Ключ от Кеплиан - Андрэ Нортон

Серые от души попировали, а потом расползлись по тенистым уголкам. Пока они лениво огрызались друг на друга и порыкивали, раненые товарищи поглядывали на них, не решаясь приблизиться к добыче и выжидая момент, когда можно будет это сделать.

Кобыла, девушка и спасённые жеребята были уже далеко, когда в стане Серых начало твориться что-то непонятное. Сначала у одного из них задрожали руки и ноги. Потом другой, третий и все остальные забились в судорогах. С течением времени спазмы становились всё сильнее. Только раненые, которые так и не приступили к трапезе, ничего подобного не испытывали. Один за другим они, как могли, пустились наутёк; судя по тому, что творилось с их товарищами, сейчас было неподходящее время пировать. Однако радость по поводу того, что для них всё обошлось, разлетелась в прах в тот самый миг, когда первый из них тоже забился в судорогах. Спазмы не отпускали их ни на мгновенье, дыхание перехватывало и, в конце концов, все они попросту задохнулись и свалились замертво.

В горах, высоко над ними, Элири скакала по тропе, по-прежнему сжимая в руке кулон. Смерть от стрихнина — жестокая смерть, так она слышала. Хуже всего было то, что трупы умерших от него становились источником гибели для других. Волки, которые резали скот, умирали, но любой, отведавший их мяса, будь то птица или зверь, умирал тоже. Охотников на волков это, как правило, не слишком волновало. Нехорошо. Сейчас, по зрелом размышлении, Элири не желала такой смерти даже Серым и уж, тем более, невинным созданиям, которые могли ни за что ни про что погибнуть заодно с ними.

Рядом с тем местом, где с глотками, сведёнными судорогой смерти, лежали Серые, опустилась птица. Она подскакала к трупу и принялась клевать. Вскоре к ней присоединились другие. Насытившись, они улетали, а на их место садились новые. И никто из них не пострадал.

Хорошо, что наши желания иногда исполняются; и ещё лучше, что часто они исполняются даже полнее, чем человек может себе представить.

Спустя час жеребята начали спотыкаться. Посовещавшись с Тарной, Элири решила устроить привал.

— Чем нам кормить кобылок, названая сестра? Молодой жеребец всё же постарше, он сможет прожить на воде и траве, но они слишком малы.

Кобыла безмятежно ответила:

«Хилан больше не нуждается в молоке. Я продолжала его кормить просто так, чтобы доставить удовольствие нам обоим, но никакой необходимости в этом не было. Теперь вместо него я буду кормить их».

Девушка внимательно посмотрела на неё:

— Это может вызвать у тебя истощение. После того как ты несколько месяцев кормила Хилана, теперь кормить ещё двух жеребят… Не знаю, не знаю.

«Да, конечно. Но даже если меня хватит всего лишь на месяц или два, они к тому времени достаточно окрепнут, чтобы перейти на траву».

Элири все ещё сомневалась в душе, но спорить не стала. Больно смотреть, как жеребята голодают, но меньше всего девушке хотелось, чтобы подруга истаяла у неё на глазах, «скормив» всю свою силу малышам. Она бросила взгляд туда, где, совершенно обессилев и повалившись на траву, спала вся троица. Как только бедняжки отдохнут, тут же, скорее всего, снова примутся горевать. Нужно постараться, чтобы это путешествие оказалось как можно более трудным для них. Тому, кто сильно устаёт, не до сетований.

Сказано — сделано, хотя жеребята, скорее всего, вряд ли были способны оценить мотивы, которыми она руководствовалась, заставляя их выкладываться изо всех сил. Хилан обрадовался, когда они вернулись целые и невредимые, да ещё и привели ему товарищей по играм. Как самый старший, сильный и находчивый, он сразу же стал у жеребят заводилой. Даже молоденький жеребец относился к нему уважительно, хотя и с некоторой насторожённостью. Хилан слишком заметно отличался от остальных, и это бесконечно удивляло Элири.

«Жеребцы могут и подраться между собой, да и убивают с лёгкостью», — просвещала её кобыла.

— Хилан — пока ещё не жеребец, и не думаю, чтобы он по природе своей был убийцей. В стаде коней иметь больше одного жеребца — обычное дело. Если, конечно, стадо достаточно велико.

Тарна фыркнула:

«Так то кони. У нас жеребцы запросто убивают любого, кого воспринимают как соперника. И это относится не только к другим жеребцам, но даже и к жеребятам. — Глаза её названой сестры широко распахнулись. — Да, я хочу, чтобы ты знала это. Мне не раз доводилось видеть, как такое происходит. Именно по этой причине я старалась держаться подальше от мест, где обитают Кеплиан».

Почувствовав заинтересованность Элири, Тарна продолжала:

«Отца Хилана — он взял меня силой, я не хотела этого — убил другой, и после этого я должна была перейти к нему, но я уже была жерёбая. Если бы мой жеребёнок умер, он мог бы иметь меня, когда пожелает. Я не сомневалась, что он убьёт моего жеребёнка, как только тот родится; ему не нужны были соперники. И ещё я знала, что он жесток, беспощаден и плохо обращается с кобылами, поэтому и сбежала оттуда, где живут наши. Ушла куда глаза глядят. Хотя нет, не совсем. У меня всё время было очень странное чувство, как будто я закончу свой бег там, где встречусь с каким-то другим, совершенно непохожим на нас созданием. Это ощущение и толкало меня все дальше и дальше на юг».

Она фыркнула.

«Потом я попала к этому Гери. Я уже должна была вот-вот родить, поэтому ему и удалось накинуть на меня верёвки. Он потащил меня в деревню, где собирался замучить нас с жеребёнком до смерти. — Она яростно встряхнула головой, в глазах запылал алый огонь. — Хилан родился, и они нарочно не сразу убили нас, чтобы я успела его полюбить. Убийцы, дважды жестокие. Они хотели прикончить его у меня на глазах, чтобы я разъярилась и бросилась на них. — Помолчав, она продолжила уже мягче. — Но тут появилась ты, боевая сестра. Я знаю, что люди жестоки, но теперь мне известно и другое — они могут быть такими, как ты. Сначала я ненавидела и тебя тоже. Принимала твою помощь, а сама собиралась убить тебя, как только мы окажемся в безопасности. — Она заметила, что её подруга выразительно скривила губы, и удивлённо заморгала. — Ты знала! »

— Ну, в общем-то… м-м-м… догадаться было нетрудно.

Искра веселья проскочила между ними — так люди могли бы обменяться улыбками.

Потом Тарна горделиво выгнула шею:

«Со временем я научилась понимать тебя. И доверять. Я изменилась и не стыжусь этого. Изменилось моё сознание. Даже когда ты спасла нас обоих, я боялась, что за этим стоит какая-то хитрость, что ты спасла нас только ради того, чтобы использовать самой.

А потом ты снова сражалась за нас и убила тех, кто принадлежал к твоему собственному роду, убила, чтобы спасти моего жеребёнка. Ты не раз рисковала ради нас собой. Так не поступают те, кто собирается лишь использовать. Я следила за тем, как ты обращалась с Хиланом, видела, что он любит тебя, а ты его. И тогда я поверила в твою доброту и сама… »