Делай все наоборот - Дарья Калинина

– Кажется, этот подойдет, – сказала наконец она, опустилась на четвереньки и начала тереть ключом по полу.

– Зачем это?

– Самую малость подточу его – и полный порядок.

Я позволила себе скептическую улыбку, так как знала, что Мариша и безотказно функционирующий замок – понятия несовместимые. Но в этот раз судьба смягчилась, позволив случиться чуду. После многократных коррективов ключ вдруг сделал один оборот в замке и лишь после этого застрял, но одного оборота было мало, а ключ застрял основательно. Так что радовалась я рано.

– Помоги мне, – пропыхтела Мариша, воюя с неподатливым замком.

Я поспешила к ней и тоже вступила в сражение. Победа оказалась на нашей стороне. Ключ не выдержал наших совместных усилий, а также легких постукиваний по нему молотком, обнаруженным тут же в подвале, повернулся во второй раз, и дверь открылась. Сразу за ней начинались каменные ступеньки, которые вели наверх. Мы поднялись по ним и остановились, пораженные.

Вокруг нас разносились слова из Священного писания или очень похожие на них. Потом за стеной кто-то заиграл на пианино и раздалось мелодичное пение. Певшие прославляли господа своими словами, это я поняла точно, потому что ни одна каноническая молитва не могла начинаться прямо со слов: «Господь, мы очень рады, что ты сейчас с нами и видишь нас». Нравы тут были простые, но пели задушевно. Я даже попыталась прослезиться, но черствая Мариша пихнула меня локтем в бок и велела убираться отсюда.

– Надо сваливать, – сказала эта темная личность, – пока они уши развесили и ничего не слышат, кроме своего пастыря и собственного пения.

Мы осторожно приоткрыли следующую дверь и оказались в маленькой химической лаборатории с богатым арсеналом препаратов, размещенных в прозрачных стеклянных и непрозрачных фарфоровых баночках, которые, в свою очередь, размещались на полках вдоль стен. В центре был большой белый стол, на котором тоже стояло несколько колб, мензурок и тиглей, наполненных разноцветными жидкостями. Рядом с ними небольшая фарфоровая мисочка, в которой горкой был насыпан белый порошок. На спиртовке что-то весело булькало на медленном огне. Повинуясь привычке не оставлять без внимания приглянувшиеся мне вещи, я схватила со стола хорошенькую мисочку и запихала ее в свой рюкзак. Впопыхах я случайно перевернула спиртовку и кинулась поправлять содеянное, но было уже поздно, потому что огонь мигом разлился по всему столу.

– Что ты стоишь как клуша?! – завопила Мариша. – Сейчас тут все взлетит на воздух, спасайся!

– Чему там взрываться? – спрашивала я на бегу. – Вечно ты все придумываешь.

Мы успели вылететь в соседнюю комнату, которая тоже, на наше счастье, оказалась безлюдна, когда раздался первый хлопок и запахло аммиаком. Нам сегодня необыкновенно везло. В этой комнате в отличие от двух предыдущих были окна, выходившие во двор. Правда, на них были решетки. Очень красивые, витые, но все равно решетки. Окна мы распахнули, чтобы избавиться от запаха, решетки не препятствовали этому, но на большее рассчитывать мог только лилипутик. На улице было уже светло и стояло несколько машин.

– Прекрасные машины, – задумчиво сказала Мариша. – Нам бы они не помешали. Зачем им столько машин?

Маришины мысли начинали принимать опасный оборот, но как раз в это время пение прекратилось и раздались испуганные крики:

– Пожар! Горим!

Удивительное дело, как сразу все оживилось. Забегали люди с ведрами, откуда-то приволокли длинный пожарный шланг, который тянуло без малого десяток человек. Все страшно суетились и кричали без всякой пользы. Мы с Маришей, как находящиеся в непосредственной близости к очагу возгорания, всерьез забеспокоились. Если они будут тушить пожар такими темпами, мы рискуем хорошенько поджариться.

Комната, в которую мы забились, была хороша, но, к сожалению, обладала существенным недостатком – у нее уж точно не было другого выхода, кроме того, через который мы в нее вошли. Поэтому находиться в ней в то время, как в соседней комнате бушует пламя, было очень неприятно. Масляная краска на стене уже стала надуваться пузырями от жара, когда из нашего незавидного положения нас спас один милый человек. Впрочем, справедливо будет сказать, что хлопотал он главным образом не о нас, а о спасении имущества. Но тем не менее он раздобыл где-то огнетушитель, его примеру последовали другие – хозяйство у них было поставлено на широкую ногу, огнетушителей хватало в избытке, – и они залили всю лабораторию густой пеной.

– Пошли отсюда! – страстно шипела я, таща подругу к выходу.

– Куда? – схватив меня за руку, упиралась Мариша. – Туда нельзя соваться. Надо спрятаться и пересидеть. Нас же линчуют, если поймут, что это мы подожгли их хозяйство.

Для играющих в прятки было где развернуться. Стояло несколько шкафов, забитых пыльными рулонами бумаги, а также коробки с различной техникой, среди них было несколько пустых и достаточно вместительных. Еще здесь были мешки, но в них мы лезть не решились, они были насквозь пропитаны едкими запахами, и мы боялись расчихаться в самый неподходящий момент. По этой причине отпадали и шкафы. Мы выбрали коробки повместительней и забрались в них.

– И долго нам тут сидеть? – осведомилась я у Мариши, как у человека, затеявшего всю эту катавасию.

– Тихо! – шикнула она на меня. – Идут.

И в самом деле в эту минуту в соседней комнате раздались негодующие возгласы.

– Что же это творится? – жалобно стонал староста, которого мы без труда узнали по голосу. – Сплошные беды на нас сыпятся в последнее время. Какой-то рог изобилия, только наоборот.

Пока я размышляла над тем, что он хотел этим сказать, староста воскликнул:

– Спасибо тебе, господь, что ты уберег наши компьютеры. Мы без них бы пропали. Спасибо тебе.

На мой взгляд, в первую очередь ему надо было поблагодарить того догадливого человека, который первым притащил огнетушитель, пока остальные валандались с ведрами и шлангом, но староста не нуждался в моих указаниях, он сам знал, кого следует благодарить. Может быть, он и прав, иначе как объяснить тот факт, что я сижу, скрючившись, в неудобном и явно не предназначенном для этого ящике, а он пользуется уважением деревни и ездит на красивом и блестящем «Форде».

– Надо скорей переправить их на место, – рассуждал тем временем староста сам с собой. – У меня сердце не успокоится, пока их не подключат в сеть и не запустят программу. А потом проведаю девчонок и выясню у них, где прячется их подружка. Тоже еще головная боль, что за напасти на меня валятся? Мало своих неприятностей, еще чужие расхлебывай. А где у меня время, разве кто спросит…

Огорченно махнув рукой, он ушел, разгребая ногами толстый ковер густой пены, осевшей на его черных брюках и очень украшавшей их. Следом за ним в комнату заявились четверо дюжих парней. Лица у них были просветленные и умиротворенные, словно только что и не было пожара. Глаза у них были пустые, а головы настолько маленькие, что на вопрос, есть ли там мозги, я бы затруднилась ответить. Казалось, что все свободное пространство занимает лицо и кость. Но для переноски тяжестей эти богатыри были самое то. Главное, они не затрудняли себя размышлениями, почему одни коробки тяжелей остальных, хотя на боках у них у всех одинаковые надписи и габаритами они тоже не разнятся.

Нас вместе с коробками загрузили в кузов микроавтобуса. Маришина мечта прокатиться на одной из шикарных машин, похоже, начала сбываться, но, как все ее мечты, каким-то извращенным способом, а другого я и не ожидала. На мою коробку поставили еще одну коробку, рядом устроили Маришу, и дверь закрылась. В кузове было темно, а из щелей дуло. И еще меня беспокоила мысль, как мы объясним свое появление и будут ли нам рады там, куда нас везут.

Наступившее утро принесло хлопоты не только нам и старосте, но и для Никитина подготовило пару сюрпризов. Точней, один из них подготовили ему мы еще с вечера, а вот второй дожидался его на работе, и в нем мы тоже поучаствовали, правда, не по своей воле. Хотя сегодняшний день был воскресным и Никитин мечтал хотя бы поспать немного подольше, чем ему удавалось в обычные дни. Он полагал, что эти несколько часов все равно ничего не изменят, а голова будет свежей. Так оно и вышло, если бы в дело не вмешались мы с Маришей.

– Товарищ майор, – сказали над ухом Никитина, который проснулся, но решил этого не показывать, но его нос защекотали чем-то влажным и скользким, а на лицо упали холодные капли.

В таком положении не поспишь вволю. Никитин смирился и открыл глаза. Перед ним стоял его сотрудник Сашок – толковый парень, недавно вернулся из армии, разрядник и спортсмен. Видно было, что он смущен. В руках у него качались две здоровенные рыбины, на которые Никитин посмотрел не без зависти, но скоро ему стало не до рыбы.

– Товарищ майор, – повторил Сашок, – где девочки? Вы их не видели?