Любовь Бешеного - Виктор Доценко

VI. Савелий в американской тюрьме

В Москву Воронов с Ланой прилетели ранним утром. Предстояло долго ловить машину, но каково же было удивление Воронова, когда прямо за таможенным барьером он увидел добродушно улыбающуюся физиономию Михаила Никифоровича.

— Приветствую вас на родной земле! — бодро проговорил тот, затем протянул букет красных гвоздик Лане и крепко пожал руку Андрею.

— Господи, товарищ полковник, зачем было так хлопотать в такую рань? — смущенно спросил Воронов.

— Откровенно говоря, я с большим удовольствием повалялся бы в кровати, но… — посмотрел наверх полковник.

— Могли бы и просто водителя прислать.

— Не мог: шеф и это предусмотрел!

— Неужели так прямо и сказал?

— Даже добавил: «Встретишь лично!». И слава Богу! — воскликнул полковник. — Благодаря мне вы не замерзнете! А то словно на юг приехали: декабрь на дворе, а вы в одних плащиках! Генерал как в воду глядел: захвати, говорит, им пальто, чтоб не замерзли.

— Ну и Порфирий Сергеевич! — покачал головой Воронов. — Неужели так холодно?

— Двадцать два градуса мороза, да еще и ветер!

— Ну, с ветрами мы и в Нью-Йорке натерпелись! — Воронов зябко передернул плечами, подмигнул Лане и тут же воскликнул: — Ой, прошу прощения! Товарищ полковник, разрешите представить вам мою жену!

— Лана! — Она протянула полковнику руку, и тот с удовольствием пожал ее.

— Полковник Рокотов, Михаил Никифорович! Как же, как же, наслышан об этой красавице!

— Спасибо за комплимент! Мне о вас тоже Андрюша рассказывал.

— Надеюсь, не очень часто проходился «по матушке»?

— Ну что вы, Михаил Никифорович! Только самое хорошее!

— И на том спасибо! А где же ваш багаж? — удивленно спросил полковник, заметив, что у Воронова лишь небольшой чемоданчик, а Лана держит в руках спортивную сумку.

— А это и есть наш багаж! — усмехнулся Воронов.

— Да, впервые вижу русского человека, возвращающегося из-за границы почти налегке!

— Благодаря Порфирию Сергеевичу!

— Как? — не понял полковник.

— Факс, полученный за подписью Порфирия Сергеевича, звучал так: «Срочно вылетай в Москву!» А срочно — это значит немедленно. Во всяком случае, меня так учили и родители, и командиры. Мы взяли билеты да и вылетели! А вещи адмирал обещал переслать контейнером…

— Контейнером? Ну, слава Богу! — облегченно улыбнулся полковник. — Тогда все в порядке. Ладно, пошли в машину!

На улице дул пронизывающий ветер. Они устремились к черной «Волге», мгновенно продрогнув. Однако полковник приостановил Воронова за рукав, повернулся к Лане и смущенно сказал:

— Ты уж извини, дочка, но тебе придется ехать в другой машине: нам с майором поговорить нужно. Там, кстати, и дубленка для вас.

— Спасибо за заботу. А то, что ехать придется без Андрюши, я потерплю: никаких проблем, — заверила Лана. — Нужно так нужно! Мне в какую садиться?

— Сюда, в черную «Волгу»! — Полковник предупредительно открыл перед ней заднюю дверцу, и девушка поспешно юркнула внутрь.

Андрей наклонился и чмокнул ее в щеку.

— Дверь быстрее закрывай: салон выстудишь! — состроив серьезное лицо, бросила Лана. — Предупреди, если не домой поедешь.

— Обязательно, милая! — Воронов хлопнул дверцей и оглянулся по сторонам: полковник уже сидел за рулем своих зеленых «Жигулей».

Как только Андрей сел в машину, полковник тронулся, черная «Волга» поехала следом.

— На заднем сиденье теплое пальто, накинул бы, — предложил полковник.

— Спасибо, я и вправду замерз. Ну, рассказывайте, к чему такая срочность? Какие новости в Москве, в России?

— Новостей много… — задумчиво проговорил полковник. — Не знаю, с чего и начать…

— С любого конца! — усмехнулся Андрей.

— Хм… Действительно, проще начать с конца. Про Чечню, конечно, слышал?

— О выборах? Да, успел уже. Слава Богу, что не допустили к власти этого убийцу!

— Да, трудно было… — вздохнул полковник, думая по-прежнему о чем-то своем. Воронов почувствовал, что тот чего-то недоговаривает.

— Михаил Никифорович, чего там: руби сплеча! Зачем тянуть? — Он повернулся и посмотрел прямо в глаза полковнику.

— А вот ты своей новостью меня просто огорошил! — ответил полковник. — Когда поженились-то?

— Официально пока не расписывались… Свадьбу, думаю, весной сыграем! Но при чем здесь Лана? — удивился Андрей и вдруг догадался: — Неужели в Чечню?

Полковник тяжело вздохнул и кивнул головой.

— Черт бы побрал всех кретинов, затеявших эту войну! — взорвался Воронов. — Думал, что после Афгана ни в одну подобную заварушку больше не сунусь, и вот — на тебе! Господи! И когда только я смогу пожить спокойно хотя бы месяц?

— А кто тебе сказал, что у тебя нет этого спокойного месяца? — Полковник с улыбкой посмотрел на него.

— Как? Но генерал Говоров так торопился с вызовом…

— А если бы он не написал «срочно», то когда бы ты вылетел? — спросил полковник.

— Понятно: генеральская шутка…

— Не совсем! За этот месяц ты должен будешь не только отдыхать, но и вникать в ситуацию, изучать обстановку, готовить людей и готовиться к операции сам, а там, глядишь, и братишка вернется… — с намеком заметил полковник.

— Так… Выходит, и его вы хотите втравить в эту бузу?

— Ну зачем так грубо, товарищ майор? — поморщился полковник. — Никто никого втравливать, как ты говоришь, не собирается. А Сергей Мануйлов тебе самому понадобится.

— Не уверен, что удастся его уговорить отправиться в Чечню…

— Говоришь таким тоном, словно знаешь, о чем пойдет речь!

— Вряд ли мы отправимся туда с визитом вежливости, — хмыкнул Воронов.

— Вот уж точно — нет.

— И что же мы должны будем сделать?

— О задании тебе расскажет Порфирий Сергеевич: он ждет тебя сегодня в шестнадцать часов. Да, чуть не забыл: возьми в бардачке свои настоящие документы.

— А эти оставить?

— Нет, пусть пока будут у тебя.

— Понял! — Андрей открыл бардачок, вытащил оттуда пухлый конверт и сунул в карман. — Судя по всему, задание будет нелегальное, — в раздумье произнес он.

— Ну, с чего ты взял… — Полковник отвернулся и посмотрел в окно.

— Уверен, в Чечню мы отправимся под своими легендами. — Полковник промолчал. Воронов продолжил: — А это означает только одно: в случае провала от нас открестятся!

— Тебя это смущает?

— Меня уже ничего не смущает, товарищ полковник! А почему встреча только в шестнадцать? Решили дать отоспаться?

— Конечно! Это я предложил, все-таки восемь часов разницы во времени!

— Мы специально в самолете отоспались.

— Ничего, отдохнешь еще немного: кашу маслом не испортишь! Или не терпится в бой?

— Да нет, по Бате соскучился!

— Ну и ну! — улыбнулся Рокотов. — Ведь когда я уговаривал шефа перенести встречу с одиннадцати на шестнадцать, он тоже сказал, что соскучился по тебе.

— Серьезно?

— Конечно. Ты ж, верно, слышал, какие изменения у нас произошли за то время, пока тебя не было?

— Вы о кадровых перестановках?

— О чем же еще? Пожалуй, только наше управление не затронули, а так… — Полковник махнул рукой.

— Лишнее подтверждение, что мы нужны любой власти, — рассудительно, заметил Воронов.

— Вот это-то меня и пугает! — со вздохом прошептал Михаил Никифирович.

— Возможно, вы и правы! — неожиданно согласился и Воронов.

Его охватило щемящее, тревожное чувство. Было пять часов утра. Яркие лучи восходящего, солнца окрашивали город в какие-то непривычные цвета. В теплом салоне машины, несмотря на мороз, было почти жарко. Как все-таки здорово возвращаться в свой родной город! Только сейчас, глядя в окно на пустынные еще улицы, Андрей понял, как сильно соскучился по Москве. Конечно, в Нью-Йорке много удивительного: небоскребы, роскошная неоновая реклама, от которой светло даже ночью, воздух почище, вежливая полиция и постоянные улыбки на лицах американцев…

И все-таки Москва обладала какой-то своей, одной только ей присущей, притягательной силой, — ведь это факт, что настоящий москвич нигде не ощущает себя дома и всегда скучает по своему городу. Вот такой странный феномен.

Интересно, о каком задании идет речь? Андрей вспомнил все, что читал о Чечне еще в Америке. Последняя история его очень возмутила: нападение на миссию Международного Красного Креста. Господи, какими же нужно быть варварами, чтобы расстреливать людей, приехавших бескорыстно помогать твоему же народу? А захваты заложников? Еще как-то можно понять, когда в заложники берут военных, но журналистов?! Какими бы благими лозунгами не прикрывалась эта их оппозиция, но захватывать в плен людей, которые освещают события в Чечне, — эта акция не имеет оправдания.

«А может быть, прикажут именно с этим и разбираться?» — неожиданно промелькнуло у него в голове. Он повернулся к полковнику:

— Прошу вас, не упоминайте при Лане, что нам придется скоро расстаться.