Полночь - Джон Руссо

Вскоре после выпускных экзаменов Гвен забеременела, и это поставило точку на ее учительской карьере. Правда, она не оставляла попыток подыскать себе место хотя бы на время, но все было безрезультатно. И следующей весной у нее родилась дочка, которую назвали Эми. К этому времени Уоррен уже работал на металлургическом комбинате, и его жизненные интересы все сильнее замыкались на служебных обязанностях. Гвен же беспрестанно хлопотала по дому и была так занята малышкой, что, к сожалению, слишком поздно заметила перемены в муже. Может быть, ей и не стоило так торопиться с первенцем, но она считала, что ребенок только укрепит их союз. К тому же Уоррен и сам настаивал, чтобы она ни в коем случае не шла на аборт. Слишком поздно осознала Гвен, что в ее возрасте рановато обременять себя ролью матери, а для ее бурной и кипучей натуры пока больше подошла бы ежедневная работа в школе, постоянное общение с людьми, дружеские вечера, походы в театры и кино.

Нет, Уоррен, конечно, был без ума от своей девочки. Слава Богу, хоть с этим проблем не возникло. Но с каждым днем его поведение все сильнее настораживало молодую мать и супругу: муж становился угрюмым, эгоистичным, чересчур требовательным и неуступчивым. Уоррен беспрестанно хвастался перед ней и их общими знакомыми своими выдающимися научными достижениями и быстрым продвижением по службе. И чем дальше, тем больше. Вскоре он окончательно перестал считать ее равной. Конечно, это чувствовалось и раньше. Но теперь его отношение к жене, как к низшей по положению, стало принимать прямо-таки угрожающий размах. Когда же наконец Гвен пришлось сознаться себе в этом, она решилась на неожиданный выход - полностью погрузиться в домашнюю рутину. Увлечься походами по магазинам, готовкой, стиркой, развлечением его приятелей и сослуживцев и, конечно, все свободное время отдавать дочери'. Правда, Уоррен, надо признать, был довольно сносным отцом; и когда он находился дома и не был занят своими делами, он мог какое-то время даже посидеть с Эми. Но и это стало постепенно тревожить Гвен. Потому что теперь ей начало мерещиться, будто, проводя часы или даже минуты с дочерью, он тем самым просто избегает общения с самой Гвен.

Снова подозрения, сомнения... А вдруг ей все это просто кажется? Может, это ее излишняя мнительность начинает проступать наружу в столь извращенной форме?.. Неужели так должна заканчиваться любая супружеская жизнь? Или все дело тут в ней самой - может быть, не стоило так торопиться с браком, да еще сразу рожать?

И все же ни ее опасения, ни подозрения и сомнения никогда не обсуждались супругами открыто. Хотя каждый из них чувствовал, что семейная жизнь начинает давать трещину, всем друзьям они по-прежнему казались счастливой парой, и каждый переживал назревающий раскол в одиночку. Все чаще и чаще по вечерам они просто говорили друг другу "спокойной ночи", и не только не занижались больше любовью, но перестали даже просто целовать друг друга перед сном. Все былое тепло и сердечность постепенно переросли в набор обычных жестов вежливости. Пока Эми подрастала, они старались как можно чаще говорить о ней, о ее развитии и способностях, только бы разговор не перекинулся случайно на их собственные взаимоотношения. Когда же пришло время развода, для всех приятелей и знакомых это было как снег на голову - ни один из них не мог даже заподозрить неладное в столь благополучной с виду семье. Гвен сильно переживала разрыв. Как-никак, они прожили вместе шесть лет, а Эми уже исполнилось четыре...

Годы, проведенные в сомнениях, хороша ли она, как хозяйка, жена, мать и даже просто как человек, привели к тому, что ее уверенность в себе была теперь вконец подорвана. Однако жизнь есть жизнь - ей все равно надо оставаться доброй и любящей матерью для Эми, искать себе подходящее место и продолжать существовать в этом мире...

И вот примерно год назад ей удалось найти довольно приличную работу в небольшом городке в Западной Виргинии, где Гвен предложили учить детей пятых классов. Сначала ее взяли на время, из-за того что внезапно захворала штатная учительница. Но болезнь ее затянулась и, когда выяснилось, что это рак мозга, с Гвен сразу же продлили контракт. Она довела класс до летних каникул и благодаря отличным результатам ее учеников, Гвен решили оставить в школе еще на одно полугодие. Но уже к осени по понятным причинам место окончательно освободилось, и Гвен тут же заняла открывшуюся вакансию.

Впервые входя в класс, Гвен тряслась как осиновый лист, будто не она была здесь главная у детей, а им предстояло командовать ею. Но мало-помалу она освоилась и уже через пару месяцев поняла, что справляется с обязанностями вполне успешно. Дети полюбили ее, и к женщине понемногу стала возвращаться былая уверенность в своих силах. Прошли те трудные дни, когда ребята традиционно "в штыки" принимали новую "училку", ведь детское сердце всегда открыто к доброте и пониманию, и Гвен довольно быстро удалось найти с ними общий язык.

Однажды после занятий к ней в класс зашел Джонни Адаме, один из самых "трудных" учеников, и заявил, что, конечно, хотел бы не провалиться на экзаменах и перейти в шестой класс, но даже если этого не произойдет, он не будет сильно расстраиваться, потому что Гвен в таком случае станет учить его еще целый год. А к той "злюке", которая ведет шестые классы, ему не больно-то и хочется попадать. Естественно, такие слова были сущим бальзамом для учительского сердца. И хотя Гвен заметила мальчику: "Не надо называть миссис Вилке злюкой, она замечательный педагог, вот увидишь", - и пыталась держаться с ним строго, в душе у нее все просто пело от такого незатейливого мальчишеского комплимента.

На эту Пасху Уоррен забрал Эми к себе, чтобы Гвен могла немного передохнуть и съездить к своей младшей сестре Салли, которая еще училась в колледже. И вот буквально два дня назад они сели с сестрой в машину в надежде провести несколько праздничных дней в отдыхе и покое.

Теперь, когда Гвен наконец полностью оправилась после развода и снова твердо стояла на ногах, она могла открыто и ничего не утаивая обсуждать с сестрой любые проблемы семейной жизни, наставлять ее и предупреждать об опасностях, которые таятся почти в каждом современном браке. Ведь на ошибках учатся!..

И вот Салли уже нет... Но теперь Гвен как никогда была полна решимости выжить, чего бы ей это ни стоило, ведь у нее еще оставалась дочь... Она надеялась, что любовь к жизни и инстинкт самосохранения, сидящий в каждом из нас, подскажут ей выход и сберегут от непоправимого.

Гвен закрыла глаза, но даже во сне чувствовала гнетущее присутствие вокруг металлических прутьев, густое сплетение которых теперь больше напоминало ей гроб, нежели клетку.