Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года - Дмитрий Смышляев

Возвратившись в переднюю комнату и войдя в правую дверь южной стены ее, находят такую же комнату, в две сажени в квадрате, как и вышеописанная; но в ней видны только шесть входов в простые могилы, иссеченные в западной и южной стенах; зато вправо от двери, в северной стене, открывается лестница в шесть ступеней, ведущая в небольшую комнату нижнего этажа с тремя простыми могилами. В третьей комнате, в которую входят через двери, пробитые также в южной стене передней залы, находятся шесть простых могил. Всех могил и нишей насчитано в Царских гробницах тридцать одна. В трех комнатах, из которых пробиты входы в голбцы и усыпальные горницы, стены обведены каменным рундуком вроде завалины. Все двери в Царских гробницах устроены были из камня, с тем же механизмом, какой описан выше, то есть они открывали вход при внешнем на них давлении и, поворачиваясь собственной тяжестью на прежнее место, преграждали обратный выход.

Назначение описанных гробниц по сие время не определено с точностью. Из Библии слишком ясно видно, что цари иудейские погребались на Сионе (3 Цар. 2, 10; Неем. 3, 15–16). Шатобриан поэтому приписывает их последним иудейским царям – преемникам Ирода, что некоторым образом согласно и с архитектурными украшениями наружного фриза, описанного выше. Но Робинсон предлагает (в своих «Biblical Researches») другое мнение об этом предмете. Он видит в гробницах Царей – гробницы Елены и Изата. В первом веке по Р. Х. царствовал в Адиабене (бывшим потом ассирийской провинцией, ныне составляющим часть Курдистана) Монобаз. Женившись на своей сестре Елене, он имел от нее двух сыновей: старшего, также названного Монобазом, и второго – Изата, бывшего предметом особенной родительской нежности. Чтобы избавить от обид других братьев, ревновавших к нему родителей, Монобаз отправил его ко двору одного из своих союзников царей; последний отдал за Изата свою дочь. При дворе тестя Изат познакомился с еврейским купцом Ананией, который обратил его в иудейскую религию. Он взял Ананию с собой, когда по требованию отца должен был возвратиться на родину. По возвращении в отечество он был послан отцом управлять провинцией. В отсутствие Изата и мать его также обратилась в иудейскую веру чрез другого еврея. По смерти Монобаза Елена успела провозгласить царем Изата. В предупреждение волнений по этому случаю вельможи хотели умертвить всех братьев нового царя, но Елена воспротивилась этому, а Изат, возвратясь в столицу, освободил их из заточения, в которое они были заключены слишком предусмотрительными царедворцами. Позже Елена, желавшая с большей свободой исповедовать новую религию, удалилась в Иерусалим, где она и сын ее Изат приобрели большую популярность щедрыми пожертвованиями в пользу храма и другими благотворительными делами, особенно же помощью народу во время голода, постигшего страну в 47 году от Р. Х., в управление Палестиной Александра Тиверия, племянника философа Филона Александрийского. Тогда Елена послала закупить на свой счет хлеб в Египте и Кипре. По смерти Изата, оставившего двадцать четыре сына и двадцать четыре дочери, вступил на престол его старший брат Монобаз, и Елена возвратилась в Адиабен, где вскоре также умерла. Монобаз велел перенести тела матери и брата в Иерусалим, где они и были положены в великолепной усыпальнице, в трех стадиях на северо-запад от города. Над нею воздвигнуты были три пирамиды, считавшиеся чудом своего времени. Они существовали еще во времена Евсевия. Этот самый памятник Робинсон видит в гробницах Царей; но его мнению противоречит большое количество находящихся в них погребальных ниш и склепов.

Верстах в двух от Царских гробниц по направлению на северо-запад, шагах в сорока вправо от дороги Неби-Самуель (пророка Самуила), находятся Гробницы Судей. Сени их, обращенные к западу, имеют две сажени в ширину и полторы в глубину. Широкий вход в них украшен фронтоном, тимпан которого представляет изящно закрученную гирлянду листьев и маковых головок с факелами в средине и с обоих концов. Вход и фронтон обрамлены красивыми барельефными украшениями. Дверь в глубине сеней, представляющая такие же украшения, ведет в комнату трех сажен в квадрате и аршин четырех в вышину. В северной стене иссечены в два ряда ниши для гробов, шесть внизу и семь вверху. Посреди южной стены на ходится дверь, ведущая в квадратную комнату с девятью могилами; из нее есть проход в другую, меньшую, комнату с двумя рядами могил. Налево от входной двери передней комнаты видны неоконченные работы. Таков верхний этаж усыпальницы. В северо-восточном углу передней его комнаты есть лестница, ведущая в две комнаты нижнего этажа без погребальных ниш. В юго-западном углу видна другая лестница, ведущая в большую нижнюю комнату, также без могил. Название усыпальниц Гробницами Судей также не определяет их назначения, хотя Кварезмиус и утверждает, что они действительно служили для погребения судей израильских. Вероятнее, что здесь хоронили членов синедриона, но и это предположение требует, по-видимому, значительных доказательств.

Вся местность вокруг гробниц Судей изрыта усыпальницами, о которых существуют гипотезы весьма различные.

Я сказал об остатках древнего Иерусалима и о важнейших зданиях его, существующих до настоящего времени, все, с чем я имел возможность познакомиться, руководимый, с одной стороны, сведениями ученых изыскателей библейской старины, с другой – живыми указаниями моего добрейшего чичероне, Виктора Кирилловича <Каминского>.

Несмотря на самые тщательные изыскания ученых, топография древнего Иерусалима по сие время представляется еще в довольно неопределенных чертах. Мало в нем найдется местностей и остатков древности, о которых не существовало бы различных мнений. Тем не менее, самая таинственность, которой облечены следы минувшей жизни Иерусалима, влечет к себе силой неодолимой. Археологи неутомимо трудятся над раскопками и разысканиями в надежде указать с достоверностью, что именно в таком-то месте произошло известное событие, имеющее значение в истории нашей религии; они допытываются истины от немых камней, и хотя редко, но эти камни раскрывают им былое. Люди, относительно темные, верующие в простоте сердца, выслушивая с любопытством различные мнения ученых, думают в то же время: тут или несколько сажен дальше было известное событие – не все ли это равно, когда каждая пядь здешней земли освящена не тем, так другим воспоминанием – и с благоговением преклоняются пред камнями – немыми, но и для темных людей красноречивыми свидетелями великого прошлого. Для верующего нет необходимости в точных научных определениях: для него уже самый воздух Палестины дышит священными воспоминаниями; он гремит еще грозными словами Иеговы и Его пророков, он разносит еще кротким веянием зефира полные мира и любви речи Божественного Учителя…