Плавание «Утреннего Путника» - Клайв Льюис

— Так это же город или огромный замок! — воскликнула Люси. — Но зачем же они построили его на вершине такой высокой горы?

Впоследствии, когда они с Эдмундом снова оказались в Англии и вспоминали все свои приключения, они придумали объяснение этому, и я уверен, что оно было правильным. В море, чем глубже, тем темнее и холоднее становится, и именно там, в глубине и холоде живут всякие опасные твари — осьминоги, Морской Змей и сам Кракен. Морские долины — дикие, враждебные места. Морской Народец относится к своим долинам так же, как мы к горам, и, наоборот, к горам так, как мы к долинам. Только на большой высоте, или, как мы сказали бы, на мелководье, тепло и спокойно. Бесстрашные охотники и храбрые морские рыцари спускаются в глубины в поисках приключений, но возвращаются домой наверх для мирного отдыха, придворной жизни, турниров, песен и танцев.

Они проплыли мимо города, а дно моря все поднималось. Теперь оно было лишь в нескольких сотнях футов под кораблем. Дорога исчезла. Теперь они плыли над открытой местностью, похожей на парк и усыпанной там и сям небольшими рощицами яркой растительности. А затем — Люси чуть не завизжала от восторга — она увидела Морской Народец.

Это был отряд из пятнадцати-двадцати человечков. Все они ехали верхом на морских коньках — не на крошечных морских коньках, которые вы могли видеть в музее, а на лошадях гораздо больших, чем они сами. Люси решила, что это, должно быть, благородные лорды, заметив, как блестит золото на лбу у некоторых из них, и как течение развевает спадающие с их плеч плащи из изумрудной или оранжевой материи.

И вдруг:

— Ох, проклятые рыбы! — воскликнула Люси: целая стайка маленьких толстых рыбок, проплывая близко к поверхности воды, загородила от нее Морской Народец. Но, хотя ей и стало труднее наблюдать за ними, это привело к тому, что она увидела нечто ужасно интересное. Внезапно свирепая маленькая рыбка какой-то неизвестной Люси породы стрелой выскочила откуда-то снизу, открыла пасть, захлопнула ее и быстро погрузилась, держа во рту одну из толстых рыбок. Маленький отряд сидел на своих конях, глядя на то, что происходит наверху. Казалось, что они смеются и разговаривают. Прежде, чем охотничья рыбка успела вернуться к ним со своей жертвой, от маленькой группы отделилась другая, точно такая же. Люси была почти уверена, что ее послал или выпустил высокий Морской Человечек, сидевший на своем морском коньке в центре отряда. Он как будто придерживал рыбку, прежде чем отпустить ее, в руке или на запястье.

— Ну, — сказала Люси, — я утверждаю, что это охота. Скорее даже соколиная охота. Да, точно так. Они выезжают, держа на запястье этих маленьких хищных рыбок точно так же, как мы выезжаем на охоту, держа на запястье соколов, когда давным-давно правили в Кер Перавел. И они отпускают их, чтобы они налетали, хотя, точнее, я должна сказать, наплывали, на других рыб. Как…

Она внезапно замолчала, заметив, что сцена изменилась. Морской Народец увидел корабль. Стайка рыб разбежалась во все стороны, сами морские жители поднимались на поверхность, чтобы выяснить, что это за огромная темная штука вдруг загородила им солнце. Теперь они оказались так близко, что, будь они на воздухе, а не в воде, Люси смогла бы заговорить с ними. Там были и мужчины, и женщины. Их головы были увенчаны разнообразными коронами. На шее у многих висели цепочки из жемчуга. Других одежд на них не было. Тела их были цвета слоновой кости, волосы — темно-пурпурные. Король в центре отряда, невозможно было принять его за кого-нибудь другого, гордо и грозно посмотрел в лицо Люси и потряс копьем, которое держал в руке. Его рыцари сделали то же самое. На лицах дам было написано нескрываемое удивление. Люси была уверена, что они никогда раньше не видели ни корабля, ни человека — да и откуда они могли появиться в морях за краем света, куда еще никто не заплывал.

— На что ты так пристально смотришь, Лу? — раздался голос за спиной у Люси.

Люси была так поглощена зрелищем, открывшимся перед ней, что вздрогнула при звуке голоса. Повернувшись, она обнаружила, что у нее онемела рука, так как она долго опиралась на поручни, не меняя положения. Перед ней стояли Дриниэн с Эдмундом.

— Смотрите, — сказала она.

Они поглядели вниз, но Дриниэн почти сразу же тихо проговорил:

— Немедленно повернитесь, Ваши Величества, — вот так, спиной к морю. И сделайте вид, что мы обсуждаем что-то несущественное.

— Но что случилось? — спросила Люси, подчинившись.

— Матросам совершенно ни к чему видеть все это, — объяснял Дриниэн. — Они еще, чего доброго, начнут влюбляться в морских женщин, или им понравится сама подводная страна, и они попрыгают за борт. Я слышал раньше, что подобные вещи случались в незнакомых морях. Встреча с этим Морским Народцем всегда сулит несчастье.

— Но мы неплохо знали их, — возразила Люси, — в добрые старые времена в Кер Перавел, когда мой брат Питер был Светлейшим Королем. Они поднялись на поверхность и пели на нашей коронации.

— Я думаю, что там была другая разновидность, Лу, — сказал Эдмунд. — Они могли жить как под водой, так и на воздухе. Мне кажется, что эти не могут. Судя по их виду, если бы они могли подняться на поверхность, они давно уже сделали бы это и атаковали бы нас. Они кажутся очень воинственно настроенными.

— В любом случае, — начал Дриниэн, но тут раздался шум с двух разных сторон. С одной стороны донесся плеск, с другой — голос вахтенного с мачты:

— Человек за бортом!

Тут же поднялась страшная суматоха. Кто-то из матросов кинулся на мачту зарифить парус, другие — вниз, к веслам: Ринс, несший вахту на корме, резко положил руль, чтобы повернуть корабль и вернуться к упавшему за борт человеку. Но к этому моменту все уже увидели, что это был, строго говоря, не человек. Это был Рипичип.

— Черт бы побрал эту мышь! — воскликнул Дриниэн. — С ней на корабле больше проблем, чем со всеми остальными вместе взятыми. Если она может попасть в какую-нибудь переделку, она это обязательно сделает! Да ее надо заковать в кандалы, протащить под килем, бросить на необитаемом острове, усы ей надо отрезать! Видит ли кто-нибудь этого маленького негодяя?

Все это вовсе не означало, что на самом деле Дриниэн не любил Рипичипа. Напротив, он его очень любил и поэтому сильно испугался за него, а, испугавшись, пришел в плохое расположение духа — вот точно так же и ваши мамы гораздо больше, чем посторонний прохожий, сердятся на вас, если вы выбегаете на дорогу прямо перед машиной. Никто, конечно, не боялся, что Рипичип может утонуть: он прекрасно плавал, но те трое, кто знал, что происходит под водой, испугались длинных острых копий в руках у Морского Народца.

Через несколько минут «Рассветный Путник» повернул, и все увидели в воде темный шарик — Рипичипа. Он очень возбужденно что-то кричал, но, так как пасть его постоянно наполнялась водой, никто не мог понять, что он хочет сказать.

— Если мы не заткнем ему рот, он в два счета все разболтает, — воскликнул Дриниэн. Чтобы не допустить этого, он кинулся к борту и сам спустил канат, крикнув матросам:

— Ладно, все в порядке. Возвращайтесь по своим местам. Полагаю, я смогу поднять на борт мышь без посторонней помощи.

И как только Рипичип начал взбираться по канату — не очень-то проворно, так как намокшая шерстка тянула его вниз — Дриниэн перегнулся через борт и прошептал ему:

— Не говори об этом ни слова.

Но когда совершенно мокрая Мышь оказалась на палубе, выяснилось, что Морской Народец ее вовсе не интересует.

— Пресная! — запищала она. — Пресная, пресная!

— Что ты тут болтаешь? — грубо оборвал его Дриниэн. — И совершенно не обязательно отряхиваться здесь так, чтобы все брызги летели прямо на меня.

— Я вам говорю, что вода пресная, — настойчиво повторила Мышь. — Пресная, не соленая.

Какое-то время никто не мог осознать всю важность этого заявления. Но тогда Рипичип снова повторил старое пророчество:

Где станет пресной волна,Не сомневайся, Рипичип,Там Востока край.

И, наконец, все поняли.

— Дай мне ведро, Райнелф, — попросил Дриниэн.

Ему передали ведро, он опустил его в воду и вытащил на палубу. Вода в ведре блестела, как стекло.

— Может быть, Ваше Величество первым захочет попробовать воду, — обратился Дриниэн к Каспиану.

Король поднял ведро обеими руками, поднес его к губам, вначале лишь пригубил, затем сделал глубокий глоток и поднял голову. Лицо его изменилось. Казалось, заблестели не только глаза, но и весь он сам.

— Да, — сказал он, — она пресная. Это действительно настоящая вода. Я, правда, не уверен, что не умру, отведав ее. Но если бы я даже заранее знал о такой смерти, то все равно выбрал бы именно ее.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Эдмунд.