Тень над небесами - Дмитрий Медведев

— Слушай, Вилли, — Джефферс неожиданно для самого себя вдруг вскипел. — Конечно, мы с тобой военные, и у нас есть долг. Но как тебе не стыдно добивать не просто мертвого, а разлагающегося врага? Что за радость — глумиться над трупом, тем более…

Джефферс умолк, наткнувшись на полный ледяного презрения взгляд Уитмора. Он не мог противиться гипнотическому эффекту этих слишком молодых и слишком холодных для шестидесятилетнего человека глаз. В таком возрасте пора превратиться в доброго дедушку, который и мухи не обидит.

Захотелось провалиться сквозь землю, но Уитмор не отпустит так просто, обязательно скажет еще что-нибудь, и тогда вновь почувствуешь себя мелкой сошкой, которая не в состоянии оценить замыслы великих.

— Странно, Боб, вот сколько раз я задавал себе вопрос, а ответ найти не мог, — вздохнул Уитмор, сожаление вышло слишком наигранным. — Ты ведь смелый боец, я помню и Вьетнам, и Ирак, но при этом ты слишком сильно поддаешься эмоциям. Сейчас настал момент, когда мир будет вновь вставать на ноги. Твари отступили, мы пока не понимаем, почему, но мы знаем, что наши скромные персоны им более не интересны. Пришел час отвоевать свое, понимаешь? Ты хочешь, чтоб наша страна оставалась лидером и дальше? Чтобы это продолжалось веками? Чтобы дети наших детей жили в сильной Америке?

— Конечно. Но…

— Здесь не может быть «но», — покачал головой генерал, не отрывая тяжелого взгляда от глаз Джефферса. — Я присягнул этой стране, и я люблю ее. За Америку я отдам жизнь, я расстанусь с ней даже ради таких никчемных сограждан, как наш президент или какой-нибудь сраный ниггер, ненароком отстреливший себе яйца отцовским пистолетом. И я сейчас выполняю свой долг.

Джефферс тяжело вздохнул. Он глянул на темный циферблат часов, прикинул в уме и вопросительно посмотрел на Уитмора. Тот кивнул.

— Да, нам пора идти к операторам, посмотрим результаты.

— Слушай, Вилл, ты ступай, я сейчас подойду, мне надо в туалет, — Джефферс боялся, что дребезжащий голос выдаст его.

Может, так оно и было, но, во всяком случае, Уитмор не подал вида. Он ответил сосредоточенным кивком, отправил в рот пластинку жевательной резинки и открыл дверь кабинета, жестом пропуская приятеля вперед.

Туалет располагался неподалеку, как раз по пути. Свернув вправо, Джефферс тотчас запер дверь и привалился к стене. Звук шагов Уитмора помалу стихал, и это приносило какое-никакое облегчение.

— Этого мне никогда не понять, — прошептал Джефферс.

То, что сделал Уитмор с одобрения президента, на самом деле напоминало только одно — измывательство над и без того истерзанным трупом, а такого себе не позволяют даже самые жестокие хищники. Неужто Уитмор настолько глуп, чтобы на полном серьезе опасаться возрождения Китая или России после таких сокрушительных потерь? Точнее, неужели он не понимает, что никакое глобальное лидерство никому больше не нужно? Тогда он конченый идиот.

США — единственная страна, сохранившая больше трети армии в организованном, боеспособном состоянии. Теперь, когда эвакуация семей военных окончена, бойцы могут снова выполнять свою работу без единой причины для дезертирства. После тридцатишестичасового наблюдения за зомби было решено попытать счастья и выйти на свет Божий, чтобы дать этим засранцам последний бой, и солдаты в данный момент активно обсуждали это между собой и с командирами.

Населения уцелело немало, вопреки стереотипам о глупости американцев и хлипким и ненадежным домам, которые и вправду не годились для сдерживания большого числа зараженных. Сделала свое дело легализация оружия — например, во Флориде, где разрешены даже некоторые автоматические винтовки, люди организовали неплохое организованное сопротивление. Словом, Америка была в нокдауне, но, к счастью, успела подняться на ноги на цифре «девять». Только бы снова не упасть, не то рефери на небесах засчитает техническое поражение.

Свою семью Джефферс потерял почти полностью — жена и оба сына заразились, сюда он привез только беременную дочь с мужем, вырвав ее с работы из торгового центра Тайсонс Корнер прямо посреди рабочего дня. Вот, наверное, все вокруг поразевали рты, когда за обычной продавщицей бижутерии приехали немногословные ребята на Chevrolet Suburban.

Кристал не разговаривала с отцом уже много лет, упрямая и вредная девчонка. Трудно вспомнить, чем именно Джефферс насолил дочери. Кажется, она взъелась за то, что он разбил башку ее нерадивому кавалеру, которого случайно застал в веселом окружение двух проституток. Да и вообще, Кристал всегда называла его домашним тираном, покушающимся на ее свободу. И деньги ее не интересовали.

Будет ли она скучать? Конечно, будет. Но это не самое главное. Главное — что коридоры бункера сотрясаются от ликующих воплей солдат и офицеров, расположившихся в командном центре. Выходит, ракеты достигли цели, и удар остался безответным.

— Поздравляю, суки, — горько усмехнулся Джефферс.

Пистолет, который он хранил в кобуре на поясе, назывался MP-444. Честно сказать, не самое лучшее оружие, но и не самое худшее. Хотя, какая разница, ведь дело не в этом.

Джефферс получил пистолет из рук российского офицера, как подарок. Они обменялись своим служебным оружием в последний день совместных учений, когда отношения между Россией и Соединенными Штатами находились в благоприятной фазе.

Офицера, кажется, звали Георгий, Джефферс уже не помнил наверняка. Он был чуть моложе, но выглядел куда более старым и измотанным. Однако в Георгии была сила, еще была, и она заставляла его бойцов беспрекословно подчиняться и искреннее доверять своему командиру, напоминающему бывалого вожака волчьей стаи, потрепанного и матерого.

Так вот, в тот момент встречи с русскими Джефферс окончательно понял, что не хочет войны с этими людьми. Да, и Союз, и Россия часто вставали костью в горле США, но они не представляли угрозы, ровно никакой. Как минимум, русские никогда не ударили бы первыми, потому как они всегда находились в роли догоняющих. И никогда Америка не желала им добра, хватит лицемерия. Всем бывшим членам СССР была уготована незавидная судьба рынков сбыта с отсталой, зависимой экономикой, и оно неудивительно — в высшей лиге мест уже не осталось, она ведь не резиновая.

И вот сегодня его, Джефферса, страна, которую он любил не меньше подонка Уитмора, совершила непоправимое. Это можно простить, с этим можно смириться, как дите может простить родителя, пойманного с поличным за чем-то постыдным. Но Джефферсу вдруг перехотелось ждать, пока доктор по имени Время сделает свою работу. К черту все. Нет жены Оливии, нет среднего сына Дэйва, троечника и балагура, нет даже любознательного малыша Чарли. А дочь и без него справится, как справлялась прежде, он имеет право раз в жизни дать слабину.

— Значит, я мягкотелый, — негромко и неторопливо проговорил Джефферс. — Да нет, я просто человек.

Грохот выстрела застиг Уитмора в высшей точке ликования, хлестким пинком спустив на грешную землю. Он уже не мог дождаться, когда можно будет отпраздновать успех с шампанским, а потом перейти к чему покрепче — в последние пару лет генерал незаметно даже для себя самого пристрастился к алкоголю, несмотря на ухудшающееся здоровье. Раньше он выпивал умеренно, без особого удовольствия, а теперь вот смаковал каждый глоток огненного зелья. Потом мучился с животом и глотал кучу таблеток, но по-другому уже не получалось.

Мозги Джефферса мелкими ошметками расплескались по серому кафелю вперемешку с красными осколками затылочной кости. Уитмор стоял и завороженно глядел, как куски бледной плоти медленно сползают по стене и оседают на полу. Грузная туша полковника рыхлой кучей лежала в углу, рот так и остался открытым, а сжимающая пистолет дряблая рука, испещренная морщинами и пигментными пятнами, шлепнулась на пол и замерла, указывая на вход. Внутри ширилось негодование, смешанное с отвращением и сожалением.

Уитмор был потрясен трусливым поступком подчиненного, который еще и являлся его старым товарищем, и самоубийство Джефферса заслуживало презрения. Но в то же время он сочувствовал полковнику. Тот был слишком человеколюбивым, поэтому в свои шестьдесят два он все еще носил погоны с орлом, а не стоящими рядком четырьмя звездами.

— Сэр, разрешите, мои парни уберут это дерьмо, — пробасил стоящий позади полковник Маккой, моложе Джефферса и Уитмора на добрый десяток лет.

Высокий и плечистый Уитмор перегородил своим телом дверной проем, и невысокому коренастому Маккою приходилось изворачиваться так и эдак, чтобы получше разглядеть последствия трагедии.

Генерал резким, порывистым движением повернулся к полковнику, посмевшего назвать Джефферса дерьмом. Первым порывом было припечатать дерзкого крепыша к полу плотным апперкотом, но такой поступок был недостоин офицера, даже первого лейтенанта. Вместе этого Уитмор вперил ледяные иглы глаз в маленькие темные глазенки Маккоя. Тот не опустил взгляда, на скулах вздулись желваки. Дуэль продолжалась каких-то две-три секунды, но для обоих она значила многое.