Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек - Виктория Александровна Килеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы что делаете? – заволновалась Лара, когда он произнёс заклинание.
Вдруг ботфорты будто ожили и обхватили её ноги, а висевшая раньше одежда прилегла к телу. Лара испытала странную смесь восторга и ужаса.
«Хоть какая-то от тебя польза, плешивый».
– Теперь впору, – равнодушно сказал канцлер. – Поднимись.
Надев на Лару плащ и шляпу, он положил ей на плечи руки.
«Как есть, отец и сын», – подумала бы Лара с усмешкой, если бы внутри себя не умирала от отвращения.
– Я понимаю, что ты устала.
«Неужели?»
– Но если ты поразмыслишь, – мягко добавил сталеглазый, – то поймёшь: в своих страданиях ты виновата сама.
«Вот оно как!»
– Чем примернее ты будешь себя вести, тем меньше заклятий я буду вынужден на тебя накладывать. Поняла?
Лара закивала.
– Умница, – похвалил Йорг Хольдт.
– Если я ещё раз услышу о своём якобы плохом поведении, я вас прикончу.
Канцлер, сдерживаясь, прикрыл глаза.
– Ты невыносима.
– Как и вы.
– Видит чёрт – я не хотел, – вздохнул он, отступая и вытягивая руку. – Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх.
«Боже мой, нет!» – Ничего более внятного ей в голову не приходило.
Лара упала на колени, сдаваясь под натиском боли. Не забытой, не успевшей превратиться в полустёртое воспоминание. Нет, эта боль навсегда останется до безумия яркой и будет сниться ей в пророческих снах. А сейчас она есть, и от неё не скрыться.
«Боль не спрашивает», – осознала Лара вместе с ощущением прохладных рук на своём маленьком дрожащем тельце.
Канцлер повязал ей на шее верёвку, поднял с пола и понёс вниз. Застучали двери, зазвенели отрывистые голоса, зашаркала обувь, в глаза хлынул солнечный свет…
– Ваша милость, первый экипаж готов, – раздалось совсем близко.
– Я сяду во второй. Отъезжайте.
Кнут ударил так оглушительно, будто ударили не лошадей, а её саму.
– Не бойся, кисонька. – На голову легла ненавистная рука.
Даже его запах был ей ненавистен. И звуки вокруг. Особенно звуки…
– Господи, хватит шуметь! – не вытерпела Лара.
– Молчи! – загремело сверху.
Язык к нёбу не прилип. Лара удивилась, но на всякий случай затихла.
– Ваша милость… – виновато пропищала служанка.
– Садись в мою карету, идиотка.
– Это ослица? – выглядывая из экипажа, спросил беловолосый верзила.
– Можно и так сказать.
Канцлер на миг убрал одну руку, чтобы сесть в карету. Запах сентябрьского утра сменился запахом пыльного бархата, которым были обиты сиденья. Сталеглазый посадил Лару на колени, передав Хансену конец длинной верёвки.
– Держи крепко.
Лара огляделась – напротив, кроме Хансена, сидел ещё один охранник. Служанка недоверчиво косилась на неё сбоку.
– Трогай! – приказал канцлер.
За свистом кнута последовало громыхание колёс о мостовую. Лара во все глаза смотрела в окно. Она неуверенно приоткрыла пасть, не смея издать звука. Не смея убедиться.
«Неужели… заклятие подчинения действует только на людей?»
– Сиди спокойно. – Канцлер погладил её по макушке, отчего Лара, брезгливо вжав голову в шею, завела уши назад.
Ощутила верёвку. Прикинула длину. Поймала на себе пристальный взгляд белобрысого мучителя. Канцлер спросил его о багаже, Хансен отвлёкся, и Ларе полегчало.
«Если выпрыгну, повисну на удавке, как висельник, и наверняка погибну раньше, чем меня вытащат, – подумала она, провожая глазами дома. – Прощай, Росток… Прощай, Адская Тьма…»
Мысли о любимой лошади кольнули сердце. Захотелось реветь.
«Кошки не умеют смеяться, зато умеют плакать», – вспомнила она.
Карета миновала кирпичное здание университета. Пронёсся плотный ряд торговых контор. Лара с надеждой подобралась.
«Сейчас проедем кузницу!» – поняла она, и пульс забился так часто, что ей показалось, будто все в карете его слышат.
Лара, не отрываясь, смотрела вперёд.
«Вон деревянная колода у входа! А топор с двумя лезвиями? На месте! – О последствиях она думала всего миг: – Даже если лезвие не перерубит верёвку, я хотя бы попытаюсь!»
Сердце отсчитывало секунды. Воткнутый в колоду боевой топор приближался… Лара боялась пропустить момент. Она ждала его и страшилась. Вот, вот, сейчас!
«Только бы вышло!» – внутренне вскричала Лара и одним рывком прыгнула в окно через топор.
Глава 11
Приём приёмной внучки
Верёвку дёрнули назад уже после того, как она коснулась наточенного лезвия топора – это Лару и спасло. Ещё в полёте Лара услышала победный треск, и натяжение удавки на её шее исчезло.
«Получилось!»
За спиной ревели голоса:
– Стой, тварь!
– Остановись!
Едва приземлившись, Лара помчалась к Новому рынку. Следом волочился обрубок верёвки. Судя по воплям, Хансен и ещё один охранник погнались за Ларой пешком, а остальные поехали в карете.
Несмотря на утренний час, рыночная площадь была наводнена горожанами. Ноги, копыта, колёса… Только успевай уворачиваться! Резкие малоприятные запахи ударяли в нос, крики торговцев и покупателей били по ушам…
Кто-то наступил на верёвку – Лара зашипела от испуга. Снимать ошейник было некогда, и ей пришлось нести конец верёвки в зубах.
– Держите кошку! Пять талеров за кошку!
«Ну конечно! Здесь слишком много народу, чтобы колдовать!»
В тот же миг Лара нырнула под прилавок с заморскими тканями. Какой-то мужчина, откинув красное полотнище, потянул к ней руку с грязными ногтями. Отшатнувшись, Лара проскочила между сапогами торговца. Тот уже нагнулся и схватил её за бока, но она так отчаянно извивалась всем телом, так неистово царапалась и рычала, словно одержимая, что смельчаку не осталось ничего иного, как, ругаясь, бросить её на землю.
Лара ринулась в гущу толпы.
– Держите кошку! – опять взбудоражил людей крик Хансена, почти мгновенно утопая в звоне церковного колокола.
Если раньше колокольный звон раздражал, то теперь он вселял в душу Лары неподдельную благодарность.
Увидев, как от пахучего рыбного ряда отъезжает телега с бочонками, она сообразила, что эта телега наверняка курсирует между площадью и портом, где торговля запрещена, и побежала за ней. Грубыми окриками прокладывая себе дорогу через людской поток, извозчик пока ехал медленно, поэтому Лара успела запрыгнуть в телегу и спрятаться в одном из пустых бочонков.
«Хоть бы они не увидели, как я сюда залезла!» – заклинала она, глядя в синее безоблачное небо над головой.
Не меньше десяти минут Лара сидела в бочонке, готовая обороняться. Лишь когда телега ускорилась и над Ларой пролетел кирпичный свод крепостных ворот, она позволила себе расслабиться – они выехали из города, и канцлер их не остановил!
«Я сбежала! Я смогла!»
Бочонки стукались друг о друга, колёса душераздирающе скрипели, телега подскакивала на ухабах, однако в маленькое кошачье сердце понемногу возвращался покой.
Прежде Лара относилась к рыбе вполне благосклонно. За час езды в рыбной повозке, даже пустой, её мнение переменилось навсегда. Она не понимала, как запах, напоминающий о морской свежести,
