Гетера с лимонами - Дарья Калинина

Но при виде Мариши тетка тут же закончила разговор и воровато спрятала телефон в карман своего цветастого халата.

– Тетечка, – ласково улыбаясь, подошла к ней Мариша. – Ты помнишь мое вчерашнее платье?

– Ну?

– Как ты думаешь, Свете оно будет впору?

По лицу тети Нади мелькнул лучик света.

– Оно же стрейч, – произнесла она. – Утянется по любой фигуре. Если уж ты, жопастая, влезла, так Светка и подавно влезет.

Мариша молча проглотила «комплимент», хотя если говорить откровенно, то у Светки корма еще больше, чем у нее. А всего остального-то и нету! Одна жопа, и все. Но Мариша не стала говорить об этом тете Наде.

– Мне оно действительно тесновато. Света не обидится, если я ей его отдам?

– Ты его вчера купила? – уточнила тетя Надя. – Один раз надевала всего? Ну так мы ей и не скажем, что оно надеванное. Конечно, возьмет!

– Может быть, прямо сейчас и отдать? – коварно предложила Мариша, отлично зная, что тетя Надя до чужого добра страсть какая жадная.

Конечно, тетя Надя тут же побежала звонить своей дочери. А как же? А вдруг Мариша потом передумает? И шикарное платье останется у нее? Или еще чего хуже, уплывет в другие руки? Но даже упорство тети Нади не возымело результата. Светка оставалась недоступной.

– Не могу дозвониться, – виновато произнесла тетя Надя. – Мариша, давай сделаем так. Ты платье пока мне отдай. А я, когда Светку увижу, уже ей его передам.

Обрадованная, что дешево отделалась, Мариша принесла платье. И, вручая его тете Наде, спросила:

– А ты сегодня к Людмиле поедешь?

– Что же делать, – проворчала тетя, выхватывая платье из рук Мариши. – Надо, значит, надо. Помнится, к платью еще и сумочка прилагалась?

Проворству тети Нади можно было бы только позавидовать. Вот это цепкость! Что плохо лежит, все ее будет! Надо, не надо, главное, схватить, притащить к себе в норку и запрятать поглубже! Про запас! Мариша такое поведение не одобряла. Но сейчас оно было ей на руку. Тетя Надя, получив очередной презент от племянницы, заметно повеселела и принялась делиться с ней последними слухами.

– Людмила сама не своя от счастья. К адвокату они с дочерью ходили. Тот им сказал, что наследство точно их теперь будет. Так Людмила до того радостная ходит, смотреть прямо тошно. Всем своим знакомым звонит и хвастается.

– Адвокат? – машинально повторила Мариша.

Родители Кирилла тоже что-то говорили про адвоката, который навестил их сына и сообщил о грядущем наследстве. Интересно, это один и тот же адвокат, занимающийся делом о наследстве дяди Бори? Тогда надо бы наведаться к нему и выяснить, давал он Кириллу денег наличными, или это было вранье и деньги Кирилл раздобыл где-то в другом месте?

– А Катерина появлялась? – спросила Мариша вслух.

– Нет. С какими-то мужиками все тусуется. В квартиру, что ей муж еще в браке подарил, чужих кобелей водит. Мать с ней уже ругалась по этому поводу. Людмила-то правильно рассуждает. Ту квартиру сдавать можно. А самим у нее в квартирке жить. Все лишняя копейка.

– Зачем им копейка, если они миллионы получат?

– Это ты неправильно рассуждаешь! Миллионы-то, они еще когда будут! А эти деньги вот они, тут рядом, только руку протяни.

И тетя Надя горестно вздохнула. Ей-то никто квартир не дарил. Но тут же она вспомнила, что ее Светка в данный момент, можно сказать, вовсю кует их общее будущее благосостояние, и слегка оттаяла.

– Кушай оладушки-то, – велела она Марише. – Со сметанкой. А я пойду своих разбойников будить.

Оладушки Мариша есть не стала. Хотя они выглядели очень аппетитно. Но если лопать все, что аппетитно выглядит, то через годик, увидев случайно в зеркале, можно себя не узнать. Мариша просто выпила кофе. И ушла к себе, пока не встали племянники. У нее было еще одно чрезвычайно важное дело. Ей нужно было вторично подобрать платье для встречи с соперницей.

Распахнув дверцы шкафа, Мариша изучила его содержимое, стараясь не останавливаться взглядом на вещах Смайла. Нет его больше в ее жизни! А эти вещи просто пока что лежат здесь. Но об этом потом. А что же ей сейчас надеть? На чем остановить свой выбор? В каком платье она будет совершенно неотразима и убьет свою соперницу одним только своим видом?

Красное? Черное? Золотое? Нет, все не то. Красное очень красиво, сшито из тяжелого жатого шелка. Но это настоящее вечернее платье, с четко оформленным декольте и длинным подолом. Вечером на улице в таком платье Мариша будет напоминать клоунессу. Черное? Но оно просто черное. Маленькое черное платье. В ресторане или в театре с брильянтами и крохотной сумочкой оно смотрелось бы эффектно, но для улицы опять же не подходило. Золотое? Но оно вышито китайскими драконами.

Тогда что же? Сливочно-медовое? Или просто подобрать из юбок, брючек, топиков и кофточек с пиджачками какой-нибудь сносный ансамбль? Нет, это будет не слишком нарядно. А Марише хотелось выглядеть именно нарядно. Значит, остается сливочно-медовое. Платье было трикотажное. И по сливочному фону шли медовые разводы. Очень красивые. И каким-то непостижимым образом зрительно увеличивало фигуру там, где это было нужно. И уменьшало там, где нужно было именно уменьшить.

Надевая это платье, Мариша становилась как бы стройней и вроде бы даже выше. Да, решено! Она точно наденет его. И плевать, что у него по бокам идут разрезы чуть ли не до подмышек. В конце концов, стесняться своих ног ей нечего. Ноги у Мариши уже успели покрыться ровным золотистым загаром.

Особенно если Смайл будет находиться где-нибудь поблизости и увидит свою жену. Пусть он осознает, что потерял!

Покрутившись перед зеркалом, Мариша аккуратно уложила платье в сумку. Туда же отправились туфли и сумочка. Вот теперь она готова. Соперница увидит и умрет! Она будет раздавлена. Уничтожена! Убита! Лишь бы не подвела погода! И Мариша с тревогой посмотрела на небо, по которому ползли довольно внушительные тучки.

– Будем надеяться, что разгуляется.

Тетя Надя уже ждала Маришу в прихожей. Уже одетые Галочка и Алешка прыгали и дурачились.

– Если Света вам позвонит, то попросите у нее хотя бы адрес этого ее кавалера, – попросила Мариша у тетки. – А то, случись чего, мы даже не знаем, где ее искать.

– Тьфу-тьфу! Типун тебе на язык, Мариша! Ничего не случится! Все будет в полном порядке!

Оптимизм тетки умилял. Особенно учитывая первый неудавшийся брак ее дочери. Тогда тетя Надя тоже уверяла, что все у Светочки и Игорька будет расчудесно. Пить он бросит. За другими юбками волочиться перестанет. Научится быть настоящим семьянином и рачительным хозяином. Три раза ха-ха!

Инна была дома. И тоже вся извелась от нетерпения.

– Где ты болтаешься? – накинулась она на подругу. – Привет, Галочка! Привет, Алешка! Идите к Степке. Он там уже приготовил для всех вас новую игру! А няня напекла плюшек с клубничным вареньем.

И, дождавшись, когда дети убегут, сказала:

– Наш Лев Зосимович приземлился в Домодедово вчера в девять вечера. Самолета до Питера не было. И старик полетел с пересадкой.

– И что?

– Он приехал в Питер на фирменном поезде. В восемь утра. И сейчас он дома и ждет нас к себе в гости! Поехали!

Лев Зосимович жил в добротном сталинском доме на проспекте Энгельса. Дом был старым, ведомственным. И в нем регулярно проводились все плановые ремонты. Так что кровля, трубы и прочее коммунальное хозяйство тут было в безукоризненном состоянии. И дом поэтому производил хорошее впечатление. Даже стершиеся от времени ступени были аккуратно закрыты новыми кусками искусственного камня. Долго ли он прослужит, это еще был вопрос. Но выглядело все прекрасно.

Сам Лев Зосимович тоже производил благоприятное впечатление. Этакий добродушный великан, с военной выправкой, подтянутый и гладко выбритый. Совсем еще не старый. От силы лет сорок пять – пятьдесят. Было видно, что этот человек умеет держать в руках и самого себя, и окружающих.

– Не скрою, для меня это страшный удар, – произнес он, едва поприветствовав подруг. – Когда Гуля позвонила моей жене и рассказала о том, что случилось с Петром, я думал, меня хватит удар. Петр был младше меня на пять лет! И, если не считать случившегося с ним помутнения рассудка, совершенно здоров. Я был уверен, что он протянет еще как минимум лет десять-пятнадцать.

– Но мы знаем, что в последнее время он не очень хорошо понимал, где находится и что вообще происходит вокруг.

– Так это у него была операбельная опухоль. Мы узнавали, это лечится! Если хотите знать, я специально летал в Канаду, чтобы выяснить там, возьмутся ли они за лечение Петра. И во сколько мне это обойдется.

Мариша насторожилась.

– Вы сказали: «мне»? – переспросила она. – Другими словами, вы намеревались взять на себя часть расходов по лечению Петра Николаевича?

– Часть? Я собирался оплатить их полностью! Наши врачи мне уже сказали, что помочь Петру может только операция. Нужно было удалить опухоль из мозга, она перестала бы давить на определенные его участки, и к Петру вернулся рассудок. У нас она стоит дорого. Или можно ждать своей очереди на бесплатную операцию. Но сколько ждать? Может быть, год. А может быть, и все десять. А у нас с Петром уже нет этих десяти лет. Операция была нужна срочно! Опухоль росла. И ему становилось хуже с каждым днем.