Всё начиналось в юности - Николай Борисович Башмаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю весну Маринка провела в ожидании. Огромный, равнодушный к чужому горю мегаполис стал совсем чужим. В этом заполненном миллионами людей муравейнике не было ни единого человека, с которым она могла бы поделиться своей тревогой, кто мог посочувствовать ей.
Даже с отцом и матерью не могла она на эту тему говорить. Они оба настроены против ее дружбы с Димкой. Поэтому сразу, как только сдала сессию, она уехала в село. Тут были понимающие ее дед и бабушка. Приехали на каникулы Витька со Светой. Тут она надеялась хоть что-то узнать.
Она не обманулась в ожиданиях. Бабушка с дедом встретили ее хорошо. Искренне рады были ей и Витька со Светой. У этой счастливой парочки все было по правилам, все по-людски. Они любили друг друга и не мыслили жизни один без другого. Ближе к осени собирались сыграть свадьбу. Получили на это полное одобрение родителей как с той, так и с другой стороны. И совсем неважно, что закончили всего два курса академии. Вдвоем преодолеют любые трудности.
Маринка завидовала им белой завистью. Ну, почему не складывается у нее? Почему к счастью ей приходится идти через трудности и страдания? Сначала так сложно начиналось все с Димкой. Потом заерепенились родители: "жених не из нашего круга". Теперь вообще полная неизвестность. Хотя пожалеть себя, любимую, можно будет после. Сейчас главное, чтобы ее Димка остался жив. Костю Ясноглазова уже привезли в цинке. Ей очень жаль этого парня. Когда-то, почти три года назад, он был влюблен в нее. Костя тоже строил планы. Познакомился с хорошей девчонкой. Собирался после войны жениться. А вот сейчас лежит на сельском кладбище под гранитным памятником с красной звездой, и ему уже ничего не надо.
Нет, главное, чтобы ее Димка, ее Динозавр вернулся… Иначе жить в этом съехавшем с рельсов мире будет совсем невмоготу.
*
Марина больше не могла оставаться в неведении. Она решилась пойти к Екатерине Никифоровне, матери Димки, и откровенно поговорить с ней. Вдвоем со Светой они направились в сельскую больницу. Света зашла в здание, а Марина осталась в небольшом скверике перед зданием больницы. Екатерина Никифоровна оставила на время больных и вышла к Марине. Света, сославшись на дела, убежала, и Марина первой начала разговор.
– Екатерина Никифоровна, Вы, наверное, меня не помните?.. Я одноклассница Димы, Марина Серова.
Екатерина Никифоровна изучающим взглядом посмотрела на девушку. Марина выдержала взгляд и успела заметить: лицо этой сильной женщины выглядело спокойным, но в самой глубине глаз отчетливо просматривались боль и печаль.
– Я помню тебя, Марина. Два года назад была на вашем концерте и на ваш выпускной вечер ходила. Как поживаешь? Как учеба?
– Екатерина Никифоровна, о себе я потом… Скажите мне честно, вы что-нибудь знаете о Диме? Мы переписывались с ним. Последнее письмо я получила от него в марте. Я не знаю, почему он не пишет.
Екатерина Никифоровна печально улыбнулась.
– Я немного знаю о ваших отношениях. Год назад Димка был в отпуске и пооткровенничал со мной… Ты ему очень нравишься.
– Он мне тоже. Даже больше, чем нравится… Но Вы не ответили на вопрос. Вам что-нибудь известно о нем? Мне важно это знать. Иначе я буду думать, что он просто встретил другую…
Лицо матери снова обрело выражение показного спокойствия.
– На этот счет можешь не волноваться, он не пишет по другой причине.
– По какой?! Скажите! Екатерина Никифоровна, я люблю вашего сына!..
Эмоциональный порыв девушки тронул женщину. Она почувствовала в ее словах искренность и сдалась.
– Ладно, скажу. Все равно рано или поздно узнаешь… Пришло извещение: Димка пропал без вести… А это, в условиях Чечни, может обернуться чем угодно… – она безнадежно махнула рукой и отвернула лицо в сторону.
– Пропал без вести?! – глаза у Маринки расширились. – И вы никому об этом не говорите?
– Что толку об этом рассказывать. Если жив, значит, вернется… Если нет…, значит, такова судьба, – подбородок женщины матери задрожал. В глазах проступила влага. – Ты извини, Мариночка, меня ждут пациенты…
Екатерина Никифоровна снова нацепила на лицо маску спокойствия и твердой походкой пошла к больнице. Перед самым входом она обернулась.
– А Димка тебя тоже любит. Сказал: "Если когда-нибудь и женюсь, то только на Марине Серовой"…
*
Прошло два дня. Марина и Света шли на автобусную станцию. Свету вызвали в сельхозакадемию на какую-то конференцию. Маринке не хотелось оставаться одной, и она напросилась к подруге в попутчики. Пока Света будет заседать, намеревалась побродить по областному центру и хоть как-то развеяться.
После разговора с Екатериной Никифоровной она никак не могла успокоиться. Пересказала в общих чертах этот разговор Свете. Вчера они долго обсуждали возможные варианты Димкиной пропажи и дофантазировали до того, что в конце разревелись, как белуги.
Сегодня Марина приказала себе быть спокойной, но у нее ничего не получалось. Они шли по Большой Горе, и то одно, то другое наталкивало на воспоминания, и на сердце снова и снова накатывала тоска.
Вот школьный сквер, где они обсуждали написанную Димкой постановку. Площадка перед Домом культуры, где Димка сражался с Костей Ясноглазовым. Вот парк, где Дублер спас ее от двух городских отморозков.
Света пыталась отвлечь Маринку, разговорить ее, но разговор не клеился. На автостанции Маринка замолчала совсем. Здесь два года назад они распрощались с Димкой (Неужели навсегда?). В горле появился спазм. Ей не хватало маленького толчка, чтобы разрыдаться. Света поняла состояние подруги, взяла ее за руку и подвела к скамейке.
– Ты присядь, посиди. Я куплю билеты. Вон уже из города подошел автобус.
Маринка посмотрела на нее отстраненным взглядом и снова заговорила о своем.
– Мы поцеловались с ним всего один раз… Помнишь, отмечали восьмое марта? Я посмеялась над ним. Сказала, что не умеет целоваться…
Ее глаза наполнились слезами, губы задрожали. Света, в который уже раз принялась утешать подругу.
– Перестань. Пропал без вести – не значит погиб. Может быть, сидит в плену у боевиков. А может, он…он…он… – вдруг начала заикаться она, как испорченная пластинка. Ее глаза округлились и уставились куда-то мимо Маринки. Маринка обернулась. Прямо перед ними стоял с дорожной сумкой сержант Российской армии, как две капли
