Пройти по Краю Мира - Тан Эми

В тот вечер мама Рут готовила, и окна были открыты. Громко шипело масло на сковороде, но голоса, доносившиеся до них из хозяйского коттеджа, были еще громче. Рут, делая вид, что читает «Джейн Эйр», изо всех сил старалась прислушаться к доносившимся до нее крикам. Единственное, что она разобрала в визгливом крике Дотти, было: «Ты, грязный ублюдок!» Голос Ланса звучал низким урчанием, почти как мотор его «понтиака».

Рут прошла на кухню и полезла под раковину.

— Пойду вынесу мусор, — сказала она.

Лу Лин приподняла бровь, но продолжила молча готовить.

Подойдя к мусорным бакам, которые располагались у стены хозяйского коттеджа, Рут замедлила шаг и прислушалась.

— Ты думаешь, что такой красавчик?! — кричала Дотти. — Скольких еще ты трахал?! Да ты ничего собой не представляешь, настоящее трндцатисекувдное чудо, да! Сунул, вынул и пошел!

— А ты-то почему себя чертовым экспертом считаешь, хотел бы я знать?

— А вот считаю! Я как раз знаю, что такое настоящий мужчина! Дэнни… да, он! И он был хорош. Дэнни — настоящий мужчина. А ты? Тебе обязательно надо натянуть маленькую девочку, которая еще ничего не соображает!

Голос Ланса взвился и стал ломаться, каку мальчика:

— Да ты чертова шлюха!

Рут вернулась в дом, дрожа. Она не ожидала, что все будет происходить так страшно и уродливо. Неосторожность может принести кошмарные последствия, но иногда человек совершает ошибку, сам того не желая.

— Эти люди хули-худу, — пробормотала мать. Поставив тарелку с дымящейся едой на стол, она добавила: — Совсем с ума сойти, ругаться из-за ничего. — И с этими словами закрыла окно.

Несколько часов спустя Рут лежала в кровати без сна. Внезапно приглушенные крики смолкли. Она подождала, не начнутся ли они снова, но слышала только храп матери. Рут встала и в полной темноте пошла в ванную. Забравшись на унитаз, она выглянула в окно, выходившее во двор. В хозяйском коттедже все еще горел свет. Что там происходило? И вдруг она увидела, как Ланс выходит из дома с вещевым мешком и швыряет его в багажник автомобиля. Спустя мгновение машина с ревом и шумом проворачивающихся на гравийной дорожке колес рванула с места. Что это значило? Он что, сказал Дотти, что собирается жениться на Рут?

На следующее утро, в субботу, Рут едва коснулась рисовой каши, приготовленной матерью. Она с нетерпением ожидала возвращения «понтиака», но все было по-прежнему тихо. Пока Рут лежала на диване с книгой, мать складывала грязное белье в сумку на колесиках и считала монеты для автоматической прачечной.

— Пойдем, время стирки.

— Мне нехорошо.

— Ай-ай! Заболела?

— Кажется, меня вырвет.

Мать засуетилась и принялась мерить Рут температуру, спрашивать, что она ела и как ходила в туалет по-большому. Она заставила Рут снова лечь на диван и поставила рядом с ней ведро, на тот случай, если ее действительно начнет тошнить. Наконец она ушла в прачечную по меньшей мере часа на три. Она всегда ходила в местечко в двадцати минутах от них, потому что автоматы там стоили на пять центов меньше, чем в ближних прачечных, а сушильные машины не пересушивали белье.

Рут надела куртку и поплелась на улицу. На крыльце она опустилась на стул, достала книгу и стала ждать. Через десять минут Дотти открыла заднюю дверь, спустилась с крыльца в четыре ступени и направилась к ней через двор. Ее глаза распухли, она была похожа на лягушку, и, когда она улыбнулась Рут, верхняя часть ее лица по-прежнему выглядела трагично.

— Как дела, малышка?

— Нормально, наверное.

Дотти вздохнула, села на крыльцо и оперлась подбородком о колени.

— Он уехал, — сказала она. — Но он за все заплатит, ты не беспокойся.

— Мне не нужны деньги, — запротестовала Рут.

Дотти было засмеялась, но потом замолчала.

— Я имела в виду, что он сядет за решетку.

— За что? —  испугалась Рут.

— За то, что он сделал с тобой, разумеется.

— Но он же не специально. Он просто забыл…

— Забыл, что тебе всего одиннадцать? Господи!

— Я тоже была виновата. Мне надо было быть аккуратнее.

— Милая, нет! Нет! Не надо его защищать. Честное слово! Ни ты, ни ребенок ни в чем не виноваты… Так, слушай, тебе надо будет обратиться в полицию…

— Нет! Нет! Я не хочу!

— Я знаю, что тебе страшно, но то, что он сделал, — неправильно. Это называется насилие над несовершеннолетним, и он должен быть за это наказан… В общем, в полиции тебе, скорее всего, будут задавать много вопросов. Тебе просто надо сказать им правду: что он сделал, где это произошло… В спальне?

— В туалете.

— Господи! — Дотти горько покивала. — Да, ему и правда там всегда нравилось… Так, он отвел тебя в туалет…

— Я пошла сама.

— Хорошо, тогда он пошел за тобой, и что потом было? Он был одет?

Рут была потрясена.

— Нет, он остался в гостиной смотреть телевизор, — тихо ответила она. — Я была в туалете одна.

— Так когда он это сделал?

— Передо мной. Сначала он пописал, потом я.

— Погоди минутку… Он что сделал?

— Пописал.

— На тебя?

— На сиденье в туалете. А потом пошла я и села на него.

Дотти встала, ее лицо исказилось от ужаса.

— О нет! О господи! — Она схватила Рут за плечи и встряхнула. — Так дети не делаются! Через мочу на туалетном сиденье! Как можно быть такой глупой? Для этого мужчине надо всунуть в женщину свой член!

Из которого выходит сперма, не моча. Ты хоть понимаешь, что наделала? Ты обвинила невинного человека в том, что он тебя изнасиловал!

— Я не обвиняла, — прошептала Рут.

— Обвинила, и я тебе поверила! — С этими словами Дотти решительно пошла к дому, рассыпая на ходу ругательства.

— Мне очень жаль! — крикнула Рут ей вслед. — Я говорю, мне очень жаль!

Она по-прежнему не понимала, что сделала.

Дотти развернулась и бросила:

— Да ты понятия не имеешь о том, что такое сожаление!

Потом она вошла внутрь и хлопнула дверью.

Несмотря на то что она больше не была беременной, Рут не ощущала облегчения. Все по-прежнему было ужасно, может, даже хуже. Когда мать вернулась из прачечной, Рут лежала в кровати под одеялом, делая вид, что уже спит. Она чувствовала себя глупой, и ей было страшно. Неужели она попадет за решетку?

И хоть теперь она и знала, что не беременна, умереть ей хотелось еще сильнее, чем раньше. Но как это сделать? Она представила, как ложится под колеса «Понтиака», как Ланс заводит машину и переезжает ее, даже не зная об этом. Если она умрет, как ее отец, то они встретятся с ним на небесах. Или он тоже решит, что она плохая?

— Хорошая девочка, — промурлыкала мать. — Спи, и скоро поправиться.

Позже в тот же день Рут услышала, как «понти-ак» въехал во двор. Она выглянула в окно. Мрачный Ланс вынес из коттеджа несколько коробок, два чемодана и кошку. Потом, прижимая к носу салфетку, оттуда вышла Дотти. Не глядя друг на друга, они сели в машину и уехали, а когда час спустя «понтиак» вернулся, из него вышел только Ланс.

Что Дотти сказала Лансу? Почему она уехала? Может, Ланс с минуты на минуту ворвется в их домик, чтобы рассказать Лу Лин, что наделала Рут, и выгонит их из дома? Рут была уверена в том, что Ланс ее ненавидел. Она думала, что беременность — худшее, что могло с ней случиться, но сейчас было гораздо хуже.

В понедельник она не пошла в школу. Лу Лин со все нарастающим страхом стала думать, что призрак пытается отобрать у нее дочь. Иначе почему Рут была все еще больна? Лу Лин что-то говорила о зубах из челюсти обезьяны. Она все повторяла, что Драгоценная Тетушка должна знать о проклятии. Оно якобы стало наказанием за то, что ее семья сделала много лет назад. Она поставила поднос с песком на стул возле кровати Рут и стала ждать.

— Мы обе умирать? — спросила она. — Или только я?

«Нет, — написала Рут. — Все о’кей».

— Что окей? Тогда почему она болеть? Нет причины!

Во вторник Рут уже не смогла выносить материнских хлопот и сказала, что достаточно хорошо себя чувствует, чтобы идти в школу. Перед тем как открыть дверь, она выглянула в окно. О нет! «Понтиак» все еще стоял во дворе! Она дрожала так, что, казалось, вот-вот развалится на части. Сделав глубокий вдох, Рут бросилась к двери, прокралась тропинкой, дальше всего обходившей коттедж, и пошла мимо «понтиака». А потом она свернула налево, хотя в школу надо было идти направо. — Эй, малявка! Я тебя ждал. — Ланс стоял на крыльце и курил. — Надо поговорить.