Белая башня - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преступление.
Такого надо отправлять на вершину пирамиды в сознании, дабы ярость и гнев его стали пищей…
Императрица положила одну руку на грудь.
Другую на лоб.
— Кто он? — спросила она, чуть задумавшись.
— Не знаю, — вынужден был признать Верховный.
— Это… воин… его зовут Ахур, — Яотл заговорил и голос его был тих. — Он родился далеко на юге, там и жил, познавая многие искусства. А после путешествовал. И продавал свою силу и знания.
— И почему он здесь?
— Не уверен, но… ходили слухи, что он пожелал взять в жены не ту женщину, которую готовы были бы отдать чужаку, пусть даже сильному. И ему отказали. Но он не смирился…
Любопытно.
И то, что Яотл знает, делает ему честь.
— Воин… это хорошо, — девочка подняла руку, что лежала на груди великана.
А мужчина определенно был велик.
Потом убрала вторую, и мужчина открыл глаза. Вдохнул резко так, словно пробуждаясь из кошмара. Что она…
Воин готов был вскочить, и начал подниматься, когда та же тонкая детская рука пробила грудь, чтобы войти в нее по локоть. И воин застыл, глядя на эту руку. Рот его приоткрылся, из него поползла нить слюны, а потом, покачнувшись, он стал заваливаться на спину.
Дитя же с трудом, пыхтя от натуги, вытащила сердце, которое еще билось, и подняла над головой.
Красные капли крови срывались с него, падая на одежды, на маску, марая их.
— Чудо… я не знаю, какое именно чудо нужно им, но знаю, какое будет полезно мне, — она повернулась к толпе спиной и подошла к Верховному.
А потом он ощутил боль у груди.
И опустив взгляд, увидел руку, что вошла в эту грудь. Странно, что боль была именно там, под мышцами и костями.
— Маг сказал, что сердце у тебя совсем слабое, долго не протянет, — пояснила она, вынимая это самое сердце. маленькое, неказистое, покрытое какой-то белесой то ли пленкой, то ли слизью. Боль стала невыносимой, но Верховный терпел.
Он привык терпеть.
А Императрица бросила его сердце на блюдо, и также спокойно, деловито, сунула в грудь другое.
— Так будет лучше, — сказала она, вытирая окровавленные руки о белоснежный плащ Верховного. — Определенно…
Боль отступила. А сердце… сердце билось ровно. Верховный поднял руки над головой.
Толпа внизу отозвалась воем.
Наверное, чудо пришлось ей по вкусу.
Глава 18
Глава 18
Миха
Этот берег ничем-то не отличался от предыдущего. Та же трава, те же деревья, которые подобрались к обрыву вплотную. Разве что какое-то вьющееся растения по листьям смахивающее на виноград, рискнуло и перебросила плети на опору. Да так и не сумело зацепиться.
Главное, туман исчез.
И суицидальные мысли вместе с ним.
— Сожрал-таки, — Тень упал на траву и растянулся ничком.
— Это ты про кого? — у Михи появилось желание последовать примеру, но сугубо из чувства противоречия, он удержался.
И просто сел.
Вытянул ноги.
Надо же, вроде ничего всего, а ощущение такое, словно шкуру сняли. А потом назад нацепили. Ну и перед этим внутри перетряхнули все хорошенько. Сердце колотится. Под лопаткой нехорошо покалывает, намекая, что как бы Миха вполне себе смертен. Мышцы дрожат.
И во рту сухо.
Но жить хочется.
— Про бывшего нашего мага.
— Что он вообще такое?
— Понятия не имею.
— Упырь…
— Нет, обычные упыри — безмозглые твари, которые не способны даже говорить, не то что… — Тень вяло шевельнул рукой.
А ему тоже хреново.
Вон, растерял былую невозмутимость, и лежит не просто так, травой перед носом любуясь, но восстанавливается. Значит… значит, идти по мосту опасно. Ладно, Миха, он все-таки не совсем человек, как и Тень. И упырь, который, может, с мозгами, но все равно упырь.
— Там… откуда я… упырями называли тварей, которые пили кровь других существ. Чтобы жить. Еще они были бессмертны, неуязвимы… правда, существовали они лишь в сказках. К счастью.
Приходилось делать паузы, потому что воздуха не хватало.
Миха замолчал.
— Тогда да. Упырь… один хрен, нелюдь, — Тень перевернулся на бок. — Дыши глубже. Дыхание не задерживай. Просто как можно более глубокий вдох. И выдох.
Миха последовал совету.
Стало легче.
Немного.
— Назад… придется. Как-то.
При мысли об этом замутило. Радиация там, магическая неведомая сила, которая сродни радиации или что-то еще, но Миха чувствовал, что обратное путешествие обойдется дорого.
Если вообще сил хватит.
— Надо думать, — Тень дышал так, как сказал Михе. — По тому пути… неразумно.
— И маги не пройдут.
— Маги, может, и пройдут. А вот те, кто не-маги — нет.
И снова молчание.
В голове ни одной разумной мысли. Да, есть веревка, натянутая над стропой, что объединяет блоки. Наверное, это хорошо.
Только дальше-то что?
— Если… вернуться… пройти по веревке, но держать другую, не закрепляя, — Тень говорил очень медленно, явно додумывая на ходу. — Так… чтобы сместить относительно моста…
— Кто-то должен будет держать её здесь.
— Именно.
А кому-то придется вернуться.
И Миха точно знал, кому именно. Правда, согласиться ли упырь?
Как ни странно, Ирграм откликнулся на зов почти сразу. И выглядел он донельзя довольным, что подтверждало версию наемника о сожранной нечисти.
Нечисти жаль не было.
— Может и выйти что-то… хотя… ладно, давайте, попробую пройти низом, по вашей. Завязывали-то надежно?
— Надежно, — заверил Тень.
А вот Миха просто кивнул, потому как уверенности в том, что веревка была закреплена должным образом, у него не было. И стоило бы сказать об этом, но он промолчал.
Ирграм же, вытащив ком веревки, подергал её и сказал:
— Тут закрепите. Или лучше я сам. Длины-то хватит?
— Должно.
— Должно… вечно все вот так, на глазок… на удачу… — ворчание упыря было каким-то донельзя домашним, успокаивающим, и Миха даже поверил, что получится.
Оно ведь и вправду.
Простая задачка. Один конец веревки крепится на этом берегу, а потом Ирграм возвращается на тот, но идет так, чтобы обойти опоры снаружи, чтобы не запутать веревку. А там всего-то и надо, что взять оба конца и отнести от моста подальше. И снова закрепить.
Только…
Именно эта простота и смущала.
— Дойдет? — поинтересовался Миха, когда кривобокая фигурка упыря добралась до первой опоры. Двигался, следовало сказать, тот легко, текуче.
— Должен.
— А если не получится?
— Будет хреново, — Тень сел на траву. — Но там маги, глядишь, и сообразят…
Сообразили.
Только не маги, на том берегу возникла мелкая фигура, в которой Миха без труда узнал барона. Джеру явно надоело просто ждать.
— Выпорю поганца, — сказал Миха.
— Это да… иногда надо. Но может, отправили?
— Скорее уж сам вызвался.
— Разумно.
Мальчишка, к счастью, приближаться к сооружению древних не стал, но вот Ирграма ждал явно с нетерпением. А потом подпрыгнул и замахал руками.
Сигнал, стало быть, подал.
— Чего он?
Веревку закреплять не стали, точнее что-то да с ней делали, сперва Джер, потом Винченцо, который тоже попытался что-то там изобразить в воздухе, но кривовато. Потом к нему присоединились Миара и Карраго. Последний-то и указал куда-то в сторону.
— Живой, — с некоторым разочарованием произнес Тень.
— А ты надеялся?
— Не скажу, чтобы надеялся. Подобных тварей не так просто угробить, но да… не отказался бы. Он, конечно, полезен. Но это такая помощь, которая в любой миг боком выйдет.
И сплюнул.
Дальше пошло на диво буднично.
Веревку пришлось тащить, она вдруг оказалась на диво тяжелой, да еще и скользкой. И Миха все боялся, как бы не вырвалась она из рук, не рухнула в пропасть. А та, слава всем местным богам и Древним за постоянство, не спешила расширяться, и потому веревка то провисала, то чуть натягивалась, но не критично.
— Хватит, — решил Тень, добравшись до небольшой рощицы, деревья которой росли тесно и густо, сплетаясь корнями и кронами в одно большое. Тонкие стволы их отливали зеленью, и Тень потрогал ближайший. — Железное дерево. Такое выдержит.
Веревку крепил сам.
И узлы вязал тоже, а Миха смотрел, пытаясь запомнить хоть что-то. Правда, вскоре осознал бессмысленность занятия.
Бабушка с её высоким искусством макраме вспомнилась.
А Миха… Миха от искусства далек.
— Сейчас переправляться будут? —
