Девочка и ветер - Драган Мияилович

Резкие вскрики разбуженных птиц предвещали рождение нового дня. В километре от берега из голубой кристальной воды выныривал каменный остров, наверху которого зеленела сосновая роща, корнями вплетенная в голые камни, и небольшая церковь, которую венчала колокольня с куполом, устремленным в небо. По нему уже золотились первые лучи солнца, предсказывая теплый и ясный день.

Ивана оделась и по крутой пустынной улице спустилась на пляж. Сняв сандалии, она решила прогуляться по берегу. И мелкий серебряный песок, щекочущий ступни, и утренняя свежесть, насыщенная испарениями йода, – ей было приятно все. Она, шаг за шагом, несколько раз прошла пляж из конца в конец.

Рождение нового дня пробудило в ней ассоциацию с рождением новой жизни. После темной кошмарной ночи родился новый день. Если его не провести с пользой, он пройдет, как и другие до него, пустым и будет предан забвению.

«Боже мой, что там сейчас делают мама и Ангелина? – родился у нее вопрос, который ее одновременно и обрадовал, и удивил. – Наверное, они еще спят и даже не догадываются, где я сейчас, в каких передрягах мне довелось побывать, – размышляла она с какой-то грустной улыбкой на губах. – Надо было бы к ним вернуться, но какая им будет от этого польза? Я приносила им только боль и страдания. Сначала я должна разобраться сама с собой, каким путем мне идти дальше, а потом уже приму решение, что и как».

На другой стороне пляжа она заметила фигуру человека в черной сутане, он приближался к ней широкими шагами. Это был местный священник, который торопился подготовить церковь к утреннему богослужению.

– Доброе утро! – обратился он к ней с мягкой улыбкой.

– Доброе утро! – вернула она в ответ, застигнутая врасплох неожиданной встречей.

– Насколько я могу судить, вы – ранняя пташка. Знаете, как говорят у нас в народе: кто рано встает, тому Бог подает. Похоже, сегодня утром мы с вами самые трудолюбивые.

– Отец, простите, что спрашиваю, но мне хотелось бы узнать, как называется этот остров в море?

– Он называется Катич. А на нем – церковь Святой Седмицы. Ее построил какой-то человек, спасшийся после кораблекрушения. Борясь с волнами в волнующемся море, он обещал Богу, что, если спасется, построит церковь в знак благодарности. Волны выбросили его на берег, и он выполнил обещание.

– А там можно жить? – спросила его Ивана.

– Нельзя. Там нет ни воды, ни всего остального, что необходимо человеку для поддержания даже самого скромного существования.

– А если временно? Если кто-то хочет тишины и одиночества? Можете ли вы дать мне разрешение хотя бы какое-то время побыть там? Я устала от жизни и людей, мне необходимо одиночество, чтобы собраться с мыслями и решить, куда идти дальше.

– Это не в моих полномочиях. Такое разрешение я дать не могу, и, как уже сказал, там нет условий для нормальной жизни.

– А кто может дать такое разрешение? – Ивана была настойчива.

– Знаете, как говорят: и над попом есть поп.

– А кому вы подчиняетесь?

– Цетиньскому митрополиту. Он – «все и вся», все решения принимает он. Простите, мне надо идти. Время утренней молитвы.

На следующий день первым утренним автобусом Ивана отправилась на Цетинье. Живописный городок, построенный на камнях и сам из камня, произвел на нее приятное впечатление. Расспросив, где находится Митрополия, она направилась в нужную сторону и быстро оказалась под кровом цетиньского монастыря, пребывая в сильном возбуждении. В приемной канцелярии она попросила об аудиенции у митрополита. Молодой дьякон, секретарь митрополита, изумился ее приходу, как от вида черной козы в стаде овец, любезно попросил ее присесть на канапе напротив его рабочего стола.

Легко и, по его мнению, непристойно одетая, она не производила впечатления верующей, однако он включил ее в список на прием. Он несколько раз украдкой бросил на нее взгляд, обратив внимание на вытатуированное крупными буквами имя на ее левом запястье.

– Вас зовут Ангелина?

– Нет. Это имя моей дочери.

Наступила мертвая тишина, временами секретарь шуршал бумагами, которые подшивал в папки.

Митрополит принял Ивану где-то около одиннадцати часов. Он смотрел на нее теплым и проницательным взглядом. У Иваны было чувство, как будто он каким-то невидимым, только ему подвластным, лучом проник в ее душу и прочитал всю жизнь.

– Дорогое дитя, какие житейские проблемы привели тебя ко мне и что я могу для тебя сделать?

Широкой ладонью он поглаживал седоватую бороду, обрамляющую его благое лицо, добрые глаза смотрели на Ивану с пониманием. Она рассказала ему всю свою жизнь, умолчав единственно о детали, связанной с ее освобождением, когда находящегося без сознания торговца белыми рабами столкнула в бурную реку. Женщина искренне поведала обо всем, что с ней произошло. Картины ее жизни сменялись, как на кинопленке, а сама она была похожа на человека, укушенного змеей, который судорожно пытается удалить яд из раны, спасая собственную жизнь.

Митрополит слушал ее с вниманием. Ивана заметила, как в уголках его глаз блестят крупные слезы. Это ее изумило.

«Впервые кто-то обо мне заплакал», – растроганно подумала Ивана.

– Дитя мое, вы – страдалица и герой, – тихо произнес митрополит. – Чего вы ожидаете от меня? Чем я могу вам помочь?

– Знаете, я остановилась в Петровце, намереваясь немного отдохнуть и подумать, что и как делать дальше. Метрах в девятистах от берега я заметила одинокий остров с маленькой церковью на вершине, забыла, как он называется.

– Я знаю, о чем идет речь. Это Катич и Святая Седмица.

– Да, именно так! Прошу вас, дайте мне разрешение временно пожить там.

– Дитя, откуда у вас такая идея? Там нет элементарных условий для жизни: ни воды, ни электричества, – ничего! Если бы что-то из этого было, уже какой-нибудь монах-иеремит устроил бы себе там подвижническое убежище. А вы выросли в городской среде, и такая жизнь через несколько дней вам наскучит.

– Умоляю вас, поймите меня! Вчера вечером я зашла в одно кафе, чтобы отдохнуть и провести время. Там мне предложили наркотик. Благодаря большим усилиям, после отчаянной внутренней борьбы мне удалось победить саму себя, но я поняла, что у меня, страдающей от многолетней зависимости, ослабла воля и при каком-нибудь другом стечении обстоятельств я бы не сдержалась. Я хочу вернуться в нормальную жизнь, к своей дочери, а для этого мне необходим долгий период выздоровления. Я не хочу умирать, хотя смерть – одно из наших прав.

– Да, но жизнь – наша обязанность! – вздохнул митрополит. – Обязанность по отношению к тем, кто нам дал жизнь, и тем, кто нас любит. Ну, раз так, тогда я должен что-то предпринять, – размышлял он, изучающе глядя на нее. После долгого молчания, нарушаемого только звуком работающего кондиционера, он продолжил: – Каждая минута нашей жизни дорогого стоит, и мы не имеем права тратить ее впустую. У вас есть дочь, по отношению к которой у вас есть обязанности. Да и вы просто нужны ей, поэтому я разрешу временно остановиться на острове, например на месяц. Во второй половине октября начинается сезон дождей, и погодные условия не позволят вам пребывать там дольше. Потом посмотрим, что делать дальше. Отца Нектария я обяжу каждый день привозить воду и продукты, а вы, чтобы заполнить время, будете присматривать за церковью и вместо него звонить. Вот вам несколько книг, чтобы было что почитать. Эта книжица старца Фаддея[50] «Каковы мысли твои, такова и жизнь твоя» наверняка будет вам полезна. Дарю и Псалтырь. Псалмы – бальзам на раненую душу. Вы остановитесь в амбаре для хранения инструментов, потому что никакого другого помещения, где можно жить, там нет. Отец Нектарий поможет привести его в порядок, а я сообщу ему о своем согласии, чтобы вы поселились на острове. Если вам там наскучит или почувствуете, что не в силах вынести изоляцию, сообщите мне через отца Нектария. На сегодня все, и да поможет вам Всевышний!

Вернувшись в Петровац, Ивана отправилась к отцу Нектарию, которому из канцелярии митрополита уже сообщили, что надо делать. Уже на следующий день, после утреннего богослужения, предварительно накупив еды и других необходимых мелочей, прихватив бидон питьевой воды, на небольшой лодке они направились на остров. Пристав в небольшой бухте с южной стороны острова и выгрузив необходимые для Иваны вещи и провиант, они направились по извилистой козьей тропке к находящемуся на противоположной стороне острова каменному домику, повернутому к открытому морю.

Открыв большой заржавевший амбарный замок, молодой священник налег на ручку, и дверь со скрипом открылась, впустив в темное нутро амбара золотой луч дневного света. По отвесным скалам повыше домика скакало несколько коз, объедая редкие листья кустарников и пощипывая траву между камней.

– Да у меня здесь будет компания! – рассмеялась Ивана. – Митрополит мне не сказал, что я буду не одна. Отлично! Главное, чтобы людей не было!