Тайное становится явным - Стелла Бэгуэлл

Виктор захохотал, и Сабрина завороженно наблюдала за ним: таким она его еще никогда не видела. До этой минуты ей казалось, что он никогда не смеется. И не испытывает в этом ни малейшей потребности.

Виктор взял ее руку и приложил ладонью к своей щеке.

— Если бы ты знала, как я старался не поддаваться твоему очарованию!

Неужто он боролся с собой так же, как и она сама?

— У меня создалось впечатление, что ты из принципа никому не хочешь симпатизировать, — сказала она, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Вот именно. Но ты покорила меня вопреки моим принципам. Ты мне нравишься, Сабрина. Даже слишком.

Он произнес эти слова, не глядя на девушку, и только крепче сжал ее руку.

Сабрина испытала небывалый прилив чувств и вдруг ясно осознала, что влюблена в Виктора. Ужаснувшись своему открытию, девушка поняла, что с этим уже ничего не поделать. Но она никогда не сможет признаться Виктору. Он не похож на человека, постоянного в любви, и если узнает, как она к нему относится, то их и без того хрупкие деловые отношения вовсе пойдут насмарку.

— Ты… тоже мне нравишься.

Виктор с улыбкой взглянул на нее. Впервые, отметила Сабрина, в его улыбке не было ни тени коварства.

— Знаешь, когда я смотрю на тебя, мне хочется, чтобы родители снова были живы и могли увидеть тебя. По-моему, ты бы им приглянулась.

Он и вправду так думает? Или это всего лишь игра? Верный способ вскружить голову, чтобы потом завлечь ее в свои объятия? Ей не хотелось верить в то, что Виктором движет простой расчет, но ведь и Эрика она никогда не подозревала во лжи, а его семья жила тут же, в Хьюстоне.

— Я уверена, что они бы мне тоже понравились, — сказала она и, высвободив руку, отчаянно попыталась перевести разговор на более безопасную тему: — Так что это за идея? Почему ты мне раньше ничего не говорил?

Виктор потянулся к кружке с пивом.

— Не хотел тебя отвлекать.

Не хотел отвлекать! Хороша забота, нечего сказать! Да он ежеминутно, ежечасно отвлекает ее от самых необходимых дел. Всем своим видом, тембром голоса, запахом одеколона, в конце концов. Каждый его поступок и каждое слово становятся для нее чрезвычайно важными. Слава Богу, что Виктор об этом не подозревает.

— Я дал в нашей газете объявление и предложил всем, кто живет в Хьюстоне и его окрестностях и был когда-либо жертвой преступления, написать нам и рассказать о том, что с ними произошло и как это событие повлияло на их дальнейшую судьбу. — Он замолчал, чтобы немного поесть, потом продолжил: — Мы с тобой прочтем эти письма и, подготовив их к печати, дадим пострадавшим слово на страницах газеты. Все ждут от нас репортажей с места событий, но я хочу, чтобы читатели увидели: последствия совершенных преступлений, боль и страдания нам тоже не безразличны. — Он посмотрел на Сабрину. — Что ты об этом думаешь?

Неожиданно для Виктора девушка улыбнулась.

— По-моему, это здорово!

Она была в восторге от такой замечательной идеи. Она восхищалась Виктором, и даже больше: она любила его. Но как же это случилось? И как ей быть дальше?

Виктор помрачнел и покачал головой.

— Я тебе не верю. Впервые ты соглашаешься со мной, когда надо поспорить.

Сабрина чувствовала, как у нее пылают щеки, как горит и дрожит все тело.

— Мне кажется, что ты прав.

Он засмеялся словно через силу.

— Мисс Сабрина в первый раз признала мою правоту. Этот вечер я не забуду никогда.

Ну что ж, пусть не верит, это его дело. Девушка взглянула на Виктора и подумала, что она тоже сохранит в памяти этот вечер. А впереди у них еще целая ночь!

Уже совсем стемнело, когда Виктор и Сабрина прибыли на ферму Гилбертов и поставили машину в лесу, на прежнем укромном месте.

Сегодня Виктор решил воспользоваться стареньким грузовым пикапом, на котором обычно возил сено и фураж. Девушку не смущали треснутое ветровое стекло и неудобный салон, но вот кассеты с песнями «Битлз», которую Виктор ставил вчера, ей явно не хватало. Без музыки в кабине было неестественно тихо.

— Я думаю о том, что будет завтра утром после выхода газеты.

Они почти полтора часа просидели неподалеку от заброшенного родника, прислушиваясь к каждому шороху. Вокруг ничего не происходило, и девушка начала нервничать. Она положила ноги на сиденье, затем снова опустила их на пол. Потом, подперев голову рукой, принялась смотреть в окно. Это занятие было более безопасным, чем все время созерцать Виктора. Потом она стала убеждать себя, что их разделяет целых полметра, хотя ей все время казалось, что он находится совсем рядом.

— Ты имеешь в виду объявление или свою заметку о деле Гилбертов?

Она вздохнула.

— И то, и другое.

— После публикации объявления нам придется немного подождать. Людям не так-то легко рассказывать о том, что их травмировало.

Сабрина прекрасно это знала. Она сама очень долго никому не могла рассказать о предательстве Эрика. Интересно, а была ли у Виктора личная драма?

— Скажи, ты кого-нибудь любил?

В темноте девушка не увидела, но почувствовала, как он повернул голову в ее сторону.

— А почему ты спрашиваешь?

Сабрина и сама не знала почему. Но ей необходимо было это знать.

— Как все женщины, я любопытна, — ответила она.

Могла бы и не напоминать о том, что она женщина. Ведь он только об этом и думал, сидя рядом с ней в душной кабине.

— Однажды мне показалось, что я люблю.

— И вы собирались пожениться?

— Угу, — недовольно фыркнул он. — Невероятно, правда?

Сабрина не могла представить себе ту, что всерьез завладела его чувствами. И с трудом верила, что он был способен поддаться женским чарам. И все-таки это было, и девушка испытала укол ревности.

— Ну и что же вам помешало?

Виктор пожал плечами.

— Ее перестали устраивать моя профессия и мое поведение.

Сабрина чуть не засмеялась.

— О каком поведении ты говоришь?

Если бы она только знала, мрачно подумал он, каким вдохновенным, неотразимым и все на свете знающим парнем он был тогда, когда жил в Далласе!

— Сейчас я, конечно, многое пересмотрел.

— Ну да! Бедная она, несчастная.

— Нет, это я бедный.

— Почему? Потому что потерял ее?

Не поэтому, подумал он. А потому, что он потерял все. Лучшего друга, любовь Элейн, вкус к жизни, радость и гордость за свою работу. Все, что было главным в его жизни, перестало для него существовать в ту ночь, когда убили Пита.

— Я не хочу больше обсуждать эту тему. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

В его голосе Сабрине послышалось легкое раздражение, но не только. Быть может, грусть? Чем бы это ни было, девушка поняла, что не стоит давить на больное место и ворошить дела давно минувших дней.