«Дневник сумасшедшего» и другие рассказы - Лу Синь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А если бы дали тебя больше тысячи, ты ушел бы?
– Нет, – ответил А-лянь.
– Ну, значит, не потому, что у них слова с делом расходятся, а потому, что платят мало. Говоря это, Мо Цзы опять вбежал в кухню и крикнул:
– Гэнь Чжу-цзы. Отмерь-ка мне кукурузной муки.
Гэнь Чжу-цзы сразу же пришел из комнаты. Это был бравый молодец.
– Сяньшен, пожалуй, сухой провизии нужно приготовить дней на десять, а то и больше.
– Правильно, – сказал Мо Цзы. – Гунь Сунь-гао, наверное, ушел.
– Ушел, – засмеялся Гэнь Чжу-цзы. – Он очень рассердился. Говорит, что мы любим всех без разбора, как животные.
Мо Цзы только улыбнулся…
– Сяньшен, пойдешь в княжество Чу?[63]
– Да. Ты тоже уже узнал?
Мо Цзы велел Гэнь Чжу-цзы развести кукурузную муку водой. Он взял кремень и трут, высек огонь, зажег сухие ветки и стал кипятить воду. Глядя на пламя, Мо Цзы медленно говорил:
– Наш земляк Гун Шу-бань[64] больше все на свой умишко полагается, наделал крюков и пик. И мало ему, что заставил князя Чу воевать с княжеством Юе[65], так на этот раз опять выдумал какие-то там лестницы, хочет подстрекнуть князя Чу воевать с княжеством Сун[66]. Сун-маленькая страна. Как остановить эту войну? Пойду останавливать…
Когда Гэнь Чжу-цзы положил пампушки на решето, Мо Цзы вернулся к себе в комнату, достал из шкафа горсть сушеной, капусты и старый медный нож. Он нашел старую обертку и стал ждать Гэнь Чжу-цзы, и, наконец, как только тот принес горячие пампушки, тотчас же завернул их все вместе в один узелок. Одежды с собою он не взял, не взял даже полотенца для умывания, только пояс затянул потуже, пошел в комнаты, надел соломенные туфли, вскинул на спину узелок и, не оборачиваясь, пошел. Из котомки от пампушек струился пар…
– Сяньшен, когда вернетесь? – закричал сзади Гэнь Чжу-цзы.
– Дней через двадцать, наверное, – ответил Мо Цзы, продолжая идти…
2
Когда Мо Цзы вошел в пределы княжества Сун, шнурки его соломенных туфель успели порваться три или четыре раза, он чувствовал, что подошвы его ног горят от ходьбы. Он остановился и стал разглядывать свои ноги: – подметки туфель протерлись до больших дыр, на ногах появились мозоли и волдыри. Мо Цзы решил не обращать на это внимания и идти дальше. Во время ходьбы он наблюдал, что делалось вдоль дороги. Людей было немало, но повсюду были следы постоянных наводнений и войн, народ не успевал быстро оправиться. Так он шел три дня. На пути он не встретил ни одного большого дома, ни одного веселого человека и ни одного урожайного поля… Так дошел он до столицы… Городские стены были очень старые, хотя кое где и были добавлены новые камни. Вдоль городского рва видны кучи мягкой грязи, похоже на то, что его недавно чистили. Кругом никого нет, кроме нескольких досужих людей на берегу рва, которые удили рыбу.
– Они, наверное, уже слышали новости, – подумал Мо Цзы.
Он внимательно осмотрел рыболовов, его учеников среди них не было… Он решил не задерживаясь быстро пройти город и идти дальше. Прошел северную Заставу и пошел по главной улице прямо на юг. В городе было очень бедно, но тихо. Все лавки расклеили плакаты о дешевых ценах, но покупателей все же не было видно. Да и товаров-то в лавках было немного. На улицах лежала липкая желтая пыль…
– «В таком бедственном состоянии, а еще воевать с ними», – подумал про себя Мо Цзы.
Он шел вперед по главной улице и кроме нищеты ничего другого не видел… Новости о войне с княжеством Чу они, наверное, уже знали, но все привыкли к войнам и считали, что так и должно быть – нужно переносить войну. Да и кроме жизни, ни у кого ничего другого не осталось – ни одежды ни пищи. Никто и не думал куда-то переезжать. Наконец, Мо Цзы увидел городские башни южной заставы. Здесь на углу улицы собралось, человек десять, они слушали человека, который что то рассказывал. Когда Мо Цзы подошел ближе, человек как раз размахивал руками и громко выкрикивал:
– Мы им покажем дух народа Суе! Мы все, как один, пойдем умирать!
Мо Цзы узнал голос своего ученика Цао Гун-цзы, но он не стал проталкиваться вперед и окликать его. Вместо этого он быстро вышел через южную заставу и пошел своей дорогой. Он шел без отдыха весь день и больше половины ночи. У крестьянина под навесом он проспал до зари. Встал и снова пошел. Его соломенные туфли совершенно порвалась, их нельзя было больше носить. В узелке еще были пампушки и тряпка была нужна. Он оторвал кусок халата и обмотал им ноги. Тонкая тряпка и неровная деревенская дорога до боли натирали его подошвы. Идти стало еще труднее. После полудня он сел под маленькой акацией, дал отдых ногам, развязал узелок и стал обедать. Издалека он заметил высокого парня, который вез очень тяжелую тачку в его сторону. Приблизившись, человек опустил тачку, подошел к Мо Цзы и, сказав «сяньшен» стал краем одежды утирать пот на лице.
– Это – песок? – спросил Мо Цзы, узнав в нем своего ученика Гуан Цянь-ао.
– Да, против осадных лестниц.
– А какие еще приготовления ведутся?
– Уже собрали: пеньку, золу, железо. Только очень трудно, некоторые не согласны, согласных-то мало… Больше болтающих попусту…
– Вчера в городе я слышал, как Цао Гун-цзы держал речь. Он все играл словами, вроде – «дух». Выкрикивал – «умрем»… Ты пойди, скажи ему – «Не нужно попусту-то… умереть не плохо, но и трудно. Да и умирать-то нужно, чтобы народу польза была.
– С ним говорить трудно, – не торопясь отвечал Гуань Цян-ао. – Он здесь два года начальником и не очень-то любит с нами разговаривать…
– А Цин Хуа-ли?
– Он тоже очень занят, только что пробовал самострелы. Сейчас он осматривает местность за западной заставой. Поэтому он и не встретил своего сяньшена. Сяньшен, наверное, идет в княжество Чу повидать Гун Шу-баня?
– Верно, – сказал Мо Цзы. – Только неизвестно послушает ли он меня. Вы по-прежнему готовьтесь, не надейтесь на успех переговоров.
Гуань Цянь-ао закивал головой глядя, как Мо Цзы вышел на дорогу. Он проводил его глазами и повез тачку в город.
3
Город Ин в Княжестве Чу был несравним с княжеством Сун: улицы широкие, дома в хорошем состоянии. В больших лавках разложено множество хороших вещей: белоснежное
