Король Драконов: сильнее смерти (СИ) - Фрес Константин

— Что ты натворил… что…

Пустота снова закрыла глаза, накрепко зажмурилась, закрыла лицо руками, слушая, как ревет, закипая, вода, и как падают, сбитые с ног страшным, нечеловеческим криком. Аргент устоял, пригнувшись и изо всех сил упираясь ногами в землю — но лишь потому, что знал о том, что произойдет.

— Кто посмел осквернить мой пруд?! Кто посмел изгадить его?!

Огромная фигура, похожая на оживший утес, скользкий, заросший слоем водорослей, опутанный подводной травой, восстала из зеркальных вод. Перепуганная Пустота упала на задницу, глядя на восстающего монстра, чьи плечи закрывали солнце, а с головы и спины водопадами лилась вода. Бугристая зеленоватая кожа огромного монстра походила на лягушачью. Его жирное тело, разбухшее от долгого лежания на дне, было перетянуто скользкими ремнями, впившимися в пузо, в жирную грудь, а на уродливой голове поблескивал золотой обруч короны.

— Это я наплевал в твою лужу, Железный Ганс! Потому что ты самый ленивый и ничтожный король из всех, которых я знал, — дерзко выкрикнул Аргент, и чудовище, взревев, выкинуло на берег книгу — ее страницы замерли, словно невидимая рука перелистывала их, — и утопленного солдата, замершего в нелепой позе.

И то, и другое было золотым.

— Повтори-ка это еще раз, мерзавец! — проревело скользкое чудовище, медленно двигаясь к берегу, и Пустота едва успела отпрянуть от набежавшей волны, вызолачивающей песок.

И Аргент успел; одним прыжком он оказался в седле черного коня, скинув вниз одного из всадников, прямо в закипающую волну. Бессмертные воины не успели и слова произнести — накатившаяся волна омыла из ноги, делая золотыми, неживыми, отнимая возможность двигаться. Упавший под копыта своего коня всадник и вовсе весь превратился в статую, а конь под Аргентом забился, медленно покрываясь золотом от копыт до самой макушки, не в силах двинуться с места.

— Повтори! — гудел Железный Ганс, пыхтя и сопя, буравя дерзкого Аргента ненавидящим взглядом.

Впрочем, тому явно было лень размениваться на колкие разговоры; да и драка ему порядком надоела, и закончить ее Аргенту не терпелось. Магический дар пылал в его руках, причудливо переплетаясь с техномагическим, и Аргент смеялся, спрыгнув с застывшего, словно врытого в песок коня, пассами призывая к себе раскиданные по берегу черные части своей брони. Длинная черная сверкающая полоса по приказу рук Аргента хлестко перечеркнула тело Железного Ганса, привязывая его правую руку, и монстр взревел, почуяв неладное. Но он был слишком неповоротлив и тяжек, и сразу выбраться не смог, а бриллиантовые путы, врезаясь хлыстами в его глянцевую кожу, рассекая его тело до крови, вязали его крепче и крепче, опутывали со всех сторон, лишая возможности двигаться.

— Магистр, что за мальчишество! — закричала Пустота, когда один из бриллиантовых хлыстов ударил точно между губ ревущего Железного Ганса и, захлестнувшись вокруг головы, нарисовал нелепую улыбку от уха до уха. Закричала — и осеклась, потому что на берегу колдовал, абсолютно счастливый и опьяненный своим могуществом, хохочущий мальчишка. Совсем юный маг, лет двадцати двух, будто впервые дорвавшийся до запретных заклятий в самой тайной книге, он смеялся, скручивая огромного и сильного противника, ломая и давя его, заставляя отступать обратно в озеро, стягивая его тело путами все сильнее.

— Убирайся обратно на дно, старый Ганс! — жестоко выкрикнул Аргент, когда побежденный гигант покачнулся и плюхнулся в воду. Снова поднялась волна, но отчего-то слишком слабая — такая же слабая, как и сам хозяин озера, — и голова Железного Ганса скрылась под расступившимися потемневшими водами.

На заснеженном истоптанном берегу стало тихо, очень тихо, и пруд снова разгладился, стал ровным, как зеркало. Аргент, не обращая внимания на Пустоту, спешно собирал свою броню, призывая свои алмазы — и недовольно морщась, когда вместо черных камней свое место в его броне занимали золотые пластинки. Он очень поспешно скрывал под броней от любопытного взгляда Пустоты свою повседневную одежду, теплую куртку, белоснежный ворот рубашки, и пустоте почудилась мальчишеская неуверенность в себе в этих торопливых движениях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Постой, Аргент, — промолвила пустота, поднимаясь из снега. — Я хочу посмотреть на тебя… хочу увидеть, что ты там выпросил у меня.

Она хотела посмеяться по своему обыкновению, но голос ее предательски дрогнул. И Аргент успел одеться в алмазы с головы до ног, пока она делала эти несколько шагов, разделяющих их.

Но лицо, его юношеское, светлое и яркое лицо осталось не закрытым, и Пустота, потянувшись всем своим нескладным тощим телом, положив свои замерзшие красные ладони ему на виски, жадно заглянула в дерзкие синие глаза юноши, который еще совсем недавно был суровым и мрачным магистром Аргентом.

— Да, ты самый великий хитрец на этой земле, Аргент, — прошептала Пустота, словно завороженная, любуясь правильностью мягких, по-юношески свежих, открытых черт его лица, ловя в его взгляде романтическую мечтательность, а в улыбке — озорство. — Сохранить знания и силу и вернуть молодость… чтобы прожить ее еще раз… Это очень хитро.

— Наверное, так, — подтвердил Аргент. Голос его стал звонче и приятнее, и пустота засмеялась, отчего-то очень смутившись. — Это ведь и ты можешь.

Он смотрел на нее по-доброму, спокойно, испытующе. На его ладони, протянутой к ней, Пустота вдруг увидела огромный, прекрасный алмаз, и вздрогнула, понимая, что Аргент ей предлагает.

— Возьми его, — он вложил в ее ладонь драгоценность и сжал на ней узловатые, некрасивые пальцы Пустоты. — И отдай ему все лишнее время. Вернись в пору своей невинности. И не надо будет плести интриг и спорить с Королем.

Пустота, зажав в кулаке алмаз, закусив губу, отступила от Аргента, покачиваясь на слабых тонких ножках. Из горла ее рвался хохот — истеричный, горький, безумный.

— Но я умру, — вкрадчиво ответила она. — Болезнь сточит мое тело в считанные дни. Не будет у меня времени на то, чтобы полюбить, чтобы стать счастливой, чтобы встретить кого-то нового в моей жизни и хоть немного порадоваться. Не выдумали еще лекарства то этой болезни. До сих пор не выдумали, Аргент. А я не хочу умирать. Я не хочу даже думать о том, что все эти дни, месяцы и годы моих страданий были напрасны! Я буду жить, Аргент.

— Но разве мечта не стоит риска?

Пустота прищурилась, вспоминая отчаянно дерущегося Аргента.

— Твоя, наверное, стоит, — медленно произнесла она. — О, хитрый Аргент! Я так и знала, что ты будешь отговаривать меня, я знала, что ты не хочешь пачкать свои руки изменой и предательством! — истерически хохоча, Пустота отступила еще на шаг. — Но не выйдет, Аргент. Я не позволю тебе просто уйти и наслаждаться жизнью.

Аргент остался невозмутимым. На его молодом лице, которое не привыкло еще лгать, не отразилось ни единой эмоции.

— Я и не думал отговаривать вас, — отозвался он своим обычным тоном, таким привычным для великого Магистра Аргента. — Мне всего лишь стало жаль вас — и я предложил еще один выход. Предложение следовать за мечтой — это не предательство. Это от всего чистого сердца.

— А чисто ли оно у вас, магистр Аргент? — усмехнулась Пустота, зябко обхватывая плечи покрасневшими ладонями. Зимняя стужа словно проникла под ее тонкие щегольские одежки и выстудила ее тонкое, нескладное тело… или же это долгое, как зимняя ночь, одиночество коснулось ее сердца своими безжалостными ледяными ладонями?

— Как черненое серебро, — в тон ей ответил Аргент, глядя свысока своего роста на маленькую, несчастную Пустоту. В его красивых синих глазах не было хитрости, не было зла и ненависти; ему на самом деле было жаль незадачливую худую девчонку, которая нацепила чужое лицо и носит одну и ту же одежду, которая под собой, под шелком и бархатом, удерживала колдовство, застегнутое на все пуговицы. — Но, вижу, мы не договоримся. Поэтому не станем тратить слов. К делу. Свою часть договора вы выполнили. Какова же моя часть? Я не люблю оставаться должен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})