Ничего, кроме любви - Дженнифер Деламир

Тома пригласили посетить Роузвуд, загородный дом бабушки Лиззи, леди Торнборо. Великолепное поместье наверняка сулило множество возможностей для верховой езды, но Тома не слишком прельщал этот вариант. Он слышал, что загородные светские приемы порой растягиваются на неделю. Это наводило на мысли о светской болтовне, которой он старался избегать.

В Лондоне Том не чувствовал себя самим собой. Его демонстрировали людям, которые иначе никогда не стали бы с ним знаться. У него не было никаких дел, кроме пустяковых поручений Салливана, не было друзей, кроме членов семьи. Те несколько человек, с которыми Том был знаком до бегства из Лондона, испытывали неловкость и смущение, когда он приезжал навестить их. Его богатство и новое положение создали пропасть, через которую Том, похоже, не мог навести мосты. Возможно, на этот раз одиночество даст ему то, что необходимо, чтобы успокоить сердце и ум и посмотреть в Англии то, что он хочет.

Но главное, Том не мог перестать думать о Маргарет Уонн. Как только он заплатил ее долги, она уехала из Лондона в свой дом в Линкольншире. Если Маргарет и питала к Тому какую-то благодарность, то это выражалось в обещании расплатиться с ним. В глазах Маргарет Том был очередным кредитором, ничем не отличаясь от Мортимера.

У Тома не было никаких причин – и все причины, – выбрать северную дорогу. Да, он намеревался познакомиться с родной страной, но больше всего хотел снова увидеть Маргарет. Хотя сначала его привлекла ее красота, теперь он видел, что внешность – лишь прикрытие для настоящих сокровищ. Под маской холодной сдержанности скрывались огонь и сила, но – и это больше всего мучило Тома – Маргарет была уязвима, хотя и отчаянно пыталась это скрыть. Впервые он догадался об этом, когда вошел в ее дом следом за ростовщиками, а потом – когда она прощалась с ним после обеда у Лиззи. Том чувствовал, что если сможет достучаться до этой части души Маргарет, то обретет ее доверие, а не просто благодарность. Если есть какой-нибудь путь к ее сердцу, он его найдет.

– Что-то я раньше вас здесь не видел, – взглянул на Тома водянистыми глазами пожилой хозяин гостиницы. – По делу прибыли или проездом?

Прежде чем ответить, Том поднял кружку и отпил большой глоток. Он знал, что мужчина видел, как он вчера приехал, и распорядился отвести Тому лучшие комнаты. А теперь выуживал информацию, и Тома это вполне устраивало. Ему нечего скрывать, и если хозяин окажется разговорчивым, он даст Тому полезную информацию о маленькой деревне Мортон и людях, которые там живут, включая самого главного обитателя.

– Завтра я собираюсь навестить мисс Уонн.

Шумно вздохнув, мужчина перестал вытирать стойку и переключил все внимание на Тома.

– Вы намерены отправиться в Мортон-Холл верхом?

– Да. – Заметив нечто странное в поведении хозяина, Том добавил: – Разве есть какая-то особенная причина, по которой мне не стоит это делать?

– А вы не слышали? Это место небезопасно.

Том в удивлении уставился на мужчину. Он понятия не имел, как относятся к Маргарет местные жители, поэтому был готов услышать о ней самое разное, но только не это.

– Как это может быть небезопасно?

– Это небезопасно для вашей лошади, – пояснил хозяин. – Хотя, я слыхал, люди тоже могут подцепить это.

– Что подцепить?

– Сап. – Мужчина вымолвил это слово тихо, сначала в тревоге оглянувшись назад, словно опасался, что может навлечь болезнь на гостиницу, если произнесет ее название слишком громко.

Том с такой силой поставил кружку, что пиво выплеснулось на стойку.

– Не может быть, что вы говорите серьезно.

– Чистая правда, – печально подтвердил мужчина. – Болезнь опустошила конюшню.

Том чуть было не застонал. Он был уверен, что Маргарет любила лошадей, и знал, что она рассчитывает на вырученные от их продажи деньги. Когда она предложила табун в залог, Том понял, что лошади – последняя опора ее гордости. С печальной гримасой Том припомнил стих, который Салливан часто цитировал ему из Псалтири: «Ненадежен конь для спасения, не избавит великою силою своею» [5].

Том поднялся и положил деньги на стойку.

– Говорите, все погибли? Включая чистопородных скакунов?

– Да, сэр. – Хозяин закончил вытирать стойку. – Как жаль, что мисс Уонн потеряла свою любимую верховую лошадь. Она обожала этого коня, обычно ездила на нем в город. – Он улыбнулся своим воспоминаниям. – Часто видели, как она скачет по полям, чтобы навестить арендаторов.

– Значит, она хорошая хозяйка? – спросил Том.

– Да уж, куда больше интересуется землей, чем ее покойный отец, упокой Господь его душу. – Хозяин снова покачал головой. – Скверно, что много народу уже уехало.

– Почему?

Мужчина пожал плечами.

– Поддались на обещания хорошей платы на фабриках, думая найти там лучшую жизнь. – Он указал на красивые холмы, видневшиеся в открытую дверь. – Но я вас спрашиваю, где жизнь может быть лучше этой?

День продолжался. Нависшие вдалеке грозовые тучи двигались в сторону Тома. Он медленно ехал на Касторе по дороге, огибающей поместье Уонн. Ему нужно вернуться в гостиницу, вычистить и накормить Кастора, да и самому поужинать. И все-таки он отправился дальше, не готовый повернуть назад. Том миновал еще с полмили до того места, где дорога взбиралась на холм. Ему сказали, что Мортон-Холл отсюда виден. Сегодня Том хотел только взглянуть на него. Завтра он вернется и нанесет соответствующий этикету визит.

Хозяин гостиницы прав, размышлял Том. Здесь, в провинции, всегда все кажется лучше. Голос Бога здесь чуть легче расслышать, чем в шуме и суете города. Сегодня ему отчаянно нужно услышать этот голос. Том хотел только помочь Маргарет, и хотя десять тысяч фунтов – не та сумма, с которой можно легко расстаться, он принял ее условия. Теперь лошадей нет, и союз, который они заключили, пошатнулся. Том понятия не имел, как действовать дальше.

– Господи, что мне делать? – громко произнес он. – Почему…

Он с усмешкой остановил себя. «Никогда не спрашивай Господа, почему, – часто говорил ему Салливан. – Господь имеет собственные причины, которые мы не всегда постигаем. Вместо этого мы должны спрашивать «что». Что делать? Как я должен поступить?»

Том придержал лошадь, остановился и оглядел окрестности. Земля расстилалась перед ним в захватывающей дух красоте позднего лета. Хлебные поля стали золотыми, а кроны деревьев были еще пышными и зелеными. Только грифельно-серые тучи слегка омрачали пейзаж, но даже в них была своеобразная дикая красота. Да, здесь чувствовалось присутствие Бога. «Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья» [6].