Евреи в древности и в Средние века - Александр Тюменев

Каппадокии; с другой стороны, рабы из числа иудеев вообще

не могли быть многочисленны уже в силу одного только внутреннего, удаленного от моря и, следовательно, недоступного для

нападений морских пиратов, являвшихся главными поставщиками на рабские рынки, положения. При этом, в частности, решая вопрос относительно возможности появления рабов иудейского происхождения на собственно греческих рынках, следует принимать еще во внимание то обстоятельство, что Иудея

расположена на самой южной окраине области, именовавшейся

греками Сирией, то есть в части этой последней, наиболее удаленной от местностей, заселенных греками и занятых их колониями (о. Кипр и южное побережье малоазийского полуострова), откуда они могли предпринимать свои набеги или, как

называет их Аристотель, «охоты» за рабами27. Если значительное большинство рабов, попавших на рабские рынки Греции, происходили из Фракии, Лидии и Фригии, то есть из стран, непосредственно примыкавших к побережью, занятому многочисленными греческими колониями, то мы имеем все основания предполагать, что и рабы сирийского происхождения, по

26 Из 124 рабов, упоминаемых в дельфийских надписях с указанием их происхождения, на 24 грека и 21 фракийца сирийцев было 22

(18% от общего числа). Точно так же и согласно свидетельству Страбона (VII, р. 304) среди рабов в Аттике более всего представлены

были лидийцы, фригийцы, пафлагонцы и сирийцы; ср. Xenoph. II. 3, который то же самое утверждает относительно метеков.

27 Arist. Pol. 1, 3, 8.

117

крайней мере в большей своей части, должны были принадлежать к населению областей, соседних с греческими колониями, именно западной части Сирии, но не более отдаленного Дикео-

поля и тем более разделенной от них еще большим расстоянием

и, следовательно, совершенно для них недоступной Иудеи.

Во всяком случае, как бы мы ни решали вопрос о проценте

иудеев среди рабов-сирийцев в Греции (а вполне возможно, что этот процент равнялся нулю), самый факт молчания греческих литературных и документальных памятников о рабах

иудейского происхождения, причем если таковые и появлялись

на греческих рабских рынках, то не выделялись специально из

общей массы сирийцев, смешиваясь и сливаясь с этой последней, вполне гармонирует с аналогичным и тождественным

отношением к Иудее и ее населению греческих писателей классического периода и одинаково свидетельствует об отсутствии

у греков более близкого знакомства с иудеями как отдельным

обособленным народом. В качестве сирийцев они фигурируют

в исторических и географических сочинениях греков, в качестве сирийцев они появлялись (если только действительно

появлялись) и на рабских рынках Греции.

Еще менее, нежели в качестве рабов, имеем мы оснований

предполагать присутствие иудеев в Греции в качестве свободных поселенцев иностранного происхождения, то есть другими

словами, в качестве метеков. Правда, Ксенофонт в числе стран, поставлявших наибольшее количество метеков в Афины, называет Лидию, Фригию и Сирию28, однако на этот раз, как показывает то исследование эпиграфических данных, по-видимому, и относительно Сирии он ошибается. Сопоставляя на основании данных, содержащихся в эпиграфических памятниках, отдельные группы встречающихся в них метеков по их происхождению, мы должны будем прийти к заключению, что не только

сирийцы, но точно так же и лидийцы и фригийцы составляли в

общей массе метеков лишь незначительный процент. Вообще, в

отличие от соотношения, существовавшего между рабским населением Эллады греческого и негреческого происхождения, соотношения, свидетельствовавшего о решительном преобладании рабов негреческого, варварского происхождения над

рабами-греками, число которых было крайне немногочисленно, свободные чужеземные поселенцы в греческих городах в подавляющем большинстве происходили не из отдаленных вар28 Xenoph. II. 3.

118

варских стран и местностей, но по своему происхождению принадлежали к числу греков же, переселявшихся в крупные промышленные торговые центры, главным образом, из соседних

греческих же областей и городов29. Противоположное утверждение Ксенофонта о преобладании среди метеков негреков над

греками представляется не только ошибочным, но в данном

случае и тенденциозным, так как целью его было добиться исключения метеков из числа гоплитов путем указания на их

варварское якобы происхождение.

Но и помимо того, что преобладающую массу метеков составляли переселенцы из соседних греческих же городов, и среди

метеков негреческого происхождения большая часть были выходцами из непосредственно прилегающих к Греции и ее колониям местностей, именно: в греческой метрополии - из Фракии, в малоазийских городах - из Фригии и Лидии. Из более

отдаленных местностей в значительном числе в греческих городах в качестве постоянно поселившихся в них метеков встречались лишь предприимчивые финикийцы, занимавшиеся торговыми операциями или ремеслом30.

Наиболее полные данные относительно происхождения метеков, живших в греческих городах, находим мы в надгробных

надписях афинских метеков, помещенных в первом и втором

томах Corpus Inscript. Atticarum (в первом томе приводятся

эпитафии с гробниц метеков греческого происхождения, во втором - варварского). На общее число встречающихся здесь имен

погребенных в Афинах метеков приходится всего лишь 78 лиц

негреческого происхождения (что составляет немногим более

11%), в том числе: 20 фракийцев, 15 финикиян (6 из Китиона, 9 из Сидона), 7 анкирян, 6 фригийцев, остальных народностей

по 1-3 представителей31. Собственно иудеев в числе афинских

метеков не попадается совершенно, что же касается сирийцев, в

числе которых мы не имеем никаких оснований предполагать

29 Clerc. Les m6tЈques atheniens. Paris, 1893. P. 381 suiv.; Guiraud. La main d’oeuvre industrielle dans l’anciennc Grdce. Paris, 1900. P. 158 suiv.

30 Существование финикийских поселений в Афинах и Пирее подтверждается надписями, помещенными в C.I.A. (Т. I, № 115-121), см.

также Revue arch6ologique (1886. Т. I. Р. 5).

31 По три - мидян, мизийцев, галатов и сирийцев, по 2 - киприотов, египтян, арабов, пафлагонцев, по одному - ликийцев, киликийцев, пам-

филийцев, филистимлян (из Аскалона), писидийцев, поитийцев, армян, персов, ассирийцев, карфагенян, см. Clerc. Р. 382-383.

119

иудеев, то и этих последних насчитывалось всего лишь трое32, то есть менее 4% метеков негреческого происхождения и менее

0,5% общего числа всех живших в Афинах метеков.

Менее показательны и, во всяком случае, имеют для нас меньшее значение и интерес сохранившиеся в эпиграфических памятниках данные относительно происхождения метеков в других греческих городах, прежде всего потому, что эти данные

почти исключительно относятся уже к позднейшей эллинистической эпохе. Однако эти данные рисуют аналогичную картину. Так, в Эретрии в числе метеков встречаются преимущественно уроженцы соседних городов Гераклеи, Кассандрии, Фив33. В книдских надписях чаще других упоминаются уроженцы острова Самоса, соседнего расположенного в Карии, как

и сам г. Книд, г. Минда, затем из Селевкии и Сол с южного

побережья Малой Азии, из Фригии, Фракии, Александрии и

Ливии34. Обильный, но относящийся к позднему времени материал дают затем точно так же надписи с острова Родоса35, причем и здесь одинаково, как и в других перечисленных примерах, преобладающее число метеков оказываются происходящими либо с соседних островов и греческих городов, либо из

среды населения ближайшего побережья Малой Азии.

Абсолютное молчание как литературных, так и документальных эпиграфических памятников относительно иудеев является лучшим доказательством факта отсутствия их в Греции

в доэллинистическую эпоху, и при этом не только в собственно

греческой метрополии, но одинаково и в местностях, занятых

греческими колониями. Но помимо того имеется и ряд других, можно сказать, косвенных доказательств, подтверждающих сделанный нами на основании непосредственного анализа литературного и эпиграфического материала вывод.

Так, прежде всего, если бы иудеи в действительности были

сколько-нибудь многочисленны в греческих городах, то по аналогии с той ролью, какую играли иудеи диаспоры на Востоке, а

поздн е и в эллинистических и римских городах и местностях, мы вправе были бы ожидать, что они и в Греции примут такое

же живое и непосредственное участие в экономической жизни, как в указанных случаях, в особенности же, в оживленной торговой и промышленной деятельности, кипевшей в главных цен32 C.I.A. Т. II, № 3378, 3379, 3777.

33 Papers of the american schools of Athen. Т. VI. P. 71-73.