Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

— Господин, я не мужчина.

— Так это был твой брат? — обрадовался наагалей. — У него такие же глаза как у тебя.

Дейна окаменела. В груди взметнулась паника. Дурак дураком, но понимание имеет. Если он разболтает…

— Знаете, — женщина нервно облизнула губы и попыталась улыбнуться, — иногда я всё же бываю… не совсем женщиной. Но давайте, это останется между нами, хорошо? Здесь таких как я не любят. Пусть это будет нашим маленьким секретом.

Лицо господина вытянулось, и он, ничего не говоря, опустил глаза вниз, на грудь хранительницы. Судя по её соблазнительному шевеленью, полоз был там.

— Хорошо, — слабым голосом отозвался наагалей.

— Вот и прекрасно, — обрадовалась Дейна. — Пойдёмте есть? Я голодна как волк.

Глава XII. Ловушка для наагалея

Очередное собрание глав прошло не совсем гладко, и даже по его завершению недовольный шум и гвалт никак не могли затихнуть. Причиной раздора в этот раз стала историческая вражда между нагами и песчаными волками.

— Мы никогда не пустим на свою территорию захватчиков, отнявших наши родные земли! — патетично, словно проповедь вещал, кричал паттер Ио̀ргон, глава песчаных волков.

Шаш смотрел на его высохшую костлявую фигуру с усталостью и терпением, остро сожалея, что песчаные волки так долго живут. Сколько он помнил, паттер Иоргон никогда не упускал случая обвинить нагов в захвате северной части пустыни Халла̀ва. У нагов, впрочем, на эту историю имелся свой взгляд и уступать родные земли наглым блохастым соседям они не собирались.

— Хоть бы разными словами что ли речь составлял… — почти не разжимая губ, прошептал сидящий рядом Делилонис. — А то каждый год одно и то же. Я уже выучил.

— Ага, — тоскливо вздохнул наагасах и добавил: — Я заявляю, что любого нага…

— Я заявляю, что любого нага, — оправдал его ожидания паттер, — покусившегося на нашу территорию ждёт ужасная смерть!

— В этот раз продержался достаточно долго, — заметил наагариш. — Обычно уже на первом заседании вскакивал.

— Повода не было.

А сегодня повод возник.

Змейка в этом году разлилась действительно очень сильно и стала коварной. Скрытые водой холмики превратились в мели, древесные кроны цеплялись за днища лодок, из-за множества препятствий речной поток порой завивался водоворотами… Одним словом навигация очень сильно затруднилась. И если о пострадавшем населении княжество могло само позаботиться, то вот с иноземными купцами, чьи товары шли через Шаашидаш в остальные уголки Давридании, возникли проблемы. Не все хотели рисковать мошной, и империя теряла часть дохода от таможенных пошлин, а разбалованный народ — закарийские шелка и стекло. Лежащие южнее Харшнее и Зази направили караваны через территории песчаных волков, у этих религиозных стран с оборотнями и отношения были не плохие. А вот более «распутная», как выразился паттер Иорган, Закария дел с ними иметь не хотела. И если купцы северной части страны могли спокойно обойти разлив через Шаашидаш и пустыню Ходячих песков — вороватые, но радушные песчаники ничего против не имели, — то для торговцев с юга путь уж слишком удлинялся.

И герцог Имѐрцк, молоденький управитель Дабенѝзского герцогства, предложил переправить закарийских купцов через земли песчаных волков. А если торговцы опасаются, то пусть их сопроводят наги. Нагам они же доверяют, раз через их земли спокойно ходят.

И началось…

— Ссадаши бы к ним заслать, — мстительно прошипел Дел. — Прям к самому святейшеству, во искушение.

— Эти распутники не только зарятся на наши земли, но и крадут наших женщин, принуждая их к браку! — продолжал обличать негодяев паттер.

Шашу на это даже ответить было нечего. Три месяца назад наагариш Раша̀д, глава одного из южных кланов нагов, необычайно жуткий даже по меркам соплеменников мужик, умудрился жениться. И, Тёмные его побери, не просто на какой-то оборотнице, а на племяннице самого паттера! Нет, наагасах радовался счастью славного и сурового наагариша, но подозревал, что тот жену себе всё же украл. Южные наги порой грешат этим. Внешность у них жуткая, характер чаще поганый, да ещё и слухи о них такие ходят, что их свои иногда опасаются. Среди южных самое высокое число неженатых мужчин, они проституткам за рождение детей платят и сами потом растят как могут без матерей.

— Да вашу застоявшуюся кровь давно пора разбавить, — гнусно хмыкнул князь варлийцев, его сиятельство Хенѐсий.

Варлийцы и песчаные волки исторически не враждовали, но, судя по взгляду паттера, он уже был готов нарисовать эту вражду в хрониках прошлых веков.

Широкоплечий, крепко сбитый князь Хенесий нагло посмотрел в ответ, топорща рыжую бороду в ухмылке. Сильный, пышущий здоровьем оборотень с густой гривой медных волос против тщедушного главного жреца, у которого борода словно бы и вовсе не росла, а редкую уже седую шевелюру изрядно поела плешь, смотрелся куда представительнее. Вот уж кого кровь точно не стоит!

— Мы ещё не забыли, какими нас создали благие боги, и не собираемся множить полукровок, которые не знают, какому творцу возносить благодарность за свою жизнь, — ядовито прошипел жрец.

— Думаю, на сегодня хватит, — прозвучал холодный голос императора, и открывший было рот князь, недовольно скривился. — Продолжим завтра.

Главы, недовольно ворча, начали подниматься и покидать зал.

У выхода Шашеолошу и Делилонис столкнулись с паттером Иоргоном и его молчаливым и безропотным сыном, пассом[1] Ида̀ном. Ссориться из-за того, кто первый порог переползёт, наагасах не хотел и остановился, милостиво уступая дорогу. Жрец со злобой зыркнул на вежливо улыбающихся нагов и заскрежетал зубами от ярости. В вере песчаных волков сочетание белого и чёрного имело особый священный смысл, и, глядя на черноволосого черноглазого наагасаха, одетого во всё чёрное, и его белохвостого светлоглазого советника, облачённого в белое, паттер невольно задумался: а не посылают ли боги ему какой-то знак?

Фу, кощунство какое! Жрец тряхнул головой и, вскинув подбородок, пошёл прочь. А вот его сын немного помедлил и неожиданно прямо и уверенно посмотрел на нагов ясными жёлтыми глазами. И вежливо качнул головой на прощание. Шаш тоже опустил подбородок.

— Старая головёшка, — пророкотал остановившийся рядом князь Хенесий, — когда уж его болотная жижа покроет?[2]

— На всё воля богов, — дипломатично отозвался Шаш.

— Чего жмёшься, как девица? — князь