Нежеланная дочь - Татьяна Фомина

— А дома нельзя? — задаю вопрос я.

— Можно и дома, но вам придется несколько раз в день возить ее на физио и другие процедуры, а лишние движения ей сейчас категорически противопоказаны. Это вы должны понимать.

Молча смотрю на дочь. Звездочка моя сникла.

— Хорошо. Оформляйте, — даю свое согласие и беру дочь за руку.

— Не расстраивайся, — говорит мужчина Дарине. — Специально тебя никто держать не будет.

— А сколько нужно лежать? — спрашивает дочь и с мольбой ждет ответа.

— Недельки две точно.

— Ее нужно будет отнести в отделение? — уточняю я.

— Нет. Девочке сейчас зафиксируют колено, и медсестра сама перевезет ее в отделение. Вам выпишут пропуск, по которому вы сможете навещать ее. В часы приема, естественно.

— Ей можно будет вставать?

— Можно. Только в крайней необходимости.

— А…

— Она справится. Не волнуйтесь.

— Мам! — Даринка несчастным взглядом смотрит на меня, разрывая мне сердце.

— Мы с папой сейчас тебе все привезем, — успокаиваю дочь, изо всех сил стараясь не расклеиться сама. — Не переживай. Ладно?

— Угу.

Выхожу в коридор позвать Сергея и замираю на месте. Рядом с мужем стоит миниатюрная брюнетка. Она касается рукава рабочей куртки моего мужа и с неприкрытым восхищением заглядывает ему в лицо. Не слышу, о чем она говорит. В голове только то, что моя дочь останется в больнице.

— Сережа, — зову я прежде, чем успеваю подумать. Он оборачивается и сразу же идет ко мне.

— Все? Дарину можно забирать?

— Нет. Ее переведут в отделение.

— Надолго?

Пожимаю плечами и невольно бросаю взгляд на брюнетку в медицинском костюме. Она бегло окидывает меня взглядом с головы до ног и уходит в регистратуру.

— Сережа, кто это? — все-таки решаюсь спросить, уже когда мы выходим из травмпункта.

— Камилла, — получаю ответ, заставивший меня на секунду остановиться.

Уточнять, кто такая Камилла, мне не нужно. Имя школьной любви и первой жены своего мужа я хорошо знаю.

Глава 20

Дарина

— Дарина, тебе что-нибудь купить? Может сок? Ты какой хочешь?

— Мам, ничего не нужно. У меня все есть. Вы же вчера столько всего привезли.

— Может, планшет?

— Не надо, мам. У меня телефон новый. Мам, а папа даст мне свой повербанк?

— Не поняла, что свой?

— Ну, банку. Штуку такую для зарядки телефона. Он так ее называет.

— А-а, внешний аккумулятор?

— Да.

— Думаю, что даст.

— Мам, вот его привези, пожалуйста, если можно. А-то в палате всего две розетки, и одна нерабочая… Ой, мам, я перезвоню!

— Доктор пришел?

— Пока, мам!..

В палату заглядывает Фил, а не доктор.

— И тебе не стыдно обманывать маму? — широко улыбается Филипп.

Я разговаривала по видеосвязи, и он наверняка слышал последнюю фразу.

— А я не обманывала! — возмущаюсь несправедливому обвинению. — Я же не сказала, кто пришел. Привет!

— Привет! А где все? — Филипп окидывает взглядом пустую палату, проходит и встает рядом.

— Сейчас обед. Ушли в столовую. А мне позже привезут. Садись, — предлагаю ему присесть на соседнюю кровать. — Девочка не будет ругаться.

— Ясно. Ты как? — спрашивает Филипп и присаживается на самый краешек.

— Как-то так, — пожимаю плечами и показываю на гипс.

— Болит? — обеспокоенно спрашивает Фил.

— Уже нет.

— Совсем?

— Вообще не болит. Только чешется. И вставать неудобно.

— Дар, может надо было рассказать Ольге Васильевне про Евку?

Хмурюсь и вместо ответа качаю головой.

— А маме ты что сказала?

— Упала сама, — признаюсь, и Филипп громко вздыхает.

Мне и самой очень стыдно, ведь это первый раз, когда я сказала родителям неправду.

На самом деле мы бежали кросс. У Евы было освобождение от физкультуры, и она сидела на скамье. Я пробегала мимо подруги и не сразу заметила, что та выставила ногу. Ева шепотом умоляла меня не говорить никому, что это она виновата, пока к нам не подбежала Ирина Андреевна, учительница по физкультуре и другие ребята. И я, видя ее испуганные глаза, согласилась. Да и сначала было не очень больно. Ну, упала и упала. Я поднялась, дошла до скамейки и до конца урока (оставалось минут десять, кажется) просидела. А когда урок закончился и я встала, то поняла, что не могу идти. Боль была настолько сильной, что я не могла сдерживаться.

— Дар, я видел, что это Ева виновата, — признается Филипп. — И Ромка с Игорем видели. Мы вместе бежали как раз за тобой.

— Они?.. — испуганно смотрю на Фила, и немой вопрос повисает в воздухе.

— Нет, — вздыхает мой одноклассник и брат. — Ты же попросила никому не говорить.

— А своим родителям ты сказал? — допытываюсь я.

Ведь не просто так его папа приезжал в больницу?

Фил качает головой.

— Нет. Маме вообще пофиг, она и не спрашивала, а папа… — Фил косится на дверь и вздыхает.

— Фил? Что?

— Он уверен, что мы их обманываем.

— Ну, блин! Фил!

— Дара, мне кажется, что нужно сказать правду. Ева это сделала специально! Я видел! А потом поняла, что ей попадет и как всегда вылупилась своим щенячьим взглядом! Я не знаю, почему ты ее защищаешь, — высказывает мне Филипп.

— Она же моя подруга, — объясняю ему. — А друзей не предают.

— Друзьям не ставят подножки! — горячо возражает Фил.

Здесь я с ним согласна. И я не понимаю, зачем Ева так сделала. Сначала я решила, что действительно вышло неспециально, но, чем больше думала, тем сильнее убеждалась, что ногу Ева выставила как раз передо мной. Я уже не раз в последнее время замечала странное отношение Евы ко мне. Мы подруги, но она то нечаянно прольет на меня чай в столовой, то прилепит что-нибудь мне на спину и смеется вместе со всеми. Правда каждый раз Ева извиняется или клянется, что просто хотела пошутить.

— Фил, пожалуйста.

— Ладно, — сдается он. — Только знай, что это в последний раз. Я больше не буду ее выгораживать. Даже не проси. А Евка, вот увидишь, быстро забудет и опять сделает какую-нибудь пакость!

— Я сама ей все скажу, — хмуро отвечаю ему.

— Ты не скажешь, потому что добрая. А она сейчас гуляет, а ты лежишь в больнице!

Все эти проблемы начались, когда я стала дружить с Филом. Ева стала возмущаться, зачем я вожусь с этим переростком, как она его называет. Говорить Еве, что Филипп мой брат, я не хочу, потому что секреты Ева хранить не умеет. И она частенько допытывается, считая, что Фил мне нравится.

«Нравится! И что?» — отвечаю я.

Пусть лучше так думает! Ева на какое-то время отстает, но потом начинает снова цепляться то ко мне, то к нему.

Филипп предлагал рассказать в классе, что мы брат и