Трактир у озера - Астер Беркхоф

— Не я, конечно. Мой сотрудник.

— Нет!

— Вы приехали с Алдо Вейсом и вошли в замок через боковую дверь. Минут через пять вы снова появились, сели в машину и укатили.

— Что за чепуха? — воскликнул Эмиль Бор. — Можно подумать, что я могу вот так, просто входить в замки и выходить из них? Я что же, дверь гранатой взорвал?

— Нет, Филип фон Далау впустил вас. Правда, мы этого не видели, но зато видели, как он вас выпустил. Из этого мы заключили, что он вас и впустил.

Эмиль Бор молчал.

— Ложь! — произнес он наконец. — Все ложь!

— Зачем вы убили Отто фон Далау?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Комиссар повторил свой вопрос снова и снова, но Эмиль Бор продолжал стоять на своем. Наконец он обозлился.

— Вы что, всю ночь будете долбить мне одно и то же?

— Нет, сделаем перерыв ненадолго, — сказал комиссар.

Он позвал полицейского и приказал:

— Наручники...

— Вы не имеете права! — взревел Бор, но полицейский велел ему следовать за ним.

Комиссар попросил привести Алдо Вейса, и прежде чем тот успел открыть рот, комиссар Мюллер сказал:

— Когда в прошлый раз Эмиля Бора судили за убийство «заказной девочки», все знали, что он выполнял ваш приказ. И хотя мы уже тогда знали многое о вас: о ваших ночных клубах и игорных домах, мы не смогли доказать, что существует связь между вами и Эмилем Бором. Итак, сейчас мы находимся в ресторане с номерами, который принадлежит вам. Сегодня днем Эмиль Бор с Парк-аллеи в Мюнхене позвонил вам, и вы отвезли его в замок. Вы ждали в машине, пока Эмиль Бор ходил в замок, через пять минут он вернулся. После того, как вы оба уехали, слуги нашли Отто фон Далау мертвым, он был убит тремя пулями.

Алдо Вейс ошалело озирался по сторонам. Комиссар начал считать:

— Раз, два, три...

— Нет! — закричал Алдо Вейс. — Я не был в Ландсберге. Откуда вы это взяли? Только не уверяйте меня, что это вам сказал Бор, я вам все равно не поверю. Знаю я эти фокусы!

— Три с половиной, — с расстановкой произнес комиссар.

— Ну скажите, что вы видели, комиссар Мюллер. Скажите! Может, вы что-то и видели, но только не то, что вам хотелось бы.

— Хорошо, я скажу. — Комиссар был невозмутим. — Мы видели, как вы подъехали к боковому входу. Вы остались в автомобиле ждать. Филип фон Далау впустил Эмиля Бора в замок, а потом выпустил его оттуда.

Алдо Вейс, прищурившись, насмешливо смотрел на Мюллера.

— Вы сейчас ломаете голову: не Филип ли нам проболтался, но вы же сами видели, что мы успели допросить только Бора, а теперь вот вызвали вас. Филип фон Далау еще только ждет своей очереди.

— Да незачем мне ломать голову, — огрызнулся Алдо Вейс. — Выдумываете бог знает что и пытаетесь навязать мне эту ерунду, но я сразу скажу: вам ничего не удастся доказать.

— Вы продолжаете утверждать, что сегодня вечером не ездили с Эмилем Бором в замок в Ландсберге?

— Нет, не ездил!

— Прекрасно, — сказал комиссар. — Наручники! — крикнул он полицейскому.

— На каком основании?! — завопил Алдо Вейс.

— Вас подозревают в соучастии в преднамеренном убийстве.

— Кто меня видел в замке? Кто?!

— Я, — сказал Бергер, надевая ему наручники и подталкивая к выходу.

Затем комиссар потребовал к себе Филипа фон Далау.

18

— Господин фон Далау, я надеюсь, вы расскажете нам все подробно, — сказал комиссар.

Филип отчаянно замотал головой:

— Все было совсем не так, как вы думаете.

— А как мы думаем? — усмехнулся комиссар.

— Насколько я понимаю, вы считаете, что Отто убил я. Вы ведь об этом хотели со мной поговорить?

— Да. Ваши друзья пытаются все отрицать, говорят, что ничего не знают...

— Я обнаружил Отто в каталке уже мертвым.

— Это вы его убили?

— Нет.

— Вы помогали убийцам?

— Тоже нет! Зачем мне это делать? Признаться, у меня были не слишком дружеские отношения с Отто, но это еще не повод, чтобы убивать...

— Тогда, может быть, вы объясните нам, что произошло в замке?

— Конечно... Как я уже вам говорил... — он покосился на Пьера, — я поехал туда, чтобы согласовать вопросы, связанные с похоронами сестры. Отто принял меня. Скажу прямо, беседа проходила отнюдь не в дружеской обстановке. Мы поссорились и довольно основательно. Я спросил у Отто, правда ли, что он в свое время пригрозил Валерии убить ее, преследовал ее повсюду и запугал до полусмерти. Сначала Отто ответил, что это неправда. Он очень нервничал, а потом вдруг разъярился, стал орать, что это меня не касается, что я являюсь позором всей нашей семьи, промотал семейное состояние и, конечно, закончу жизнь в тюрьме. Тут я тоже рассвирепел. Ну и пошло: слово за слово. Отто оскорблял меня, я тоже в долгу не остался. Наконец он совершенно потерял самообладание и так резко повернулся в каталке, что вывалился из нее. Прибежал Юрген, стал помогать ему подняться. Я ушел в свою комнату наверх, а когда некоторое время спустя вернулся, Отто был мертв. Он сидел в каталке, уронив голову на грудь. Сначала я подумал, что ему плохо и пожалел, что поругался с ним. А потом обратил внимание на его неестественную бледность и странную позу. Я подошел поближе и увидел пятна крови у него на груди. Пощупал пульс — сердце не билось. Я прямо обмер. Первое, что мне пришло на ум: наверное, все слуги слышали нашу ссору. Я решил, что мне надо немедленно уезжать из замка. Поскорее прочь! Теперь-то я понимаю, что это было безрассудством, но тогда я был не в состоянии рассуждать здраво. И я удрал. Выскочил на улицу и уехал.

— И примчался прямо сюда, — произнес комиссар.

— Да, сюда, — Филип занервничал еще больше. — Хотя могло быть и другое место. Ну куда мне было бежать? Конечно же, не в дом на Парк-аллее! Не мог я поехать и в какой-либо городской отель. А этот ресторан — на отшибе. Я полагал, что смогу пересидеть тут какое-то время, соберусь с мыслями и решу, что делать дальше.

— Это все? — спросил комиссар.

— Да.

— И больше ничего в замке не произошло?

— Нет... Ну да, конечно же произошло. Ведь Отто был убит. Кто-то же это сделал...

— Вы случайно не видели никого из посторонних в замке?

— Нет.

Комиссар Мюллер грустно произнес:

— Все это весьма осложняет ваше положение, молодой человек.

— Но я говорю чистую правду.

— Нет, вы лжете! — Мюллер вплотную подошел к Филипу. — Лжете, и я хочу предупредить, что нет смысла отпираться. Мы отлично знаем, что все сказанное вами — неправда. Не перебивайте меня. Есть человек, которому было поручено следить за замком. Это мой агент, вон он там, стоит около двери. Он видел, как подъехала машина, где сидели Бор и Вейс. Он видел, как Бор вошел в замок, кто-то открыл ему боковую дверь, а потом он увидел, как вы выпустили Бора обратно. Спустя еще несколько минут вы выехали из ворот. Он последовал за вами и следил за вами до самого ресторана.

— О боже!.. — прошептал Филип фон Далау.

Он отвернулся, немного помолчал, а потом глухо произнес:

— Это должно было случиться... Я получил то, что заслужил.

Он снова повернул к комиссару и Пьеру бледное, перекошенное лицо.

— Да, я впустил Бора через боковую дверь, — признался Филип. — Но это еще не означает, что Отто убил я. Я не совершал этого убийства. И не помогал убивать его.

Филип пробовал говорить спокойно, но голос его срывался.

— Я должен им деньги, — простонал он. — Много денег! Вы даже не представляете, сколько...

— Проигрыш? — спросил комиссар.

— Да.

— В ночном клубе Алдо Вейса?

— Да. Я задолжал им крупную сумму, которую не могу вернуть. У меня нет никаких шансов когда-нибудь вернуть этот долг. Единственное, чем я еще владею, — это часть дома на Парк-аллее, половина его принадлежит Валерии, половина мне. Я хотел продать дом, но этого нельзя сделать без разрешения Валерии, а я не знал, где она. Эти типы не верили мне и держали меня под охраной...

Он смертельно побледнел, казалось, ему дурно и он вот-вот потеряет сознание.

— Разрешите мне сесть, — жалобно пробормотал он.

Пьер придвинул ему стул.

— Сколько вы им задолжали? — спросил комиссар.

— Я и сам точно не знаю. Зато они знают.

— Ну хотя бы приблизительно.

— Четыре миллиона марок, а может, и больше.

Комиссар растерянно посмотрел на него.

— Четыре миллиона западногерманских марок? — переспросил он.

— Да. Несколько лет назад я уже проиграл крупную сумму, играя в рулетку. У меня не было при себе таких денег, и я написал долговую расписку, а спустя некоторое время погасил долг с помощью Валерии. Да, с ее помощью! Она так часто меня выручала, что даже стыдно сказать. Думаю, что я выпросил у нее все, что она имела. За это я передал ей замок, но в то время замок имел лишь чисто номинальную стоимость, никто не хотел покупать такие огромные владения, а от города тогда еще не поступало предложений. Однажды, играя в одном ночном клубе, я рисковал слишком безрассудно. Ну, и конечно опять страшно проигрался. Я хотел играть и дальше, надеясь, что счастье улыбнется, но мне не дали продолжить — Алдо показал пачку моих долговых расписок и запретил мне впредь играть в его заведениях. Часы показывали половину второго ночи, я знал, что утром он позвонит во все игорные дома и скажет, чтобы мне нигде не давали кредитов. У владельцев игорных домов есть такой черный список, который они передают из рук в руки. Но Алдо рано сбросил меня со счетов. В ту же ночь я поехал в одно заведение во Франкфурте. Там меня знали. Гарант был моим другом. В этом ночном клубе еще ничего не знали о моем проигрыше и, не раздумывая, дали кредит. Я начал играть, сначала очень осмотрительно: делал ставки не более тысячи марок и начал выигрывать. Я выиграл шесть раз подряд. Тут я вошел в раж и начал повышать ставки. Я продолжал выигрывать. Правда, раза два я проиграл, но тут же снова отыгрался. В какой-то момент у меня в руках оказались двести пятьдесят тысяч марок. Я весь дрожал от азарта. Это похоже на опьянение. Я потребовал поставить самый высокий банк. Они запросили согласие гаранта, тот разрешил, и я снова выиграл — три раза подряд. Я почувствовал, как меня обдало жаром, когда я увидел, как растут передо мной стопки купюр, все выше и выше. Я подумал: если сейчас сорву двойной банк, я спасен. Если выиграю, у меня будет столько денег, что их хватит до конца моих дней. Я обхватил руками всю кучу денег и посмотрел на гаранта. Тот кивнул. Я снова выиграл. У меня закружилась голова. Надо еще раз попробовать, подумал я. Только раз... Давай же, тебе сегодня везет... Я понимал, что это безумие, но уже не мог остановиться. Гарант колебался, когда я снова поднял на него глаза, но потом все же кивнул, и я пододвинул на середину стола всю кучу денег. Помню, как шарик непрерывно метался по кругу. Наконец он упал. Я проиграл... Крупье сгреб к себе все деньги. Я в ужасе смотрел на него. Надо во что бы то ни стало отыграть все обратно, — пронеслось у меня в голове. Ведь эти деньги были уже моими, лежали вот тут, рядом со мной, я владел ими, оставалось только собрать их... Если я сейчас позволю унести эти купюры, я их никогда больше не увижу. Я схватил листок бумаги, написал на нем сумму и положил на стол. Крупье показал записку гаранту. Тот не согласился и покачал головой. Я уменьшил сумму. Он минуту колебался, потом кивнул. Я снова проиграл. Меня так трясло, что пришлось прилагать невероятные усилия, чтобы не стучали зубы. Я написал новую расписку, — сумма была чуть меньше, чем первая. Потом еще две других. Я проиграл все, что занял, и гарант отказался давать мне новые кредиты. Мы пошли в его кабинет, и там он попросил меня подписать чек. Он еще доверял мне, не зная о моих проигрышах. Я попросил у него немного подождать с уплатой долга. Я и раньше часто так делал. Но он, видимо, обратил внимание на мой измученный вид и понял, что у меня отчаянное положение. Он прямо спросил меня об этом. Я сказал, что мне необходимо временно обернуться, но он уже все понял. «Я должен позвонить Алдо», — сказал он и подошел к телефону. Некоторое время он слушал, что говорит ему Алдо, потом побледнел, бросил на меня быстрый настороженный взгляд. «Я не знал, Алдо», — произнес он. Я слышал, как вопил Алдо на другом конце провода. Гарант положил трубку и нажал кнопку. Я попробовал уйти, но меня схватили. Два здоровенных парня преподнесли мне, что называется, урок хорошего тона. Когда я пришел в себя, я лежал на земле в какой-то узенькой улочке. А еще через два дня, в Мюнхене, Бор продолжил мое воспитание, после чего я угодил в больницу. Когда я вышел оттуда, меня уже ждали у ворот люди Алдо и сразу же отвезли к нему. Я не мог больше занимать у друзей, тем более такую огромную сумму. Очевидно, Алдо все великолепно понимал, так как не требовал немедленной уплаты долга. Он посоветовал мне обратиться за помощью к Валерии. Они знали, что дом на Парк-аллее принадлежит мне только наполовину, и хотели, чтобы я договорился с сестрой о его продаже. Согласно их замыслу, получив свою долю, я должен был одолжить у Валерии ее половину и еще попросить денег сверх этого. «Попроси у сестры взаймы», — сказал Алдо. Я согласился, правда, очень неохотно, — мне было стыдно снова обращаться к Валерии за деньгами. Но надо было искать выход. Алдо не угрожал и не настаивал, он даже оказался более сговорчивым, чем я ожидал. Они заперли меня на Парк-аллее, но больше не били. Тут явились вы, и я узнал, что Валерия умерла, вернее, убита! Сначала я подумал, что это сделали они, но вы рассказали, что служащие «Майер-отеля» видели человека с тростью и черной бородкой. Это мог быть только Отто.