Любовь и роскошь - Патриция Хэган

Вот уже почти десять лет он безрезультатно странствует по свету, пытаясь отыскать картину и в итоге восстановить честь своей семьи. Он чувствовал, что только тогда его отец сможет обрести покой. Ведь он вовсе не виноват в том, что его жена принесла позор и унижение имени и чести семьи. На протяжении всех этих лет Дрейк старался почувствовать жалость к матери, найти прощение ее поступкам, называл ее ненормальной… как угодно, но только не признавал правды. Отказывался смотреть в лицо суровой и холодной реальности: мать была революционеркой и посмела предать свою семью – мужа и сына. Она была эгоисткой до мозга костей, и ей, как и большинству женщин, нельзя было доверять.

– Мне нравится беседовать с вами, Дрейк, – сказала Дани, прерывая ход его мыслей, – но мне нужно кое-что сделать, если я все же хочу полностью подготовиться к завтрашнему открытию.

– Буду рад предложить вам помощь, – с улыбкой откликнулся он.

В задней части магазина находилась маленькая ниша, где Дани расположила полки для книг, приобретенных в антикварном магазине. Она испытывала гордость за свою коллекцию и теперь хотела расставить книги в алфавитном порядке. Дрейк предложил заняться этим вместо нее, но она отказалась от помощи, указав в сторону маленькой деревянной лестницы:

– Лучше подержите ее для меня. Это не займет дольше минуты.

Дани взобралась вверх так быстро, что он даже не успел приблизиться, чтобы поддержать лестницу, – она опрокинулась. Однако он вытянул руки и принял Дани в свои крепкие объятия.

– Вы сделали это нарочно, – улыбнулся он и затем накрыл губами ее рот в иссушающем душу поцелуе.

На мгновение Дани замерла, а затем медленная волна пламенного огня поглотила ее. Она обвила руками его шею и, тесно прижавшись, страстно ответила на поцелуй.

Прошло немало времени, прежде чем Дрейк наконец неохотно отнял губы от губ девушки, все еще продолжая сжимать ее в своих сильных и сладостных объятиях.

Испытывая незнакомое дотоле головокружение, Дани покачивалась в его объятиях, а когда заговорила, голос ее прозвучал неубедительно даже для ее собственных ушей:

– Не надо было…

Дрейк закинул голову и звучно рассмеялся:

– О, Дани, Дани, не стоит разыгрывать скромницу. Вы хотели этого так же, как и я. – Его глаза жадно встретились с ее взглядом, а голос дрожал от страстного желания. – И хотите большего… сейчас…

Он прижал ее к себе, и губы их встретились в порывистом поцелуе, а затем его язык нежно дотронулся до ее языка, и оба невольно задрожали от удовольствия и страсти. Он обнимал ее за спину, за тонкую талию, потом скользнул ниже, к ее упругим, округлым ягодицам. Он прижимал ее все ближе к себе, пока она наконец не почувствовала его набухшую плоть. Желание, казалось, разрывало ее на части, но невероятным усилием воли Дани заставила себя побороть его и вырвалась из его объятий.

– Слишком много, слишком скоро, месье, – заявила она голосом гораздо более спокойным, чем бушевавшая внутри нее буря эмоций.

– Как вам будет угодно, мадемуазель. В моем распоряжении вечность.

Дани отвернулась, чтобы не съязвить что-нибудь в ответ. Зачем обмениваться ироническими колкостями, когда совершенно очевидно, что они оба желают одного и того же? Она не могла отрицать, что испытывала непреодолимое желание к этому очаровательному, красивому, таинственному мужчине. В ее жизни были и объятия, и ласки, и поцелуи, но никогда еще не ощущала она физического влечения к мужчине.

Она направилась в центр магазина:

– Нужно еще кое-что сделать.

В мгновение ока он оказался рядом с ней.

– Мне кажется, одна из полок не очень надежно прибита. Если у вас есть инструменты, то я с радостью устраню эту оплошность. И возможно, позже мы сможем где-нибудь вместе поужинать.

– О, не думаю, – прервала она его, – к завтрашнему дню так много всего необходимо сделать… я, вероятно, покину магазин уже затемно и…

Дрейк резко развернул Дани, заставляя взглянуть в свои глаза, он снова обнял ее. Лицо его пылало, а глаза горели безумным огнем.

– Черт возьми, прекратите вести себя как маленькая девочка! – воскликнул он. – Вы знаете, что мы оба этого хотим!

Он поцеловал ее, и на этот раз Дани не смогла оттолкнуть его. Все происходит слишком стремительно, и она не позволит этому зайти еще дальше, только не сейчас, а возможно, и никогда. Ведь Дрейк – самый настоящий ловелас, и у нее не было никакого желания становиться частью его коллекции. Однако никогда прежде не встречала она мужчину, похожего на него, одно только присутствие которого возбуждало. Что это – любовь? Господи, только не это! Для Дани любовь означала необходимость пренебречь своими собственными желаниями ради подчинения кому-то. Никогда, снова поклялась она, такого не случится, не важно, что он нравился ей…

Она попыталась вырваться, но Драгомир крепко держал ее, и она снова уступила. Пусть будет так! Она готова испытать неизведанные чувства и насладиться ими, и, когда придет время и ей захочется пойти у них на поводу, она поступит именно так, ни минуты не колеблясь!

Сжимая друг друга в пылких объятиях, совершенно позабыв об окружающем их мире, они не слышали, как тихонько прозвенел колокольчик, как открылась и закрылась дверь магазина. Они вернулись к действительности, когда услышали сердитый голос Сирила Арпела:

– Прошу прощения!

В замешательстве они отшатнулись друг от друга. Но смущение Дани длилось всего мгновение. В конце концов, напомнила она себе, с чего бы ей волноваться? У нее есть полное право целовать мужчину, если она того хочет. Холодным голосом она потребовала объяснений от незваного гостя:

– Что вы здесь делаете, Сирил? Вас не ждали.

– Вы правы, – сказал он с усмешкой, окинув Драгомира презрительным взглядом.

Дрейк не был ревнивцем, а сейчас ему требовалось время, чтобы побыть наедине и обдумать то, как вести себя в дальнейшем. Он хотел обладать картиной; он страстно желал Дани. И он намеревался удовлетворить оба своих желания.

– Полагаю, мне пора, – обратился он к Дани. – Мы поужинаем позже вместе?

Если бы Дани не была так разгневана, она, возможно, и отказалась бы от приглашения, поскольку ей также требовалось время, чтобы побыть наедине со своими мыслями и разобраться в своих чувствах. Этот мужчина вызвал в ней настоящую бурю эмоций. Не замечая присутствия Сирила, она положила ладонь на руку Дрейка, проводила его до двери, а затем достаточно громко произнесла:

– Чудесно. Заезжайте за мной в семь. К тому времени я уже буду дома.

Возле двери Дрейк чуть помедлил, впился в Дани горящим взглядом и прошептал едва слышно:

– С нетерпением жду возможности узнать вас ближе, Дани. То немногое, что я знаю о вас, мне очень импонирует.