Власть Варяга - Евгений Сухов

— Ведь ты же его приводил ко мне и знаешь его не хуже меня!

Резван поднялся, вплотную подошел к Ладе, и девушка невольно отступила на шаг.

— Ты мне больше ничего не хочешь сказать? — На его хищном лице застыло сожаление. Резван уже принял решение.

Лада отрицательно покачала головой.

— Нет.

— Деньги тебе придется отработать, милая, — ласково пропел сутенер, — но сначала тебя нужно наказать, чтобы другим неповадно было. — Повернувшись к землякам, он сказал: — Покажите ей, что бывает с теми, кто не слушается нас, а я посижу здесь в сторонке и выкурю сигарету.

Парни охотно поднялись со своих мест.

Лада метнулась к выходу, но один из них, огромный, будто горилла, ядовито ухмыляясь, тотчас перегородил проход. Двое других уже держали отчаянно сопротивляющуюся Ладу за руки. Небрежно сорвали с ее плеч халат.

— Какая грудка, — восторженно пропел жирный, — какие ножки!

— А какая попка! — проговорил гориллоподобный.

И все четверо дружно расхохотались, шутка пришлась им по душе.

— Резван, зачем ты так, — укорила Лада, — ведь мы же знаем друг друга не один день. Неужели ты обо всем забыл? Мы же жили с тобой полгода вместе. Вспомни, что ты мне говорил!

На мгновение холодные глаза Мугаметова как будто потеплели, но через секунду они вновь приняли прежнее выражение — пронзительное и жестокое.

— И ты! Проститутка! Мне чего-то там предъявляешь! — неожиданно вскипел Резван. — Может, ты еще скажешь, что мы ходили с тобой на последний сеанс и держались за руки? А если я что-то и говорил, так это было только по пьяни! — сделал заключение сутенер. — Ну, чего встали! — прикрикнул он на земляков. — Приступайте!

Закурив, Резван молча наблюдал за происходящим.

Лада отчаянно сопротивлялась, извивалась, скрещивала ноги, но силы были неравны.

Разодранный халат полетел в сторону. Гориллоподобный, с выступающими скулами подручный Резвана поглаживал ладонями ее бедра, а потом резким движением сорвал трусики, причинив боль. Но это было только начало.

— Стоп, земляки! Так не годится! — неожиданно воскликнул Мугаметов.

Кавказцы удивленно обернулись на босса, а сутенер бесстрастно продолжал:

— Что же о нас девушка подумает? Будет всем рассказывать, что мы невоспитанные. Пришли с угощением, а выкладывать его не пожелали. — Подняв с дивана бутылку водки, Резван небрежно бросил ее третьему, плотному невысокому парню, заросшему густой черной щетиной.

Показав завидную реакцию, тот ловко поймал бутылку за горлышко.

— Пустите, сволочи! — вырывалась Лада.

Щетинистый резко и сильно ударил Ладу в солнечное сплетение.

Задохнувшись, девушка повисла на его руках, а крепыш, сорвав пробку, стал лить водку прямо в ее горло.

— Пей, красавица! Пей! — ласково приговаривал он. — Мне для тебя ничего не жалко.

Лада захлебывалась, сплевывала водку.

— Отпустите, скоты!

Но водка неудержимо заливалась в горло, все более отнимая силы. Уже обессиленную ее положили на пол. Крепыш уверенно уселся на ее ноги и, посмотрев на Мугаметова, восторженно воскликнул:

— Братан, тут такое богатство!

Лиля, продолжавшая все это время стоять в дверях, встряхнулась, будто бы очнулась от столбняка, и просительно произнесла:

— Я пойду, Резван, у меня еще кое-какие дела есть. А потом, клиенты через полчаса подойдут.

— Назад, шалава! — запретил Мугаметов. — Смотри, — ткнул он пальцем в распластанную Ладу, — что делается с теми, кто меня не слушает!

Гориллоподобный, мелко хохоча, расстегнул ремень, спустил до колен штаны и неуклюже опустился прямо на извивающуюся Ладу.

Сильная боль разодрала бедра. Лада вскрикнула.

— Подмахивай, сучка, подмахивай, сказал! — орал бугай в самое ее лицо. — Ты на работе находишься, не халтурь! Я кому сказал! Клиенты обидеться могут!

Лада пробовала вырваться. Но несколько сильных оплеух разбили ее лицо, она почувствовала, как лопнула губа, а рот мгновенно наполнился кровью.

Резван сидел и молчал, с непроницаемым лицом, лишь иногда делая глубокие затяжки, и, только когда удары по лицу участились, он зло воскликнул:

— Поосторожнее, Тенгиз! Вы мне товар попортите! Ей еще на Тверскую выбираться. Кто ее тогда с такой рожей снять захочет?

— Да мы же с нежностью, — уверил его Тенгиз, приспуская штаны.

Гориллоподобный устало поднялся.

— А хороша телка! Не ожидал. Спасибо, Резван, за подарок. Все плотненько так, не разношено, не то что у шалав с улицы. Чувствуется, Резван, что ты ее бережешь. — И, рассмеявшись, добавил: — Для таких, как мы, бережешь!

Резван промолчал, лишь слегка поморщился, шутка его покоробила. Он нервно стряхнул пепел на диван. Зато приятелям слова толстяка пришлись по душе, и они громко расхохотались. Парни входили в раж.

Посмотрев на Ладу, гориллоподобный радостно сообщил:

— А эта случка мне понравилась. Радуйся, шалава, постоянного клиента заполучила, настоящего джигита!

Глава 7 ОНИ ТЕБЯ УБЬЮТ!

— Узнаешь этих девушек? — Чертанов протянул своему собеседнику три фотографии.

— Не, не помню таких. Первый раз вижу.

— Как же первый раз, если ты всех их трахал?

— Начальник, знаешь, я сколько баб в жизни перетрахал?! Если б я каждую запоминал, у меня в голове больше ни на что места бы не осталось. Не помню.

— А ты напрягись и вспомни, — посоветовал Чертанов. — Если хочешь, я тебе помогу. Эти бабы — проститутки Резвана Мугаметова. Вы ему обеспечивали «крышу», а он вам за это поставлял девочек. В том числе и этих. Вспоминаешь?

Георгий Савин, по кличке Сова, приближенный смотрящего по Северо-Западному округу столицы, долго пытался отвертеться от встречи с Чертановым. Но настойчивости майора позавидовал бы и бультерьер, и в конце концов он добился своего.

— Ну было что-то такое… — сказал Савин. — Разве всех проституток упомнишь?

— С этими ты не по одному разу дело имел.

— Откуда знаешь? Резван стукнул? — неожиданно резко спросил Савин. — Ох, попляшет этот гад у меня…

— Неважно, откуда я это знаю, — сказал Чертанов. — У меня свои каналы.

— Ну да, было такое дело, — подтвердил Савин. — Трахал. И что? Это не преступление.

— Так я и не говорю, что преступление, — с деланым удивлением сказал Чертанов. — Просто мне кое с чем разобраться надо. Скажи, Георгий, ты пятнадцатого вечером и ночью где был? Часов с одиннадцати и до двух ночи?

— Не помню, — быстро ответил Савин. По интонации было совершенно ясно, что он врет.

— Жаль, что не помнишь, — печальным голосом сказал Чертанов. — Значит, алиби у тебя нет.

— Какого еще алиби?

— Вот эту девушку, Катя Аристова ее звали, — Чертанов показал на одну из трех фотографий, — тем вечером убили. Зарезали в Измайловском лесопарке.

— Ну и что?! Я-то при чем, начальник? Мало ли, что я ее трахал! Через этих баб каждый день по пять человек проходило, что ты ко мне-то прицепился!

— Не все трахали каждую из этих троих, и не все были их постоянными клиентами. Так, может, вспомнишь, где ты был ночью пятнадцатого. Имей в виду, Георгий, это в твоих интересах.

— Я… Сейчас вспомню… А, точно! Мы с Семой Паровозом, Веней Сазоновым и Маратом Абекеровым в казино ходили. Они подтвердят! И еще там знакомых куча была, меня все видели.

— Ладно, проверим, — сказал Чертанов, пряча блокнот в карман. — Кстати, что это за Марат Абекеров? С ним я тоже поговорить хотел.

— Просто парень знакомый. При «Метрополе» тусуется.

Чертанов кивнул. Раз при «Метрополе», значит, тоже при Кузе, смотрящем Северо-Западного округа. Нужно будет и с ним поговорить — он третий из тех, кто был постоянным клиентом убитых девушек.

— Слушай, Кузя, надо что-то делать! Этот мент задолбал уже! — Сова был вне себя от ярости. — Ко мне неделю докапывался, теперь к Марату лезет! И Игорь говорил, что он ему звонил, те же самые вопросы задавал! Если он будет и дальше к нам цепляться, то может что-нибудь откопать! Я ему наврал, что пятнадцатого в казино был, но он же проверять будет! И выяснит, что меня там не было. Будет дальше копать! А ведь пятнадцатого у нас «стрелка» была с люберецкими хлопцами, и не мирная, сам помнишь! Три трупа осталось! Что, если он на это выйдет?

Кузя раздраженно постучал по крышке стола пальцами.

— Да не ори ты, самому тошно! Что я сделать могу? Он маньяка ищет! Баб-то ведь и в самом деле убили, Мугаметов жаловался, что его телки работать боятся! И клиенты, говорит, злятся, что их из ментовки теребят.

— Мугаметову я сам голову откручу, — пообещал Савин. — Это он меня менту сдал, гадом буду.

— Резвана не трогай, — строго сказал Кузя. — Ему тоже деваться некуда было. Вот кому бы и правда голову стоило открутить, так этому маньяку поганому. Сначала яйца, а потом голову. Из-за этого урода у нас проблем выше крыши. Доходы у Резвана падают, значит, и нам он платить меньше будет, да еще и менты цепляются. Плюс слух пошел нехороший, что мы со своими обязанностями не справляемся, порядок не поддерживаем.