английского Нориджа, и то лишь тогда, когда надевали свои лучшие, воскресные костюмы и платья». Томас Гарди вспоминал, что епископ Уэйкфилдский сжег его роман «Джуд Незаметный», который часто называли «Джуд Непотребный» (по словам самого епископа, он с отвращением швырнул книгу в огонь), «вероятно, разозлившись, что не может сделать то же самое со мной». Противники ввода советских войск в Венгрию в 1956 году жгли русскую классику и труды Сталина и Ленина. Разные люди и группы публичным преданием огню выражали свое несогласие с писателем или свои взгляды.
Один известный костер пылал все время, пока шла европейская Реформация. Протестантизм Нового времени и печатный пресс рука об руку
