Равнодушные - Альберто Моравиа

Она беспрестанно вертелась перед зеркалом, неудовлетворенная производимым впечатлением. Лиза села в темном углу. Теперь, неизвестно почему, при воспоминании о поцелуе двух влюбленных у нее больно сжималось сердце. Она закрыла глаза.

— Право же, не знаю, — неопределенно ответила она.

— Как это, не знаешь?! — удивилась Мариаграция, снова глядя в зеркало. — Я тут мучаюсь, а ты отвечаешь — не знаю… Что же ты тогда знаешь?

«Я много чего знаю», — хотелось Лизе ответить. Но теперь у нее пропало всякое желание рассказать Мариаграции о новых проделках Лео. Ее удерживало какое-то странное чувство, вернее, даже обостренное чувство собственного достоинства. Она боялась, что подумают, будто она поступает, так из низменного желания отомстить Лео за измену, а не из-за искреннего отвращения к поступку Лео и чувства привязанности к Карле. Поэтому она промолчала.

— Как ты думаешь, может, прикрепить к груди золотую розочку? — спросила Мариаграция. Свеча, которую она держала в руке, осветила ее озабоченное дряблое лицо.

— Да, конечно, — поспешно согласилась Лиза.

А перед глазами стояли те двое, их склоненные головы. И ей хотелось плакать. Такое случилось с ней впервые. Она испытывала физическую боль, точно произошло нечто очень печальное и даже страшное.

— Ну, а как насчет пояса? — не унималась Мариаграция. — Тоненький золотой поясок сюда подошел бы?

Она еще раз посмотрелась в зеркало и, кажется, осталась довольна.

— Очень красивое платье, — сказала она. — Вот только эта складочка… Эта проклятая складка… — На ее раскрашенном лице снова отразилось сомнение. — Может, я неаккуратно надела комбинацию? — сказала она. Поставила огарок свечи на пол, обеими руками подняла подол платья и стала расправлять шелковую комбинацию. Язычок пламени колебался, покачивался, и к потолку, змеясь, вздымались струйки копоти.

Сидя на стуле в темном углу, Лиза не шевелилась и не говорила ни слова. Ее взгляд перебегал с толстых голых ног Мариаграции на дверь, за которой сейчас обнимались в передней Лео и Карла. Она испытывала гнетущее чувство омерзения. И это чувство было для нее новым — она ясно и трезво видела, что эта любовная интрижка приведет Карлу к полному падению, что она погубит свою молодость. Удивления или гнева к обоим она не испытывала, о нет! Да и как она могла, при ее-то собственной бурной жизни! Но она испытывала какую-то смутную жалость к Мариаграции, Лео, Карле, всем сразу, да и к себе самой. Необычность этих чувств испугала Лизу. Она вдруг ощутила странную усталость. И ей до слез захотелось сейчас же уйти, обдумать в одиночестве все события этого дня. Она встала.

— Я ухожу, — сказала она.

Мариаграция, которая тем временем сняла платье, подбежала к ней в одной комбинации и трусиках.

— Как, уже?! — воскликнула она. Но удерживать ее не стала, обняла на прощание и пошла посветить ей до дверей. — Что будешь делать сегодня вечером? — спросила она на пороге.

— Лягу спать, — самым естественным тоном ответила Лиза.

Мариаграция испытующе поглядела на нее.

— Ну, до свидания, — сказала Лиза и, громко хлопнув дверью, чтобы предупредить влюбленных, вышла.

Карла мгновенно встала с дивана и пошла ей навстречу.

— Я провожу тебя, Лиза, — сказала Карла. — А ты, Лео, пять минут побудешь один в темноте.

Пламя свечи ярко освещало круглое лицо девушки. Лиза заметила, что глаза у нее усталые, припухшие, а щеки бледнее, чем обычно. Лизе вдруг захотелось поговорить с ней, рассказать, что она все видела. Но Карла уже повернулась к ней спиной и стала спускаться по лестнице.

Все время, пока они спускались, Лиза на каждой ступеньке лихорадочно спрашивала себя: «Должна я с ней поговорить или нет?» Она смотрела на детские щеки Карлы, на ее большую голову, и ей становилось еще больше жаль девушку. «Во всем виновата Мариаграция, — думала она. — Это из-за нее Карла, бедняжка, очутилась в таком тяжелом положении». Они дошли до холла. Завести разговор или промолчать? Лиза никогда еще не испытывала такой неуверенности "и такой жалости — чувства, прежде почти незнакомого ей. «Это не ее вина», — все время повторяла она про себя. Ей хотелось каким-нибудь жестом или взглядом, без слов, дать понять Карле, что ей известна ее постыдная тайна. Но это ей никак не удавалось.

В коридоре перед зеркалом она стала надевать шляпу. Карла стояла рядом, держа в руке свечу. Лиза беспрестанно поглядывала на девушку.

— Что с тобой, Карла? — внезапно спросила она. — Мне кажется, ты сегодня не такая, как всегда.

— Со мной?! — деланно изумилась Карла. — Ровным счетом ничего.

— Знаешь, ты очень бледная, — продолжала Лиза, — по-моему, ты переутомилась.

Карла промолчала. «Все-таки должна я с ней поговорить?» — все еще колебалась Лиза. Она надела пальто и, прежде чем уйти, взяла Карлу за руку. Они посмотрели друг на друга. Карла не выдержала пристального взгляда Лизы и опустила глаза.

— Карла, — внезапно сказала Лиза взволнованным голосом. — Ты изменилась… Что с тобой?

— Да… ничего.

Лиза была в растерянности и никак не решалась уйти.

— Тогда обними меня, — неожиданно сказала она. Они обнялись. Но, целуя Карлу в холодную щеку, Лиза испытывала сильнейшее недовольство собой и досаду. «Не так, совсем иначе я должна была с ней говорить». Они прошли в холл.

— Помни, — неловко сказала Лиза. — Если у тебя что-нибудь сложится не так либо… произойдут неприятности, — ты всегда можешь прийти ко мне. Ничего от меня не скрывай.

— Конечно, конечно, — стыдливо пряча глаза, ответила Карла.

Лиза вышла, и дверь захлопнулась.

Карла в задумчивости поднималась на второй этаж. Разговор с Лизой ее немного напугал. «Неужели она о чем-то догадалась?»- с беспокойством спрашивала она себя. Но чем больше она об этом думала, тем менее вероятной представлялась ей такая возможность. Ее любовная интрига с Лео началась лишь вчера, Лиза всего два раза заглянула к ним, да и то ненадолго. Нет, это исключено… Если только… если только у Лизы не зародились подозрения вчера вечером, когда ее и Лео вдруг не оказалось в холле. «Но догадалась она или нет, теперь уже слишком поздно, — подумала она со смешанным чувством радости и грусти, — сегодня вечером я отдамся Лео».

Она медленно поднималась по ступенькам, и дрожащий огонек свечи двигался вместе с ней, отбрасывая на стену гигантскую тень с огромной черной головой. «Значит, я иду навстречу новой жизни». Она хотела бы сохранить спокойствие, но это ей никак не удавалось. Бесполезно скрывать от самой себя, что сердце у нее дрожит от страха и она испытывает растерянность и тревогу. «Хоть бы уж поскорее пролетели эти часы, — подумала она и по-детски глубоко вздохнула. — Пусть поскорее пройдет эта ночь. Больше я ни о чем не молю бога».

В темной передней пламя свечи осветило Лео, сидевшего в кресле. Она поставила огарок свечи на стол и села с ним рядом.

— Какая скука, правда? Да еще свет никак не дают, — сказала она, чтобы только не молчать.

Лео ничего не ответил и взял ее за руку.

— Так ты придешь сегодня вечером? — спросил он. Но Карла не успела ему ответить. Портьера одной из пяти дверей распахнулась, и вошла Мариаграция. Она куталась в длинную черную шаль и несла свечу. Лицо ее было воплощением ехидства.

— Лиза ушла, — бросила она Лео, не садясь. — Вы, Мерумечи, возможно, предпочли бы, чтобы я пригласила ее на ужин. Я не ошиблась?… Но что поделаешь… Нельзя всегда получать все сразу… К тому же у вашей дорогой подруги будет время, чтобы подготовиться к вашему визиту… Ночному.

Слово «ночному» сопровождалось глухим смешком. Затем, не дожидаясь ответа, она повернулась и стала спускаться по лестнице.

— Куда ты, мама? — крикнула ей вслед Карла, вскочив со стула.

— Я думаю, пора ужинать, — не оборачиваясь, ответила Мариаграция и медленно, ступенька за ступенькой, продолжала спускаться, в одной руке держа свечу, а другой опираясь о деревянные перила. — Но если вам, Мерумечи, хочется поскорее увидеть Лизу, не стесняйтесь… Ведь мне это безразлично.

Луч света исчез, снова стало совсем тихо. Слова Мариаграции замерли где-то внизу, на последней ступеньке узкой лестницы. Карла, которая следила взглядом за тем, как мать спускается, повернулась к Лео, откинувшемуся на спинку кресла.

— Бесполезно, — сказал Лео, — у твоей матери есть достоинства и недостатки. Но уж если она что-нибудь вбила себе в голову, ее потом не разубедишь. — Он умолк, безнадежно махнув рукой. С минуту они просидели в молчании. Карла озабоченно и даже испуганно смотрела на Лео.

— Знаешь, мне показалось, что Лиза кое о чем догадалась, — обратилась она наконец к возлюбленному.

— Каким образом?

— Не знаю… Но по тому, как она со мной говорила, по ее тону…