Вожак - Генри Олди

От этого спокойствия веяло льдистым холодком.

— Солнце, — повторила Н'доли. Как коллантарий, она была вправе ждать от Зикимо взрыва эмоций, и сейчас была разочарована. Оставалось верить, что намек на космические похождения объекта страсти вернет орангутану в белом халате хоть часть его обычной заботливости. — Вы в курсе, что солнце Астлантиды — сердце? Я сперва не могла поверить…

Зикимо рассеянно отмахнулся:

— Да хоть печень…

— Печень?

— В последней стадии цирроза, солнце мое…

Нет, сегодня он был сам не свой.

— Вы беседовали с госпожой Руф. О чём?

«Позвольте спросить» — мысленно добавила Н'доли. Пауза длилась, и вудуни добавила обязательное для вежливых людей: «Здравствуйте…» Умсла молчал, глядя на Н'доли исподлобья. Дочь Папы Лусэро переставила «Здравствуйте…» в начало вопроса, заданного координатором, а «Позвольте спросить» — в конец. Ничего не изменилось: Умсла молчал, требуя ответа. В молчании — невозможное дело! — отчетливо слышался звон металла; если угодно, кандалов. Стало ясно, что никаких дополнений к сказанному не прозвучит. В напряженной позе координатора даже слепой прочел бы категорический отказ желать здоровья, а уж тем более спрашивать позволения.

Умсла не просил — приказывал.

— Я дважды беседовала с госпожой Руф.

Без приглашения Н'доли прошла вперед, цокая каблучками, и уселась в кресло, стоящее напротив стола Умслы. За спиной вудуни топтался смущенный Зикимо, чье присутствие уже ничего не меняло. Да хоть хор певчих кастратов! Умсла позволил себе больше, чем следовало, не стесняясь в средствах; теперь настала очередь Н'доли.

— Мы встречались в ресторане на Китте, до моего отлета в Кровь. Затем мы виделись на Тишри, в баре космодрома Бен-Цанах. Вы что, следите за мной? Тогда почему бы вам не подслушать наш разговор, записать его — и избавить меня от прямого хамства?

Она ждала, что координатор отвергнет упрек в слежке. Станет извиняться, громоздить одно объяснение на другое; короче, вернется к привычной роли зануды. В конце концов, она сама записалась к Умсле на прием, искренне собираясь передать координатору слова Юлии Руф. Она летела на Китту, сто раз прокручивая в мозгу беседу с этой язвой, как Н'доли окрестила помпилианку, обсасывала каждое слово, будто леденец, делала сокрушительные выводы, перетряхивая истины, как залежавшееся белье, и проклинала себя за детскую наивность…

Унылый верблюд за столом кивнул без малейшего оттенка сожаления. Да, следили, читалось в кивке. И что? Кивнув еще раз, словно общался с умственно неполноценной, Умсла объяснился совсем не так, как предполагала Н'доли:

— «У дядюшки Марция» запрещено вести несанкционированную запись.

— А санкционированную?

— К сожалению, тоже. Аналогично в барах Бен-Цанаха. Там такие «бормотуны», что не проломишься. Повторяю вопрос: о чем вы говорили с госпожой Руф? Она спрашивала о ваших исследованиях?

— О наших исследованиях, — поправил Зикимо. — О наших, солнце мое.

Орангутан шагнул к стене и опустился на свободный стул. Зикимо разительно отличался от того человека, которого Н'доли себе вообразила, стоя к орангутану спиной. Бес его дери, от влюбленного майомберо не осталось и следа! Смущение, какое испытывает мирный служитель науки, став свидетелем конфликта близких людей, оказалось фикцией, плодом фантазии оскорбленной женщины.

— Хорошо, — Умсла вздохнул. Брови его встали домиком, тройная складка кожи подперла конек крыши. Чувствовалось, что отступление далось координатору большой кровью. — Начнем иначе. Чем вы занимаетесь, биби Шанвури?

— Это прелюдия к увольнению?

— Ни в малейшей степени. Я имею в виду вашу научную работу…

— Вакциной, — отрезала Н'доли. — Я работаю над вакциной, и вы это прекрасно знаете.

— Цель вакцинации?

— Возможность противостоять клейму помпилианцев. Иммунитет к рабству. Сопротивление на физиологическом и психическом уровнях. Я имею в виду сопротивление успешное, выше стандартного порога. Этим занимались и до меня…

— Занимались, — вмешался Зикимо. — В частности, ваш покорный слуга. Вы умница, солнце мое. Когда разработки единоразовой вакцинации зашли в тупик, это вы предложили курс прививок с коррекцией Лоа объекта…

— С модификацией.

— Извините, с модификацией. Я помню ваш доклад по динамике изменения Лоа помпилианцев: от цивильного гражданина к военному, от военного — к обученному службе в корсете, от корсетника — к коллантарию. От максимума силы клейма к минимуму; от мощи подавления к тонкости взаимодействий. Насколько я помню, вы предлагали встречную модификацию Лоа вудунов: от минимального сопротивления к максимальному…

Брови Н'доли поползли на лоб. Впору было поверить, что дочь Папы Лусэро передразнивает координатора.

— Вудунов? — изумилась она. — Почему только вудунов? Мои разработки предполагают модификацию любого жителя Ойкумены, от брамайна до варвара. Вы что, хотите сказать…

— Не отвлекайтесь, — велел Умсла. — Проблемы галактического альтруизма, равно как долг истинного патриота расы Вудун, мы обсудим позже. Мы признательны вам, биби Шанвури. И за превосходные разработки, и за личный героизм. Изучение Лоа помпилианцев, что называется, на живом материале, добыча имперской военной вакцины с риском для жизни, прямые контакты особого рода…

Пощечина не слишком изменила внешность Умслы. Уныние возвелось в степень, на гладко выбритой щеке остался слабый отпечаток пятерни. Хвала темной коже, след исчез быстрее, чем возник.

— Это лишнее, — поморщился координатор. — Хотите воды?

— Чтоб ты сдох, паскуда…

— Ваш отец выразился бы крепче. И бил Папа не в пример вашему… Удивлены? Напрасно. Я не всю жизнь просидел в мягких креслах. Присаживайтесь, биби Шанвури, в ногах правды нет. Или вы хотите ударить меня еще разок? Бейте, не стесняйтесь. Времени у нас много, хватит и на побои, и на мирные переговоры. Напомнить вам, что я — ваше непосредственное начальство? Это значит, что я готов подставить лицо под вашу ручку, если оплеуха даст ощутимый результат. Итак, мы определили цель ваших научных изысканий. Теперь другой вопрос: как вы полагаете, чем занимается Юлия Руф? И чем она занималась раньше, до того, как утратила расовый статус?

Монолог Умслы выдавал координатора с головой: координатор обиделся больше, чем хотел показать.

— Вела светскую жизнь, — мрачно отрезала Н'доли.

К ней возвращалась ясность мышления. Вспомнились слова Юлии, произнесенные в ресторане: «Через голову начальства — это значит, минуя Умслу, обратиться к его шефу в планбезе. Полагаю, вы еще не чиф-вождь Департамента планетарной безопасности Китты? Если да, то я сильно рисковала…» Н'доли и раньше осознавала, что книжных червей не назначают координаторами закрытых проектов, но комический вид Умслы, его занудность бюрократа и болезненное пристрастие к регламенту превращали знание в абстракцию.

— В определенной степени, — подтвердил Зикимо. Глаза орангутана влажно блестели. Зикимо был огорчен случившимся рукоприкладством куда больше Умслы. — Дочь имперского наместника обязана выходить в свет. А с такой внешностью, как у Юлии… Но в свободное от балов время госпожа Руф руководила специальными лабораториями.

Н'доли устало прикрыла глаза:

— Я в курсе. Доктор социостратегии… Тот же пост, что и у вас, баас Умсла?

— Выше, — уточнил Зикимо. Если бы у Н'доли оставались силы, орангутан удостоился бы и своей пощечины. — И результаты, не в обиду будь сказано, ощутимей. Вы слышали, солнце мое, как лидер-антиса расы Вехден превратили в робота? Авантюрный боевик, мечта продюсера! Доказать ничего не удалось, но все знают, что это работа госпожи Руф…

В космос, подумала Н'доли. Сейчас же в космос. Из кресла, снося крышу здания, сжигая «Грядущее» дотла, к долбаной матери. Туда, где нет Умслы — удава в маскарадном костюме верблюда, где не ждет тебя Зикимо — собакоголовый орангутан, нонсенс, не существующий в природе, зато хорошо известный цивилизованному миру. Великий Н'куйя, почему я не антис? Почему не природный антис?!

— Я работала над вакциной, — сказала она в мертвой тишине. — Я разрабатывала щит против клейма. Против рабства! Для этого я согласилась измазаться в грязи с ног до головы. Проклятье! Замените грязь на дерьмо, и я соглашусь во второй раз! Назовите меня шлюхой, беспринципной стервой; впишите это в мой паспорт, красной строкой! Но знать, что моя вакцина — лишь предлог для создания недопомпилианца… Я не представляла, что есть грязь хуже грязи — и дерьмо вонючей дерьма.

Умсла взял графин, налил себе воды и опустошил стакан залпом. Разговор складывался неприятным образом, а в таких случаях координатор всегда хотел пить.