i abe4dc52fd6b0e67 - Admin

   Возле причала стояла подводная лодка: корабль Хана Соло, только над палубой чуть возвышался пилотский "фонарь", а за ним (я хихикнул) - "носок" и "вязальные спицы".

   На автомобилях подъехали доктор с набором контейнеров и, чуть попозже, механик. Он дал мне подобие школьного ранца и "мой" автомат, по ремню от антабки к портфелю проложен был провод ("Что, тонковат проводок? Да, мы решили проблему КТСП"). Автомат мне понравился: только я взял его в руки, почувствовал, как невесомая грозная штука буквально вросла мне в ладони. Один из ребят пригляделся к нему и сказал:

  -- Сегодняшняя модель. Плюс рельсотрон, разумеется.

   Эта модель автомата для нас, - догадался я, вслух же спросил:

  -- А много их сделали?

  -- Да. Твой - второй. Только твой с рельсотроном. Захочешь оставить себе - рельсотрон отстыкуем, а сам автомат забирай.

   Там, где он показал, я заметил насечку (а я-то подумал, она для отвёртки).

  -- И это всё? - спросил я, - И что отсюда вылетит, скрепка?

  -- Да, типа скрепки от школьной тетради. Но рельсотрон разгоняет её до космической скорости, так что она прошибёт твой корабль насквозь.

   Мы прошли по размашистой палубе и опустились в "носок". Оглянувшись наверх, я увидел, как люк накатился по "спицам" и вжался, сложив под собою надстройку. Мы сели в глубокие кресла, и лодка опять показалась космической: я ожидал переборок, покатых стен, обилия трубок и вентилей по этим стенам. Здесь всё было не так: в салоне, где всё убирается в стены и архикомпактно, где до каждой важной панели можно достать не вставая, мне всё упорней казалось, что лодка взлетит вместе с домом и будет при нём разведкатером.

   Я не заметил как мы погрузились. Мы явно пошли очень быстро: любой поворот как вираж самолёта вжимал нас то в стенки то в палубу. В скудном, едва различимом свечении рядом со мной чуть белела красавица-доктор. Она приоткрыла один из контейнеров с красным крестом, оглядела мешочки с каким-то составом, и снова закрыла.

  -- Что это такое? - спросил я, и вдруг застеснялся.

  -- Он про "голубую кровь", Рин, - сказал кто-то из темноты.

  -- Перфторан, - назвала она, - Лучше бы нам без него обойтись...

   Вдруг лодка замедлилась. Вместо ответа на непрозвучавший вопрос капитан подключил гидрофоны к динамику, и мы услыхали, как разбивается рябь о форштевни, как топают в трюме, как за борт бросают ведро...

   Капитан полагает, что их гидрофоны услышат винты? Гидрофоны на этих посудинах? Видимо, я произнёс это вслух, потому что их доктор ответила:

  -- Движитель лодки бесшумен, однако любой материальный объект, движущийся в любой среде, возбуждает в ней упругую волну. Крейсерский ход лодки 15 метров в секунду, по-вашему, по-морскому это около 30 узлов. Лодка бесшумна, но само её движение создаёт в воде волну... посчитаем... около одного герца. Длина волны в один герц 1465 метров, и если у неприятеля есть пара датчиков давления и линия задержки чтобы не разносить их на 732 метра, они нас заметят.

   И это рассказывает девочка? И она - доктор? Девочка-доктор всерьёз понимает, как распространяются волны?.. Кому расскажу, не поверят! Она улыбнулась одними глазами, и я сразу понял: пропал: там, во Внешнем, влюблялся, не помня свою ненаглядную; здесь же я втюрился в доктора так, что отныне, мечты обращая к своей ненаглядной, я краем души буду помнить красавицу-доктора. Невыносимо желать сразу двух недоступных богинь.

   Перед выходом мы разобрали обоймы с патронами, а в "рюкзаки" за спиной аккуратно вложили по три серебристых цилиндра.

  -- Взрывомагнитные генераторы, - пояснили ребята, - Один генератор на выстрел.

   Открылся проём, я поднялся по трапу и вслед за другими шагнул на чуть покрытую водой палубу. Если бы кто-то увидел как мы идём к берегу, он бы решил будто ниндзя-шаманы идут по воде. Я оглянулся. Вход в лодку зиял как дыра в водной глади, и если бы кто-то смотрел в нашу сторону, он бы увидел, как эти ниндзя вышли из-под воды и пошли по ней к острову. Ужас.

   На острове я опустил на глаза ночной визор и стал пробираться туда, где, согласно воздушной разведке, все сгрудились возле костра. Через эти очки я легко различал все препятствия, я тихо шёл, приближаясь к беспечной беседе противника. Вскоре я был уже рядом. Костёр не давал ничего разглядеть ни глазами, ни в этих очках, но в очках было видно немножечко лучше. По голосу судя, одним из ребят был механик с "Айвенго". Когда я прислушался - ахнул:

  -- ...Я вас проведу, а обратно - давайте бумагу, я карту промеров по памяти вам нарисую.

   И это сказал наш механик?! Ответ был не менее странным:

  -- Ты сам посуди: мы и здесь ходим только маршрутами. Утром, когда рассветёт, мы тебя до твоих до... ой, кто это?!

   Только теперь я заметил что нагло стою в полный рост, и едва ли не в метре от них. Я откинул очки. Он вгляделся:

  -- Мишаня? Дурак, напугал, блин...

   Почти одновременно с разных сторон подошли Современнички и поздоровались. Местные переглянулись.

  -- Ребята за мной, - разрядил обстановку механик, - А ты бы ружьишко убрал: все свои.

   Автоматов в руках Современничков не было. Через минуту и я уже был у костра и, хихикая, слушал.

   Хозяева острова - "служба снабжения": тут много разных "дворов", кто играет в пиратов, кто в эльфов, принцесс, амазонок... а эти ребята "дежурят" за всех. И поэтому сами они экстерриториальны, а их острова, корабли, магазины неприкосновенны. "По бразильской системе". Вчера, загрузившись, идут вечерком мимо острова, смотрят - горит свет. Причалили выключить - здрасьте. Пока выясняли откуда моряк, кто посмел его высадить тут и так далее, ночь наступила. А дальше мы сами всё видим.

   Прощались они неохотно:

  -- Спасибо, что ты починил нам мотор! Оставайся, будешь нашим Гениальным Механиком, а то Взрослых последнее время не допросишься.

   Мы переглянулись: раз Техтерритория перестаёт идеально работать, стало быть это последний Заход. Мы готовы, вот только в последний момент не сорваться, не выдать "друзьям" Наблюдателям нашу готовность...

   Когда я поднялся и взял автомат, наш механик спросил:

  -- А стреляет он классно?

   Я даже его не попробовал, вот ведь вояка... Подняв дуло к небу, я сильно нажал на курок. Несмотря на игрушечный вес автомата, отдача едва щекотнула ладони (при наших патронах отдача большой и не будет, но наш деревянный "винтарь" отдаёт в плечо резче). А звук... Этот вежливый, будто пришёл и стучится к вам интеллигент, тук-тук-тук и бесшумный как тень механизм создают нереальное чувство, что звук был настроен как тон музыкального инструмента.

   Все вместе мы вышли к подлодке. Она проявилась как контур исчезнувшей ряби, потом в этом контуре вырос "колодец" надстройки, и тотчас же люк соскользнул по своим направляющим. Мы обнялись, попрощались, шагнули в "колодец", и лодка опять погрузилась.

   Теперь гидрофон был включён постоянно. Вот сзади заухал корабль - "Айвенго", других пароходов там нет. Гидрофон, предназначенный слушать речных обитателей, высветил каждый шумок, каждый призвук идущего крейсера, как стетоскопом проник под обшивку "больного". Механик с "Айвенго" прислушался, и, не сдержав своих чувств, матюгнулся. Мы все посмотрели на даму. Она промолчала, всем видом давая понять, что второе недоброе слово закончится шприцем.

   А спереди тоже шумели винты. Это флот снова действовал! Порт был свободен!

  -- Включаю сонар и даю полный ход, - как-то буднично проговорил их механик, и через секунду меня отшвырнуло к корме.

   Мы бесшумно неслись под водой на такой дикой скорости, что в повороты входили по-самолётному боком, и каждый такой поворот ощутимо вжимал нас в глубокие ковшеобразные кресла. Потом мы замедлились и поднялись на поверхность. Поломка? Но лодка по-прежнему шла: о поднявшийся гофр надстройки дробила вода, возмущённая натиском.

   Мы попрощались с ребятами. Доктор пожала мне руку как парень, но это пожатие я не сменял бы на тысячу поцелуев других девочек.

   Мы уже были на нашей родной территории, шли параллельно "Универсалу". Поднявшись по трапу, переступив через гофр, мы как шаманы "прошлись по воде", взобрались по штормтрапу на "Универсал", и я тут же поднялся на мостик. А лодка сложила "гармонь", погрузилась не более чем на полметра (я с мостика видел её), и помчала. Поверхность воды ни единым своим шевеленьем не выдала лодку. У самой поверхности ходом за тридцать узлов, и не вздыбить малейшей волны - если б не был свидетелем, счёл бы подобное байкой!

   Оставив Димона рулить, я спустился в "каюту". Когда я поднялся обратно, манжеты и подворотничок уже были свежайшие: да, я пришил их в преддверии боя, но я капитан, я обязан всегда и везде быть примером. Считаю, что даже предпринятый нами поход к неприятелю - не оправдание моего неряшливого вида.

   Как только я стал у руля, мой Димон усвистал за свой люк как на крыльях. Витёк подменил меня, чтобы и я поглядел на машины. На "Первенце" был теперь "Cтирлинг", а в "Универсале" стоял чуть гудящий прибор с мощным воздуховодом под белым "космическим" кожухом. Вместо приборов механик глядел на экран; там где были манетки, флажки, рычажки - пара лимбов и несколько кнопок. Прибор Современничков был там... сказать "неуместным" неправильно. Странно уместным, как дизельная "Эспаньола", как "Буран" в дебаркадере Киевского вокзала. Как их "Энтерпрайз".