Бульон терзаний - Ольга Лукас

– Пожалуйста, Майя. Пересматривайте на здоровье.

Ну что ж. Светлым воспоминанием детства он для нее и останется. Зато теперь можно спокойно погрузиться в сценарий.

Героям второго плана велели дожидаться своей очереди в просторной проходной комнате. Туда-сюда сновали люди. Владимир не обращал на них внимания, а пытался по нескольким фразам и действиям понять – кто его герой, зачем появился в этом сериале, каково его прошлое. Ситуация вырисовывалась такая: он сидит за рабочим столом в своем кабинете и читает газету. Приходит бывшая жена, начинает требовать денег, а заканчивает тем, что она всю жизнь любила только его, и просит поскорее вернуться в дом, в семью. И тут с подносом, на котором стоит бутылка виски и два стакана, входит его молодая секретарша. Жена все понимает, вытирает слезы и гордо уходит, хлопнув дверью.

В перерыве между съемками к Владимиру подошел режиссер.

– Все понятно? – быстро спросил он. – А волосы лучше распустить.

– Но дело ведь происходит в офисе. Это как-то… неаккуратно, – попробовал возразить Владимир.

– Распустить. Так вашему герою будет меньше доверия. Владимир попробовал уцепиться за эту ниточку.

– А почему надо меньше доверия? Давайте я сыграю, чтоб было меньше доверия. Он на самом деле какой-нибудь преступник? Убийца? Женщина, бывшая жена, рыдает, а он вот так посмеивается, да? – Владимир ухмыльнулся, как Ганнибал Лектор.

– Он закрутил с секретаршей и жену с ребенком бросил. Посмеиваться – да, так нормально, – кивнул режиссер и сделал попытку уйти. Но Владимир проворно поднялся на ноги и преградил ему путь.

– Про секретаршу понял. А других грехов за моим героем не числится?

– Нет. Распускайте волосы.

– Последний вопрос. Мой герой – директор фирмы?

– Нет. Обычный сотрудник.

– Тогда почему у него секретарша и отдельный кабинет? И почему в рабочее время он читает газету?

– Слушайте, вы очень много вопросов задаете. К делу это не относится. Сами придумайте почему. Тут школьник справится. Выйти, сыграть, уйти, – отрезал режиссер, сдвинул в сторону въедливого артиста и удалился.

Через мгновение в глубине коридора послышался его крик: «Где ребенок? У нас эпизод в офисе, потом – разговор матери с сыном. Почему сына до сих пор нет? Он у вас уже в гриме должен сидеть!»

Владимир для себя решил, что его герой – какой-нибудь близкий родственник руководителя фирмы. Вроде Эдуарда Петровича. Он подошел к зеркалу, распустил и взбил волосы. Произнес, обращаясь в пустоту: «Вот когда я изучал античный театр в Лондоне… Не время пить чай, но я выпью…» Да, так лучше. Понятно, какой линии придерживаться. Он такой избалованный мажор, не привыкший к ответственности, у него – новое увлечение, а тут бывшая явилась и начала что-то требовать. А он год назад уже давал ей пять тысяч. Что, все прожила?

Перед съемкой Владимира быстро представили его жене и секретарше. Секретаршей – сюрприз-сюрприз – оказалась смело декольтированная Майя Ласковая. Владимир вспомнил строгие костюмы Нины, но промолчал.

Сама съемка прошла без осложнений. Правда, жена слегка перепутала текст, зато компенсировала это громким криком и очень натуральными рыданиями. Майя Ласковая импровизировала, как могла, так что в итоге оттерла на второй план Владимира и его рыдающую супругу.

Все закончилось очень быстро. Через минуту гримеры уже пудрили безутешную мать перед следующим эпизодом. Рядом с ней на стуле сидел мальчишка лет девяти – видимо, это и был ребенок, которого искал режиссер.

– Когда намечен следующий выход моего вероломного мерзавца? – немного рисуясь, спросил Владимир у помощника режиссера, чем-то похожего на компьютерного гения Федю.

– Все снято, можете ехать домой, – сверившись со сценарием, ответил помощник.

– Я имею в виду, когда планируются съемки следующей серии с моим участием?

– А, вы не знакомы с конечным продуктом? – прищурился Федя-2.– Повезло. У нас каждая серия – это отдельная история. Вы показали, что вы – мерзавец. Ну и досвидос. Потом жена встретила хорошего человека. В конце серии скажут, что секретарша вас бросила, и вы остались один, никому не нужный. И со временем сдохли в канаве, потому что не надо верными женами бросаться, да еще если дети есть. Как-то так.

– Спасибо, – откланялся Владимир, – я не буду бросаться.

Перехватив по дороге два пирожка с картошкой и слойку с лимоном, режиссер явился в мебельный офис за полчаса до индивидуальной репетиции директора. Нина сказала, что он правильно поспешил, и провела его прямиком к шефу.

В кабинете Петра Светозаровича было полутемно: верхний свет не горел, только торшер и декоративные лампочки над полками с бизнес-сувенирами кое-как разгоняли сумрак. Напротив стола генерального директора сидели мрачные Павел Петрович и Компетентный Борис.

Коротко поздоровались.

– Вот, давайте у него самого спросим, – сказал босс. – Владимир, мы тут обсуждаем наш спектакль. В смысле отменять его или нет. Хотели бы узнать ваше мнение.

– Как отменять? Почему отменять? Не надо. Все так хорошо идет!

– Вот и я говорю, не надо отменять, – бодро поддержал его Петр Светозарович. – Мы с режиссером считаем, что все хорошо.

– И у вас что, нет никаких замечаний? – с сомнением спросил Компетентный Борис.

– Почему же, есть. Посещаемость репетиций оставляет желать лучшего, – отчеканил Владимир. – Я даже хотел просить Петра Светозаровича повлиять на дисциплину. Потому что моего авторитета не хватает. Его, собственно, и нет пока – моего авторитета.

– Как раз о чем я и говорил, – как бы не замечая Виленина и обращаясь к отцу, сказал Павел Петрович, – авторитета у него нет. Нашим до лампочки, что он известный режиссер, все обнаглели, делают что хотят. Одни говорят – у нас репетиция, а сами домой, к семье. Другие не репетируют и сачкуют. Отменяем спектакль – вот и деньги. Причина – плохая дисциплина.

– Я сказал – не будем отменять! – нахмурился Петр Светозарович. – И денег этих все равно не хватит.

– Это хоть что-то. Хоть заплаточка! – подал голос Компетентный Борис.

Значит, их двое – тех, кто против. Но присутствие режиссера придало мебельному боссу уверенности в светлом будущем спектакля.

– Я сказал – нет. Я уже слишком многим пообещал билеты! – хлопнул по столу ладонью Петр Светозарович. Сама собой загорелась настольная лампа. – Нуте-с, скажите нам, кто пропускает репетиции. Поименно. Начните с самых злостных.

Владимир молча посмотрел на Компетентного Бориса, потом перевел взгляд на самого генерального директора.

– Понял, – кивнул босс. – Какова основная отговорка отсутствующих?

– Работа, – потупившись, произнес Владимир, как будто это он был самым злостным прогульщиком.

– Разберемся! – пообещал Петр Светозарович и выключил настольную лампу. – Все, свободны, через час соберемся снова. А у меня репетиция.

Павел Петрович и Компетентный Борис молча вышли из кабинета директора. Возможно, чтобы и впредь интриговать против спектакля.

– Ничего они нашему «Возвращению Чацкого» не сделают, если я не дам добро, – успокоил Владимира Петр Светозарович. – Поехали. Только у меня тут вопрос назрел. По тексту. Можно прямо сейчас?

– Конечно-конечно, очень важно обсудить такие вопросы перед репетицией. Это поможет вам лучше понять роль.

– Да, понять бы хотелось. Почему это мой секретарь Петрушка вечно с обновками? Это намек? Что он мои деньги присваивает и одевается лучше меня?

– Как вы глубоко копаете. Вижу, что вы готовились, работали над ролью. Но здесь под «обновкой» имеется в виду разорванный локоть. Петрушка не следит за своим внешним видом. А барин ему за это выговаривает. А теперь давайте пройдем именно эту сцену.

Когда время, выделенное на индивидуальную репетицию, истекло, Петр Светозарович набрал номер Нины и продиктовал ей приказ по офису: «Приказываю всем артистам, занятым в спектакле, быть в это воскресенье на складе в Росинках начиная с пяти часов вечера. За опоздание – штраф. За отсутствие – лишение премии».

Владимир подошел к секретарше слегка ошарашенный. Приказ уже был распечатан, оставалось только улучить момент и подписать его у босса.

– Нина, объясни мне, почему репетиция будет на складе? И как туда добраться? И почему у меня даже для вида не спросили, не занят ли я в это воскресенье, например, в сериале.

– Но вы ведь не заняты, правда? – с надеждой спросила Нина.

– По стечению обстоятельств – я свободен. Но это вам просто повезло.

– Вот и здорово. Я вам адрес склада и схему проезда сейчас в почту скину. Мы там будем репетировать, потому что офис – режимный объект. Чтобы попасть сюда в выходной, надо подписать уйму бумажек на каждого человека. А склад – наш личный, можем делать что хотим.

– Тогда распорядись, чтобы на складе был весь готовый на сегодня реквизит. Особенно – конь для бездельника Молчалина. Пусть покажет, как умеет прыгать.