Пусти козла в огород - Людмила Милевская

— И не прогадаешь, — пообещала я. — Кстати, а зачем ты послала Алисе анонимку?

Фаина не ожидала вопроса и едва не подавилась дымом, который она как раз жадно втягивала в себя. Прокашлявшись, она сказала:

— Мархалева, я, как и ты, тоже дурой когда-то была. Мучила меня давняя любовь, а тут Герман за медицинской помощью обратился. Алиска послала его ко мне с бессонницей. Честно же ей говорила, что я психиатр, а ему нужен невропатолог. Не поверила, вот и виновата сама. Я врач, Герман пациент — куда нам было деваться? Произошла эта самая, как вы говорите, любовь. Тьфу! Будь она неладна!

Я сообразила, что откровенничает Фаина уж слишком охотно, но говорит совсем не то, что мне нужно. Так может продолжаться и до утра, а у меня еще куча вопросов. Пришлось ее перебивать, хотя слушать было очень интересно.

— Это понятно, — сказала я, — у вас был роман, но зачем ты Алиске анонимку писала, да еще буквами, вырезанными из газет?

— Не своим же почерком писать, — усмехнулась Фаина. — А писала потому, что еще дурная, молодая была, хотела с Алиской женской силой померяться, решила Германа к себе перетянуть. Думала: Алиска об измене мужа узнает и выгонит его, а я подберу.

— А она вешаться вздумала, — продолжила я.

— Да-а, а Герман испугался и бросил не Алиску, а меня. И слава богу, — заключила Фаина. — Позже я поняла, что не в семейной жизни счастье.

Готова была с ней согласиться, но меня волновал другой вопрос.

— Зачем же ты вторую анонимку написала? — поинтересовалась я.

Фаина, собиравшаяся со смаком затянуться дымом, так с недонесенной до рта сигаретой и застыла.

— Какую вторую? — спросила она. — Больше я анонимок не писала. Да и про Германа забыла. Уже и не помню, когда его последний раз видела.

— Что так? — удивилась я.

— Мархалева, — рассердилась Фаина, — будто не знаешь сама. Я и Карина — незамужние, а Лора, Алиска и Нюрка семьями не дружат. Лора вообще терпеть не может, если к ней в гости случайно завернешь. Такую мину скроит, что в другой раз и задумаешься, стоит ли заходить. Чаще встречаемся на нейтральной полосе. Иногда у Алиски, но в отсутствие Германа. Вот такие мы хреновые подруги.

«Может, это и правильно», — подумала я, вспоминая, как ловко Тамарка, Роза, Тося, Лариса и Маруся превратили мою квартиру в проходной двор.

Хорошо хоть Юлька от этой компании отвалилась, да и то благодаря моему Евгению.

Не правильно истолковав мою задумчивость, Фаина спросила:

— Не веришь?

— Верю, — ответила я, — но кто же тогда вторую анонимку написал?

Фаина решительно затушила в пепельнице сигарету и сказала:

— Вот здесь ничем не могу тебе помочь. Да и так ли это важно? Какая разница, кто анонимку писал?

— Мне важно, — произнесла я, поднимаясь из кресла и сомнамбулически двигаясь к двери.

Признаться, Фаина своим рассказом меня огорошила. В голове все перемешалось, к тому же страшно хотелось спать.

— Куда ты? — спросила Фаина.

— К Алисе, — ответила я. Она усмехнулась:

— Посмотри на часы, мосты давно разведены. На Васильевский только вплавь попасть можно. Хочешь, ложись на диванчик, вздремни пару часов, а там и движение откроется.

— Спать в дурдоме? Нет уж, лучше пойду в свою машину.

— Как знаешь, — пожала плечами Фаина. — Вольному воля.

Я уже взялась за дверную ручку, но вспомнила, что надо бы Фаину предупредить, надо бы сказать ей, что нет смысла передавать содержание нашего разговора Алиске — бедняжке и без того плохо.

Открыла рот, но Фаина меня опередила.

— Ты вот что, Мархалева, — смущенно пробасила она, — ты, знаю, баба умная, так что Алиске не надо… Ну зачем ей знать?

— Абсолютно незачем, — с облегчением согласилась я. — Ни Алиске, ни всем другим.

Я вышла из кабинета Фаины и, растерянная, шла по пустынному коридору психушки.

«Какая-то странная, загробная здесь тишина, — подумала я. — Впрочем, ночь, и психи давно спят. Но что я сегодня узнала! Герман любил Фаину! Трудно, очень трудно в это поверить. Но, несомненно, Фаина сказала правду. Зачем ей врать? Тогда возникает вопрос: кто писал вторую анонимку? И зачем?»

С этими мыслями я вышла на лестничную площадку. Чувствовала себя кое-как: почему-то ноги не несли меня, а голова кружилась.

«Однако как я впечатлительна, — подумала я, опираясь на перила лестницы. — Да и любой впечатлится. Шутка ли сказать: Герман и Фаина. Невероятно. Как причудливы порой вкусы Мужчин. Но надо признать, что время я потратила зря. Ничего не узнала. Кто травит Алису? — вот в чем вопрос».

За моей спиной раздался слабый шорох, словно кто-то крался по скользкому линолеуму коридора. Я испугалась, хотела оглянуться, но чьи-то сильные руки схватили меня за щиколотки, тело мое потеряло равновесие, и я полетела вниз. С третьего этажа!

ГЛАВА 20

Летела я, казалось, вечность. Мужественно и безмолвно. Поражаюсь скорости своих мыслей — чего только не пронеслось в голове. Конечно, со всеми родными и близкими я простилась в первую очередь, хоть и не до конца поняла, что со мной произошло. Простилась и приготовилась к храброй встрече с кафельным полом, приближающимся с неотвратимостью рока. Пол приближался, приближался и…

И вдруг я ласточкой взмыла вверх. Теперь уже меня страшил не пол, а потолок, он был ничем не лучше. Когда встреча с потолком показалась совершенно неизбежной, я снова начала падать, и опять пол, кафельный пол надвигался на меня и… И снова потолок, нет — уже пол, нет — опять потолок.

— Господи, да когда это кончится? — закричала я.

Господь меня услышал, на этот раз на меня надвигался не пол и не потолок, а злющее лицо Фаины.

— Мархалева! — зарычала она. — Прекрати прыгать! Сетка ненадежна, ее сто лет не меняли!

— Полагаешь, я прыгаю по собственному желанию? — возмутилась я, пролетая мимо Фаины. — Это же настоящий батут. Какой болван натянул его между этажами?

— Не болван, а умный человек, — просветила меня Фаина. — Не забывай, это психиатрическая клиника, здесь идиотов полно. Правда, ни один из них не додумался свалиться в лестничный проем.

Мне стало обидно. К концу речи Фаины я успела слетать вниз и взмыть обратно.

— Фаня, не хочу тебя расстраивать, но и я не додумалась, — крикнула я, пролетая мимо ее лица. — Мне кто-то «любезно» помог.

Фаина протянула руку, пытаясь схватить меня за шкирку, но я снова бодро пошла на снижение.

— Мархалева, — возмутилась она. — Не дрыгайся, бесы тебя дери, расслабься.

— И что будет? — на всякий случай поинтересовалась я, хоть и не ждала уже от жизни ничего хорошего.

— Брошу лестницу и вытащу тебя, — пообещала Фаина.

Я расслабилась. Колебания сетки значительно сократились, а потом и вовсе угасли. Теперь я, на радость Фаине, лежала там, как в гамаке.

— Умница, Мархалева, — похвалила она. — Отдыхай пока, сейчас я вернусь.

Вернулась она не одна. Привела с собой медбратьев. С помощью веревочной лестницы и трех пар крепких рук меня извлекли из этой ужасной сетки. Едва я поняла, что ничто уже мне не угрожает, как ноги подкосились, сознание помутилось…

Очнулась я на диване в кабинете Фаины.

— Ну, Мархалева, ты даешь, — заржала она. — Особая тебе благодарность за проверку страховочной сетки. Лет десять еще она провесит, можно пока не менять. Как только тебя туда занесло? Что, лень было спускаться по ступеням?

Я с подозрением посмотрела на Фаину и спросила:

— Лучше скажи, как ты узнала, что я в сетке? Фаина опять заржала:

— Мархалева, ты хоть помнишь, как летела?

— Помню, мужественно и безмолвно.

— Ха! Насчет мужественно, не знаю — в сетке, кроме тебя, ничего не нашли, — а вот насчет безмолвно лучше помолчи. Думала, сотня чертей спускается в ад, так ты вопила. Всех психов разбудила.

Я изумилась:

— Неужели кричала?

— Дико!

— Удивительно, мне было не до того.

— Ну, Мархалева, ты даешь! — глядя на меня с интересом и симпатией, пробасила Фаина.

«Странное совпадение, — подумала я, — не успела Фаня толком признаться в амурах, как я уже лечу с третьего этажа. Но, с другой стороны, она не могла не знать про сетку… Следовательно, это предупреждение. Если учесть ее сомнения в прочности сетки, то возможно и покушение».

Фаина, видимо, догадалась о сути моих размышлений.

— Кстати, Мархалева, не вздумай пришить мне покушение, — предупредила она. — Уже нашли психа, который скинул тебя с лестницы.

Ядовито улыбаясь, я ответила:

— Не удивлюсь, если это ботаник. Он только что не молится на тебя. Фаина нахмурилась:

— И что?

— И готов слушаться тебя с полунамека, — пояснила я, вскакивая с дивана и устремляясь к двери.

— Ты куда, Мархалева? — разволновалась Фаина. — Постой!

— Не хочу оставаться здесь ни минуты. Надеюсь, у выхода меня не задержат.

— Нет, тебя здесь все уже знают, даже психи. Черт! Тебя знают уже везде!