Очерки истории российской внешней разведки. Том 2 - Евгений Примаков

В 1924 году начались трения в руководстве военной части бело-эмиграции за границей — между Врангелем и его заместителем генералом Кутеповым. Узнав о том, что Кутепов втайне от него установил связи с МОЦР, Врангель выехал в Париж к Николаю Николаевичу для получения поддержки по вопросам усиления своего единоначалия не только в руководстве армией, но и в политической деятельности. Однако поездка не помогла. Кутепов был человеком сильной воли, больших организаторских способностей, целенаправленный и жестокий. Он выиграл закулисную борьбу в среде белоэмиграции, и Врангель был отстранен от политических дел. Кутепов по сути стал руководителем РОВС.

Возникшие разногласия ослабили влияние Врангеля в монархическом движении в целом, и в таких условиях необходимость его использования в разработке операции «Трест» отпала. Было принято решение прекратить связь МОЦР с Врангелем, что еще более подрывало его авторитет среди монархистов как политического деятеля.

В тот же период среди молодых монархистов все больше стало распространяться евразийское движение, которое тактически приняло форму оппозиции по отношению к руководству монархических организаций. Идеологами евразийства являлись русские философы П. Савицкий, Г. Сувчинский, Г. Флоровский и князь Н. Трубецкой.

Под влиянием известного русского философа Н.А. Бердяева евразийцы считали, что Россия пойдет по пути развития, в основу которого должны быть положены общие элементы экономики, политики и культуры Европы и Азии. Этот путь основывался бы на идеях монархизма, национализма и православной церкви.

Руководители операции «Трест» приняли решение установить связь и с евразийцами, учитывая главным образом их самобытность и противоречия с руководством монархического движения за кордоном. Для достоверности нужно было сделать это так, чтобы инициатива шла от молодежи МОЦР, как бы минуя руководство. Для этого в разработку было введено новое лицо — военнослужащий Красной Армии Н.А. Ланговой, который выступал под легендой помощника начальника штаба МОЦР.

Ланговой проник в Польшу через «окно», созданное согласно подписанному с польской разведкой соглашению, и провел переговоры со специально прибывшим в Польшу руководителем евразийцев Араповым, в ходе которых договорились создать евразийскую партию и разработать ее программный документ. Для укрепления руководящего звена евразийцев в МОЦР в его состав в качестве активного участника был введен помощник начальника контрразведывательного отдела Стырне.

Прибывшему по каналу МОЦР в Москву представителю Арапова Мукалову «продемонстрировали» «активную» работу МОЦР, после чего в СССР прибыл и сам Арапов. В связи с его приездом было созвано совещание руководящего звена МОЦР, на котором присутствовали Якушев, Опперпут, Ланговой, Стырне и ряд других лиц, исполнявших роль руководящих деятелей МОЦР.

Для демонстрации Арапову «активной деятельности» МОЦР была организована в присутствии Якушева встреча с одним из «руководителей» МОЦР, привлеченным КРО к оперативной игре, бывшим царским генералом, опытным генштабистом А.М. Зайончков-ским. Внушительная внешность и изысканная речь известного в монархических кругах генерала произвели должное впечатление на Арапова.

После возвращения Арапова из Москвы между ним и МОЦР началась интенсивная переписка, в которой он довольно подробно информировал о положении в монархических кругах за рубежом.

Возрастающее влияние генерала Кутепова на монархическое движение ставило перед чекистами задачу сосредоточить на нем максимум внимания. Ранее путем переписки была достигнута принципиальная договоренность о личной встрече Якушева с Кутеповым. Эта встреча состоялась в Данциге 6 июня 1924 г. После знакомства оба выехали в резиденцию Николая Николаевича, где в ходе продолжительной беседы были рассмотрены вопросы о положении в армии и среди духовенства, о настроении народа, об организации переворота в СССР.

Пользуясь создавшейся ситуацией, Якушев довел до сведения Николая Николаевича информацию о стремлении Маркова от имени великого князя заключить сепаратное соглашение с Польшей, а также с Румынией, обещая последней Бессарабию. Почувствовав, что великий князь недоволен действиями Маркова, Якушев выступил с предложением вызвать руководителей ВМС и показать им свое отношение к их политике. Николай Николаевич воспользовался советом Якушева, что привело к значительному охлаждению отношений между ВМС и великим князем.

11 июня 1924 г. Якушев вернулся в Москву, и после его доклада о проделанной работе было принято решение углубить раскол в монархическом движении.

Между тем МОЦР расширял свои связи. К середине 1924 года через Р. Бирка, перешедшего к этому времени на работу в Министерство иностранных дел Эстонии в качестве дипкурьера, были установлены отношения с финской разведкой, а также с агентом английской разведки, представителем Николая Николаевича в Финляндии Н.Н. Бунаковым.

Передаваемый МОЦР дезинформационный материал заинтересовал финнов и соответственно англичан, и они пошли на расширение контактов с МОЦР, для чего открыли «окно» на советско-финской границе. С советской стороны для переброски людей и почты за границу использовался командир одного из подразделений погранотряда Тойво Вяхя, игравший роль человека, «завербованного» МОЦР

К тому времени возник ряд проблем в отношениях МОЦР с эстонской и польской разведками. В этой связи Якушев «нелегально» перешел советско-эстонскую границу и встретился в Ревеле с начальником штаба эстонской армии и разведки. Кроме того, Якушев встретился с помощником английского резидента в Эстонии и получил от него информацию о намерениях англичан вести в Советской России террористическую деятельность.

Трудно переоценить тот вклад, который внес в защиту новой власти бывший убежденный монархист Якушев. Во время своих поездок по столицам европейских государств он многое узнал о планах и замыслах монархистов, о политическом и моральном облике их руководителей, о раздорах и склоках в рядах белогвардейской эмиграции. Но самая важная информация, добываемая Александром Александровичем, касалась планов проведения террористических актов и диверсий на территории Советской России, методов подготовки конкретных лиц для совершения этих акций, специальных боевых центров и агентуры иностранных спецслужб, засылаемой на территорию СССР. Операция «Трест» притягивала, как подслащенная клейкая бумажка — насекомых, наиболее опасную и активную часть белой эмиграции, раскрывала положение дел в антибольшевистской военно-политической оппозиции как внутри страны, так и за рубежом, чтобы в конечном счете скомпрометировать ее лидеров прямым участием в чекистской оперативной игре.

Случалось, что жизнь Александра Александровича Якушева висела на волоске. Однако высокие волевые качества, природный ум и обстоятельная подготовка с помощью Артузова к каждой поездке за рубеж или встрече с посланцами белогвардейцев на советской земле помогли ему прекрасно сыграть свою роль и ни разу не допустить ни одной ошибки. Повышению авторитета Якушева и в определенной степени его подстраховке способствовало подключение опытного в разведывательных делах генерал-лейтенанта Потапова, которого отличали профессиональная находчивость, умение быстро оценивать обстановку и проявлять должную выдержку в опасных ситуациях. Как и Якушев, он каждый раз при поездках за рубеж не только отлично справлялся с поставленными перед ним задачами, но и умело рассеивал зарождавшиеся у противника подозрения в отношении «Треста».

В деле «Трест», находящемся в Архиве СВР, не сохранилось сухой статистической отчетности о числе выявленных вражеских агентов, арестованных или перевербованных. А вот «помощь», которую «Трест» оказывал западным спецслужбам в получении «секретной военно-политической информации об СССР и его вооруженных силах», документирована в самых разных видах. Дело в том, что в ходе операции «Трест» по предложению ГПУ-ОГПУ и с согласия Реввоенсовета республики было создано специальное бюро по подготовке дезинформации для военных разведок Запада. При этом учитывалось, что нередко информация, переданная «Трестом» полякам, продавалась последними французской или английской разведкам. Так же поступали эстонская и финская разведки.

А запросы были весьма разнообразными. Англичан тогда интересовало почему-то устройство и снаряжение противогаза для лошадей, в то время как румын — состояние военных портовых сооружений Одессы и Севастополя, а немцев — планы закладки судов на Балтийском заводе и т. д. Дальше всех, пожалуй, пошли офицеры разведки из польского генштаба. Связавшись в 1925 году через своего резидента в Москве лично с А.А. Якушевым, они по прямому указанию маршала Пилсудского предложили МОЦР раздобыть за 10 тысяч американских долларов (по тем временам сумма очень большая) советский мобилизационный план. Якушев отнекивался, ссылаясь на то, что их организация не разведывательная, а политическая, однако все-таки «уступил» и передал польскому резиденту специально подготовленный дезинформационным бюро ОГПУ материал. Одновременно подобные сведения было решено передать и эстонской разведке. Передача дезинформации, особенно по вопросам военного характера, имела особое значение, так как ИНО ОГПУ располагал данными о подготовке новой интервенции против Советской страны.