Христианство и религии мира - Генрик Хмелевский

За доказательствами пришлось обращаться к археологии, заняться изучением истории, расшифровкой знаков неведомой письменности, поисками. Начались великие розыски следов бога. О таких розысках в более древних эпохах мы писали в первой главе.

Напомним, что наши рассуждения прервались на утверждении, что якобы дальнейшая история человечества содержится в «священном писании», основанном на божественном откровении. Но и со «священным писанием» оказалось немало хлопот. Снова потребовались доказательства. Каждые новые раскопки, каждый прочитанный древний текст, надпись на скале или черепке — все было досконально и скрупулезно обследовано в поисках материальных доказательств откровения, и, надо сказать, удалось собрать доказательства, подтверждающие многое, о чем написано в Библии. Только эти доказательства подтверждают в основном исторические факты, документируют историю кочевых племен (называемых в египетской дипломатической корреспонденции хабири, т. е. евреи) и более позднюю историю государств Иудеи и Израиля.

Но ни в коей мере ими не подтверждается ни монотеизм религии древних евреев, ни истинность откровения.

Как исследователи Библии, так и археологи-церковники прибегают при этом к весьма деликатной операции. Они ставят знак равенства между историей еврейского народа и… истинностью откровения.

Поскольку, говорят они, подтверждается история еврейского народа, это автоматически свидетельствует и о правильности религиозных теорий.

Так получается и в приведенном отрывке из книги ксендза Э. Домбровского. Ученый церковник охотно пользуется помощью археологии, когда она подтверждает существование племени авраамитов (абамрамитов) и иаковитов (якобелитов), но, как только доходит до истинности бога Авраамова, он говорит: «Стой! Это факт мистического характера, не поддающийся никакому археологическому контролю». Здесь опускается таинственный занавес откровения.

Итак, мы знаем теперь, и это подтверждено археологией, что семитские племена авраамитов и якобелитов отправились в путь из Месопотамии. Действительно, они в своих странствиях дошли до границ земли Ханаанской (сегодняшней Палестины), где развивалась и кое-где процветала культура вокруг центров ремесел и торговли — городов. Подтверждается и тот факт, что культура этих городов оказала влияние на кочевников-евреев. Наконец, нам известно, что они добрались до Египта и некоторая их часть поселилась в дельте Нила, в стране Гесем. Более того, известно, что часть древних евреев достигла этих мест одновременно с нападением гиксосов и что спустя сравнительно небольшой для истории Египта промежуток времени израильтяне радовались поддержке новых хозяев. Знаем мы и то, что в этот период замолкает бог Авраама, Исаака и Иакова. Молчит о нем история, молчит и Библия.

Это молчание длится несколько сотен лет (300–400), пока бог не возникает снова в громах вулканической горы Хорив. Но как он изменился! Это уже другой бог. Не в том дело, что у него другое имя, что он теперь Ягу, Иегова или — как в древних текстах — IHWI (Яхве). Бог изменил свой характер. Несмотря на то, что он велит Моисею называть себя богом Авраама, Исаака и Иакова, он совсем непохож на того бога. Он жесток, вспыльчив, гневается, не терпит возражений. Неизвестно, за что он готов покарать смертью.

Правда, бог теперь ставит перед «избранным народом» новую задачу: мечом завоевать землю Ханаанскую. В бою должна быть дисциплина, система наказаний, слепое повиновение приказам вождя. А Яхве — это вождь. «Он господь, он побеждает». Мы уже сказали: это другой бог. Попробуем сравнить его с прежним богом.

Что мы можем, основываясь на Библии, сказать о боге Авраама? Сравнительно немного. Пятикнижие, приписываемое Моисею, нам известно только в более поздней редакции священников. Как мы уже говорили, было бы странно, если бы они не старались приспособить в какой-то мере представление о боге патриархов к взглядам, присущим тому периоду, когда редактировалась Библия.

Несмотря на это, в тексте имеется немало остатков первоначального многобожия. В первом стихе Библии мы читаем: «В начале сотворил бог небо и землю». Слово «бог» в еврейском тексте читается «Элохим». «Элохим» — множественное число от слова «Элоах» — бог. Следовательно, землю сотворили боги.

Церковники указывают на то, что сказано все-таки «сотворил». Может быть, это ошибка переписчика, знающего о том, что национальный бог — один, но по привычке использовавшего традиционную форму «боги» для определения сверхъестественной силы. Во всяком случае, несомненно существование такой традиционной формы. А это уже кое-что говорит о религиозных представлениях древних евреев в период их кочевой жизни, в ту эпоху, которую называли «эпохой патриархов».

Открещиваясь от политеизма, защитники Библии указывают и на то, что слово «Элохим» может означать иногда «боги», а иногда «бог». Вот вавилонская надпись, относящаяся к богу — Луне. По-вавилонски она читается «илани ша илани», что означает «бог богов», т. е. первый среди других богов, существующих тем не менее рядом с ним. Отсюда следует, что Элохим считался первым среди местных богов еврейских племен. Это возможно, если учесть, что евреи-кочевники вышли из районов, где разделение общества на классы уже нашло свое отражение в разделении богов на высших и низших. Да и сама Книга бытия, описывающая сотворение мира и человека, является косвенным доказательством того, что первобытная религия евреев не отличалась ничем от религии шумеров.

Мы уже говорили, что рассказы о рае и о потопе (это доказанный факт) — вавилонского происхождения. А в поэме о Гильгамеше боги (а не бог) устроили потоп. Библейская космогония изобилует множеством заимствований и из более поздних времен, когда евреи в своих странствиях встречались с другими народами, с другими верованиями. Следовательно, Книга бытия не является плодом новой, оригинальной творческой мысли таинственного бога, впервые открывшегося Аврааму в древнем городе Уре. Это компиляция множества легенд, корни которых уходят в самые разнообразные культы. Следовательно, неверно, что «у истоков религии патриархов мы напрасно искали бы длительных, предшествующих ее развитию процессов». Напротив, Книга бытия свидетельствует о том, что эта религия — наследница прежних религиозных представлений, начиная от самых примитивных.

Защитники Библии яростно борются против применения эволюционных методов к истории религиозных культов за одним исключением. Они соглашаются с постепенной эволюцией религии Израиля. Авраам не сразу понял сущность нового бога, он должен был открываться ему во многих видениях. Потом бог открылся еще раз на горе Синай, потом вносил поправки в закон устами пророков и, наконец, реформировал его при помощи своего сына. После каждого раза религия изменялась, все более усложнялась, приспосабливаясь к текущему моменту общественных отношений. Это вполне логично. Безусловный факт, что потомки лунопоклонников из Ура стали последователями единого бога, — следствие их человеческой, вполне человеческой эволюции; тех, а не других конкретных, реальных, материальных условий их жизни. Их история сформировала их бога. Когда мы исследуем облик и характер бога патриархов, даже основываясь на тексте Библии, мы находим добавочные подтверждения этого тезиса.

Элохим патриархов — это типичные пастушеские боги. Главный из них тоже наделен характером пастуха. Тот, с которым мы знакомимся по Пятикнижию, — это законодатель, устанавливающий наказы и запрещения точно так же, как предводитель рода руководит всеми его членами и добытыми в битвах рабами. Он суров и добродушен в одно и то же время, ссорится со своими последователями, спорит, даже борется с Иаковом целую ночь. Он заключает с ними договоры, так же, как они заключают договоры с другими людьми. Вмешивается бог и в мелкие семейные и хозяйственные дела, заботится о скоте. Он враждебно относится к богам других племен, точно так же, как само племя враждебно относится к другим племенам. Признает бог только своих.

Чтобы не ошибиться, он пожелал иметь опознавательный знак. Таким знаком должно было стать обрезание, как доказательство союза с богом, который отличал по этому знаку избранный народ от чужих. По крайней мере, так говорит Библия. Однако оказывается, что это вовсе не знак божественного избрания, потому что обрезание практиковалось и в Египте, у сирийцев, моавитян, — да что там! — даже в Америке, Австралии и Африке. Это — остаток тотемистических обрядов, совершавшихся при приеме молодежи в ряды взрослых людей.

Этот пастушеский бог не слишком требователен в вопросах культа. Ему достаточно камня, с почтением намазываемого оливковым маслом во время пира, игр или свадеб его последователями, вот и весь культ. Чем ближе этот камень кладут к небу, тем лучше, например, где-нибудь на холме. Это очень характерная черта, выражающая зависимость бога от общественных условий. Даже бог не может требовать, чтобы ему воздвигали окруженные стенами храмы там, где этого нет у людей. Он любит запах жареного мяса так же, как его пастухи с удовольствием втягивают в ноздри запах поджариваемого на костре ягненка; такие целиком зажариваемые жертвы особенно нравятся ему.