Четыре шага (Так называемая личная жизнь (Из записок Лопатина) - 1) - Константин Симонов

- Принимайте полк, Слепов, - сказал Ефимов и снизу вверх - на Слепова все без исключения смотрели снизу вверх - поглядел в неподвижное, топором вырубленное лицо капитана,

- Слушаюсь, - сказал Слепов, и, хотя это было самое значительное мгновение во всей его армейской жизни, его лицо не выразило никаких чувств.

16

Ефимов пробыл на передовой еще около часа. Весь день, пока шел бой, он чувствовал себя по-прежнему командиром дивизии, но с тех пор, узнав, что его назначение на армию состоялось, с каждой минутой все больше отвлекался мыслями в будущее.

Уже на обратном пути один из тех снарядов, что немцы наугад бросали перед ужином, чуть не накрыл Ефимова и всех, кто с ним был. Ефимов едва успел соскочить с "танка". Поднявшись, он увидел Левашова, который держался правой рукой за левую.

- Зацепило?

Левашов, закатав рукав гимнастерки, пощупал застрявшие под кожей мелкие осколки.

- Ничего, - сказал он, - как слону дробина - фельдшер вынет.

- Вот что, - сказал Ефимов, - мне надоело с вами возиться.

Я вам уже в прошлый раз приказывал пойти после ранения в медсанбат; тогда открутились, но на этот раз - пойдете! Подумаешь мне, незаменимый!

- Так что это за ранение? Курам на смех, бекасинник! - снова ощупывая руку, сказал Левашов. - Вы же в госпиталь с вашей рукой не легли? А если по делу - вас самих давно бы надо отправить!

- Держи карман шире, - сказал Ефимов.

Они снова сели на "танк" и поехали.

- Вот что, - сказал Ефимов - они приближались к штабу полка. - Я прямо от вас поеду в Одессу и захвачу вас с собой! Заедете в госпиталь, навестите Мурадова и Ковтуна, а кстати, вынете осколки. Дело к ночи, в полку без вас ничего не случится. Так или нет, Слепов?

- Так точно, - сказал Слепов.

Левашов молчал. По правде сказать, он обрадовался.

Приехав в штаб полка и зайдя в хату Левашова, Ефимов посмотрел на часы. Чтобы поспеть в Одессу к девятнадцати, надо было выезжать через пятнадцать минут. Он сел за стол, потянулся и попросил стакан чаю.

За окном остановилась машина, и в хату, широко распахнув дверь, вошел Бастрюков в шинели, перепоясанной новыми ремнями, и в каске.

- С победой, Иван Петрович! - сказал он и стал снимать каску. Но затянутый под подбородком ремешок не расстегивался, каска не снималась, и Бастрюкову пришлось неловко и долго стягивать ее, постепенно сдвигая с затылка на лоб.

- Здравствуй, здравствуй! - наблюдая это занятие и прихлебывая чай, ответил Ефимов. - Как там у вас в дивизии? - Он имел в виду штаб дивизии. - Надеюсь, все в порядке, потерь нет?

- Все в порядке, - сказал Бастрюков, наконец сняв злополучную каску. С шефами целый день провозился. Приехали с утра и все на передовую рвались. Пришлось, понимаешь, чуть ли не силой удерживать.

- Удержал?

- Привез сюда. Сейчас грузовик подъедет - немного поотстал от меня. Говорят: не вернемся в Одессу, пока на передовой не побываем! Решил их хотя бы сюда, к штабу полка, подвезти под вечер. Вызовем для них с передовой народ, пусть побеседуют!

Оправившись от неудачи с каской, Бастрюков удобно раскинулся на стуле, бросив перед собой на стол до отказа набитую полевую сумку.

В хату вошел отлучавшийся Левашов. Ефимов заметил, что он уже перевязался на скорую руку: из-под обшлага гимнастерки виднелся бинт.

- Слушай, Левашов, - полуоборачиваясь, но не здороваясь, деловым тоном сказал Бастрюков. - Сейчас шефы подъедут. Я нарочно от них оторвался, чтобы предупредить тебя. Давай вызови сюда для встречи лучших людей с передовой. Ну, скажем... - Он потянул ремень на полевой сумке и с натугой стал вытаскивать оттуда толстую клеенчатую тетрадь.

- А вы не трудитесь, товарищ полковой комиссар, - сказал Левашов. - Я лучших людей и так знаю. Сейчас вызову.

- Ну, скажем, - наконец вытащив тетрадь и не обращая внимания на слова . Левашова, сказал Бастрюков. - Ну, скажем, - повторил он, надевая очки, из второго батальона Коробков.

- Убит Коробков, - сказал молчавший до этого Слепов. - Утром сегодня.

- Убит? - Бастрюков поверх очков посмотрел на Слепова так строго, словно тот был виноват, что Коробков убит, и предполагаемый вызов не может состояться. - Или Горошкин.

- Горошкин жив, можно, - сказал Слепов.

- Давай, - повернулся Бастрюков к Левашову, - сейчас список с тобой набросаем.

- А зачем список, товарищ полковой комиссар? - возразил Левашов. Просто обзвоню батальоны и вызову.

- Все у тебя всегда просто, Левашов, - сказал Бастрюков. - Слишком все у тебя всегда просто, а кандидатуры надо обдумывать! Одесский пролетариат приезжает, нужно, чтобы действительно лучшие люди полка с ними встретились.

- А у нас в полку плохих нет, - упрямо сказал Левашов. - Даже я для людей вроде ничего, только для вас плох.

Это была уже прямая дерзость. Бастрюков поднялся и не своим голосом крикнул:

- Смирно!

Левашов с искаженным лицом встал в положение "смирно".

- Вот что, - тоже вставая, сказал Ефимов. - Левашов, выйдите. И вы, Слепов, тоже. Мы с полковым комиссаром вызовем вас.

Левашов и Слепов вышли.

- Это ты его распустил, Иван Петрович, своего любимца!

- Он не мой любимец, а полка любимец. Вот в чем суть дела.

А тебе даже не интересно знать, почему так? - спокойно возразил Ефимов.

- Все равно, моя бы личная воля, я бы его давно с комиссаров снял, раздраженно сказал Бастрюков. - Он не комиссар, а хулиган.

- Подожди, Степан Авдеич, - по-прежнему спокойно, но твердо сказал Ефимов, кладя руку на плечо Бастрюкову. - Я его, конечно, не оправдываю. Разговаривать, как он сейчас с тобой, не положено. Но человек весь день в бою был, двух командиров полка потерял, сам ранен...

- Если ранен, пусть в медсанбат идет, - сказал Бастрюков.

Он был миролюбив с начальством, но терпеть не мог, когда ему наступали на ноги подчиненные.

- Вот именно, - все так же тихо и твердо сказал Ефимов. - И даже не в медсанбат, а в госпиталь. Я в Одессу еду и, с твоего разрешения, заберу его с собой до ночи, на перевязку.

- А кто же шефов с людьми знакомить будет? Я, что ли? - огрызнулся Бастрюков. При всем своем гневе на Левашова, он не хотел, чтобы тот уехал, оставив его одного с шефами.

- Отпусти его, - повторил Ефимов. - Он поедет, а ты пока тут покомиссарь за него. С шефами посиди, заночуй в полку. Ты тут не так часто бываешь. - В голосе Ефимова послышалась железная нота.

- Ну что же это такое? - вдруг осевшим голосом сказал Бастрюков. Привез в полк шефов, комиссара полка нет. Сорвем встречу.

Он говорил правду, и Ефимов понимал это. Если Левашов уедет, то действительно под руководством одного Бастрюкова человеческой встречи с шефами не получится.

- Хорошо, - сказал Ефимов, подумав. - Пусть остается. Но только ты, пожалуйста, как только шефов проводите, сразу отпусти его в госпиталь. Ладно?