Огонь – это мы - Сергей Пятыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одной из бесед Марка с родителями по телефону, после того как мама выслушала его восторженные слова о лекциях, она с подозрением спросила:
— Ой сынок, уж не секта ли у вас там?
— Секта, мама, это там, где ограничивают познавание границами одной книги или рамками понимания какого-то организатора. В таком случае все, так называемые официальные религии подпадают под понятие секты. У нас же свободное познавание, ибо расширяем своё сознание не только изучением мудрости разных религий. Но наполняя сознание трудом, философией, наукой и культурой, делаем ауру сияющей. Знание, мама, это не склад в голове забитый датами и цитатами то, чем раньше нас пичкали в школе, знание — это стройная система понимания мироздания и его законов, а значит практически безконечное расширение возможностей человека. Я знаю человека, который пришел в кооператив с одной специальностью — шофёр, сейчас, спустя несколько лет, не говоря о технических специальностях, он может не только свободно общаться на двух иностранных языках, но и преподает в школе точные науки, подменяя учителей на время отпуска. Так вот он мне недавно сказал:
— вселенная — это наш университет, уходя с земли мы обучаемся в обительских мирах (тех, что в религиях называются семью небесами) в школах мысли, чувства и дела; уходя выше — в Созвездии, учимся этике, управлению и социальному приспособлению; на уровне Вселенной мы идём в школу философии, божественности и духовности; и после всего этого, даже в Раю мы не перестаём учиться, и час обучения в Раю равен обучению земными словами в течение 10 000 лет, на земле.
Табак, алкоголь и сквернословие были неприемлемы в кооперативе, лишь потому что каждый мог видеть последствия их отражения, а ауре употребившего. Аура сквернослова словно покрывалась трещинами, в которые устремлялись тонкие сущности, призываемые матерным словом. Также и алкоголь выталкивал суть человека из тела, и она болталась, качаясь вслед за раскоординированной физической оболочкой. Даже разовое употребление в малом количестве, никотина или алкоголя, выключало человека из пространственного контура, действуя на него отупляюще. Потому приходящие по выходным и праздника друзья кооператива, входили только через створ контура ворот, в которые не смел сунуться ни один опьянённый либо задумавший злое человек.
Конечно, были случаи, когда руководители, просили некоторых тружеников кооператива пожить за пределами поселения, восстановить своё угасшее сияние, вследствие тех или иных привычек, ибо видели, как в их аурах начинали свивать себе гнёзда алчность, зависть или обида. Оставаясь приходящими друзьями общины такие люди живя за пределами кооператива, и занимаясь индивидуальным трудом, также имели доступ к библиотеке и всем благам кооператива.
Так на Земле строилась новая цивилизация, где Знание стало непреходящей ценностью, и содружества общин-кооперативов, как конклавы Света, покрывали территорию Руси и планеты в целом.
20.03.2022
Иерархия
«Нельзя прожить земной срок без Иерархии, но та разница,
какую иерархию может вместить сознание? Можно в разложении
дойти до иерархии золота и даже до иерархии объедения».
Живая Этика
Был один из осенних дней в российской глубинке конца 20-го века, яркое солнце лишь слегка пригревало, выглядывая периодически из-за бегущих облаков, гонящих по земле, подобно погонщикам, свои тени. Но эти погонщики были без влаги. Уже два дня не было дождей, и люди из лесного посёлка потянулись на болото, запасаться клюквой, подручными витаминами для долгой зимы, да, к тому же самой конвертируемой местной валютой, подходящей для мен и продаж. Ведь самые ушлые, в добрый сезон, могли заработать таким трудом на новый цветной телевизор. А поскольку болото, называемое Топким, лежало от поселения в десяти километрах по бездорожью, лишь по оставленной когда-то тракторами просеке, по которой вывозили вырубленный лес, то многие приходили сюда с ночёвкой, а то и на несколько дней. Главное в такой заготовительной миссии было, чтоб потом хватило сил донести до дома рюкзак или пайву с дарами болота. Так или иначе, а по вечерам к костру у кромки болота собиралась разношерстная компания, кто выпивал, кто просто разогревал ужин на костре и закусывал. Конечно же, по традиции, пекли в золе печёнки из картофеля, и затем, если не было дождя, то настелив лапника ложились тут же у костра, потеплее завернувшись в свою фуфайку. Так и в этот вечер, на окраине болота, где высокие сосны оградили островок твёрдой почвы, собрались у костра, уставшие от ползания между кочек, обсыпанных клюквой, ягодники. Два юных 14-летних парня Юрчик и Серёга пришли на этот раз в компании с товарищами постарше, двумя братьями старшим Саней и младшим Олегом, которому было уже 18. Саня был высокий, худощавый шабутной парень, уже повидавший жизнь, и даже отсидевший несколько лет в тюрьме. Олег же был шутник, что старался на всё смотреть с юмором. Потому юноши были ближе к Олегу, чем к Сане. Также к компании присоединился пожилой, невысокого роста, худой и малоразговорчивый мужичок, представившейся Николаем, который почти не ел, а всё время подогревал и тянул чифир.
Рыбак рыбака видит издалека, так и Саня определил в мужичке бывшего «сидельца». За чифиром, в разговоре выяснилось, что человек отбыл десять лет за убийство. Для Сани с Олегом, эта информация была поводом для уважения, а для юных друзей скорее поводом для неудобства, провести ночь на болоте с таким спутником…
Разговор конечно же зашел о тюремной жизни и тамошних порядках, тут юнцы навострили уши, ибо не часто такое услышишь из первых уст, а как говориться: «от тюрьмы и от сумы…». Больше рассказывал конечно же Саня, часто апеллируя к авторитету Николая, который, не выпуская кружку из рук, отвечал односложно: «да», «нет». Тьма опустилась на болото, высветив яркие звёзды над кронами сосен. В лесу заухала сова. Со стороны болота подошли к костру, и попросили приюта, два мужчины. По огромным алюминиевым пайвам, и по хорошей экипировке было легко определить, что это были ягодники из города. В течение дня они уже встречались на болоте, потому были приняты в компанию с доброжелательством. Конечно же разговор о жизни тюремной прекратился. Но зато возобновился разговор об урожае клюквы, кто сколько и где насобирал, и о тех углах болота где остались оборыши, и куда ещё можно заглянуть. И если с удовольствием рассказывали кто сколько собрал, то по
