Искры Божьего света. Из европейских впечатлений - Николай Иванович Надеждин

Из собора мы пошли через Рейссу по длинному мосту, называемому мостом Часовни[167]. Мост этот, простирающийся в длину на тысячу футов, построен еще в 1303 году; он весь крытый. Внутренность его украшена 200 картинами, представляющими героические подвиги швейцарцев и чудеса из жизни св. Морица и Леодегарда, покровителей Люцерна. Вид, особенно из башенки, разделяющей мост пополам, удивительный. Весь бассейн озера перед вами.

На той стороне Рейссы, мы зашли в иезуитскую церковь, прекрасное здание, построенное в 1667 году, с запрестольною картиною Ториани[168]. Она находится близь бывшей иезуитской коллегии, где теперь помещаются присутственные места и квартиры профессоров лицея.

Любопытство мое с избытком вознаградилось в арсенале. Здесь собраны замечательнейшие памятники героических времен Швейцарии, ознаменованных блистательным участием Люцерна.

Известно, что Люцерн первый присоединился к союзу, заключенному между тремя кантонами: Швицом, Ури и Унтервальденом, присоединился после знаменитого сражения при Моргартене, в 1315 году. Спустя семьдесят один год после этой битвы, герцог Австрийский Леопольд, сын Леопольда, пораженного при Моргартене, сделал новое покушение на юный союз. Предводительствуя 6 тыс. отличной кавалерии, он проникнул до Зембаха, местечка в Люцернском кантоне, верстах в десяти от самого Люцерна. Союзники выставили только 1.400 человек, из которых 400 было люцернцев; они были вооружены алебардами, коротенькими шпажками и деревянными досками вместо щитов. Всадники Леопольда спешились и грозили раздавить ничтожную горсть своею тяжелою фалангой.

Тогда-то Арнольд фон Винкельрид[169], из Унтервальдена, обрекши себя на смерть, подобно древнему Децию[170], и вскричав: «Я проложу вам дорогу, братья, не забудьте моей жены и детей!», кинулся вперед, схватил в обе руки тучу копий, устремленных на его грудь, и сломил тяжестью своего падения железную стену всадников. Этим необычайным подвигом решилась победа. Сам Леопольд пал на поле битвы; немногие из его воинов избежали истребления, тем более что конюхи, оставленные при лошадях, прежде еще обратились в бегство и отняли все средства к спасению. Это было 9 июля 1386 г. Швейцарцы сохранили воспоминание об этой знаменитой битве в народной песне, где содержится простодушное и энергическое описание всех исторических подробностей этого славного дня, как дети благочестивой Гельвеции пред началом сражения пали на колена и вознесли громогласно молитвы свои к Превечному: «О Иисусе Христе, всемогущий Боже, во имя Твоего страдания, пошли помощь Твою нам бедным грешникам! Избавь нас от скорби и напасти[171]!»

В Люцернском арсенале[172] я видел драгоценнейшие памятники этой великой битвы: городское знамя, обагренное кровью шультгейсса Гундольдингена[173], который носил его во время сражения и пал с ним; верхний плащ герцога Леопольда; железный ошейник, в который будто бы австрийцы хотели заковать мятежного шультгейсса. Есть также остатки добыч, принесенных л юцернцами из славных битв при Муртене (Морате) и Грансоне, в 1476 году, против Карла Смелого[174], последнего страшного врага швейцарской независимости.

Не менее важные, но более грустные воспоминания соединены с каскою и секирою Цвингли, падшего в междоусобной войне швейцарцев за веру, при капелле между Цюрихом и Люцерном, 1531 года. Ульрих Цвингли[175], «Лютер Гельвеции», – современник Виттенбергского преобразователя[176], но действовавший независимо от него, сам собою. Прежде священник в Гларусе, потом проповедник в знаменитом Эйнзидельнском аббатстве, восставший против торга индульгенциями, производимого в Швейцарии другим Тетцелем[177], монахом Самсоном, отвергнувший все лестные предложения пап, хотевших почестями купить его покорность, Цвингли посеял семена, сжатые Кальвином[178], и оросил их своею кровью, пав с орудием в руках под знаменами Цюриха, первого последователя реформы.

Люцерн и доныне принадлежит к католическим кантонам Швейцарии. По управлению церковному, он относится к епархии Базельского епископа. В гражданском отношении, он занимает третье место в союзе после Цюриха и Берна. Город Люцерн, вместе с Цюрихом и Берном, разделяет право быть очередным местом собрания сейма и резиденцией форорта, которые управляют общими делами союза, в силу договора 1815 г., утвержденного на Венском конгрессе. В кантоне считается до юо тыс. жителей, на 12 лье длины и io ширины; народонаселение города полагается в 7.500 душ. Правление, после 1831 года, чисто демократическое; оно представляется двумя советами: малым и большим (состоящим из юо членов, избираемых на 6 лет); судебная власть строго отделена от исполнительной; председатель называется и теперь шультгейссом. Для Союза Люцерн обязан выставлять 1.734 человека войска и платить ежегодно 26.010 франков.

2.

Приготовление к пешеходству. – Кисснахт. – Развалины Гесслерова замка. – Часовня Телля. – Цугское озеро. – Арт. – Гольдау. – Ужасная катастрофа.

Поздно воротился я в трактир, проводив захождение солнца на «Мосте Двора», который соединяет город с собором. Этот мост имеет в длину 1.380 футов, также крытый, и украшен множеством картин на дереве, взятых из Священной истории. С середины этого моста чудеснейший вид на Альпы; в пособие путешественникам поставлен здесь столб со множеством рук: каждая указывает на гору и на ней имя горы. Мартын делал красноречивые комментарии на эти указания; он рассказывал о прелестях путешествия по всем этим горам. По всему видно было, что он хотел быть моим проводником. Но я, признаюсь, с первого взгляда не почувствовал к нему большой доверенности.

Однако я воспользовался многими из его замечаний, чтобы снарядиться должным образом к пешеходству, которое решился начать с Люцерна. На утверждение я внес все мои планы к верховному судилищу г-жи Миллер, которая совершенно их одобрила. Сообща мы сделали программу дорожного гардероба.

Издатели руководства для путешествия по Швейцарии, Эбель, Люц, Блотцгейм и другие, входили в самые мелочные подробности насчет скарба, который должно брать с собой пешеходам; со всею немецкою аккуратностью они определяют даже покрой, вес, материю и цвет платья, в которое надо одеваться, и важно уверяют, что малейшее отступление от их предписаний влечет за собою неизбежную опасность простудиться, сбиться с ног, потерять глаза, даже сорваться и полететь в пропасть. Я имел больше доверенности к г-же Миллер, тем более что ее советы весьма благоприятствовали системе бюджета, определенного мной на путешествие.

Так как я ходил уже пешком по Рейну, то имел в запасе много вещей, назначенных в программе туристов: китель, или рубашку со множеством карманов, надеваемую сверх всего вместо сюртука, башмаки, стиблеты, непромокаемый плащ, зонтик и дорожный ранец. Сверх того, в Париже купил я другую блузу, во французском стиле. Стало, покупать вновь было почти нечего. Я наполнил мой ранчик тройным числом сорочек, носков и платков, взял про запас по экземпляру жилета, исподнего платья, стиблетов и башмаков: все это прикрыл альбомом, неразлучным спутником моего путешествия, да