Новая Зона. Дикий Гон - Игорь Недозор

Детектор сообщал явственно, как божий день, что внутри артефакт, и, кажется, не один. Спрут мысленно вознес благодарственную молитву всем богам и духам Зоны.

Световой люк машины не открывался. Дверь, ведущая в жилые помещения, наглухо закрыта – хорошая металлическая дверь. Он постучал по ней пистолетом, чтоб ребята услышали в гидрофонах. И быстро поплыл обратно.

* * *

Каюта на «Заре» была небольшая, в четыре койки, с переборками, отделанными зеленым пластиком. Под квадратным иллюминатором стоял деревянный стол, круглый, изрезанный и сильно затертый, но чистый. Койки были задернуты красивыми занавесками. Ребята спали за плотной тканью с тиснеными силуэтами московских небоскребов и церквей, каких уже не увидеть никому.

Шквал думал подремать, но вместо этого принялся готовить кофе, напевая себе под нос. На «Заре» камбуза как такового не было. Так, небольшой закуток за каютой, где еле‑еле места хватало и для стола, за которым можно было поесть вчетвером, и для маленькой электроплитки, запитанной от «усача». Имелся тут и холодильник, правда, совсем небольшой, с «ледоритом».

Мормышка, тем временем выбравшись на палубу, стянул куртку вместе с футболкой и подставил тело солнцу, этом явив миру спину в пятнах лучевых ожогов и жуткой продольной выемкой длиной в ладонь. Бедолага угодил прошлым летом под взрыв «бабайки». Если б не Жук, так бы и сгинул на тонувшем «Зодиаке».

Сейчас море было пустым, и на его глади оставляли следы лишь ветровые струи. Однако, приглядевшись, Шквал увидел лодку, скрытую зыбью. В девятикратном увеличении бинокля был виден человек на корме: он закладывал обойму в короткий карабин.

Прикидывая, откуда он мог идти, сталкер понял, что тот, вероятно, возвращался с жемчужных отмелей Морозной Косы.

Омертвелая, без кустика травы, исполосованная снегом от «хладок» даже в августовскую жару, похожая на скелет огромного животного земля. Жемчуг там был не чета знаменитому московскому, но из‑за слабости эффекта и не грозил при малейшей неосторожности превращением в прах за считаные месяцы. Да и московский жемчуг все труднее добывать – старые места выбраны вчистую. Тем более ЦАЯ наложил лапу, жестко контролируя всю добычу разноцветного перламутра. Так что все новые одиночки и команды плывут на Косу.

И немало их пропало там без следа: просто раздавленных воздухом, сжатым в вихрях «вертячки», ставших жертвами особо многочисленных тут озерников или сивульфов или сгоревших от прямых попаданий молний «мокрой грозы». Или просто утонувших.

Ага, на поверхности возникла голова их атамана.

Мормышка распахнул лацпорт и, присев на корточки, протянул Спруту руку, чтоб помочь взобраться на трап. Старший молча ожидал, пока все соберутся.

– В общем, парни, похоже, таки нашли мы добро Мертвеца, – сообщил он. – Не обманул, стало быть, твой Барс, а то я уж сомневаться начал грешным делом.

Молчание встретило эту новость. Особой радости в лицах заметно как будто не было.

– Может, нам стать над этой коробочкой? – только осведомился Капитан.

– Не надо, – покачал атаман головой. – Не ровен час… – Он резко оборвал фразу, все и так понятно, а лишний раз накликать беду не следует. – Короче, не надо. А вот связь нужна. Поэтому сделаем так. Кощей, давай надувай «Зодиак» и сплавай к месту, буй надо передвинуть. Заодно поставь на него роутер и подключи коммуникатор, мало ли, может, мне совет понадобится.

Кощей тут же убежал в кладовую – доставать коммуникатор.

* * *

Шквал поправил баллоны. Поправил разгрузку на животе, натянул ласты. Потом застегнул молнию на костюме, лишний раз проверил, плотно ли сидят ласты. Вроде бы все: ремень, надежно пристегнувший «Морского льва» к спине, два запасных рожка, фонарь и неизменный «Катран» в ножнах на поясе. Ничего лишнего. После этого сталкер надвинул маску, продышался и шагнул за борт.

В воду бывший спецназовец вошел как учили – ни всплеска, ни бульканья – и поплыл, ориентируясь по чутью боевого пловца.

Жук, напротив, слез за борт, шумно расплескивая воду. Клювач, круживший поблизости, испуганно понесся прочь, махая широкими оранжевыми крыльями – всеми четырьмя.

Спрут не спешил. Баржу изнутри осматривать придется ему самому. Ребята, конечно, крутые дайверы, но никогда толком не занимались затонувшими судами, а у него только шесть поднятых больших сухогрузов, не считая мелочи вроде этой.

Опустился на грунт, решив сперва осмотреть корпус.

Ни рыб, ни медуз, ни прочей живности. Пусто. Ан нет, не пусто.

Рядом что‑то зашевелилось, вылезло из ила и неспешно поплыло. Что‑то чешуйчатое, головастое, на суставчатых ногах, с отростком на голове, напоминающим копье. Не то зверь, не то рыба, не то рак – какое‑то неведомое существо. Даже не проплыло, а протекло медленными пульсирующими движениями. К иллюминатору подплыло еще одно, больше похожее на рыбу. Зона обезобразила ее, превратив в чудовище с огромным ртом вместо головы. Со всех сторон подплывали такие вот странные рыбки, каких он никогда прежде не видел.

В одном месте под корпусом было какое‑то углубление. Ноги ушли в илистую массу, вязкую, как тесто. Опасно было подлезать под борт: стоявшая с креном лайба могла накрениться или осесть, придавив аквалангиста.

Пока он раздумывал, «тесто» прорвалось, испустив струю зеленоватых пузырьков. Отпрянув от неожиданности, он всплыл, ожидая, когда иссякнет фонтан. Что там прорвалось? Откуда что вылетает? Ход грунтового червя – родича кольчатой змеевки? «Грибница» сумлаха? Нора анемонии? Гнездовой купол водомерника?

Вдруг на сталкера внезапно пахнуло холодной неумолимой смертью и липким страхом. Это был внезапный, необъяснимый страх, немотивированный, но лишающий воли и твердости духа.

Он был готов рвануть вверх, забыв обо всем. Странно. Он спускался к затонувшим кораблям множество раз и делал это давно уже привычно, без эмоций и особого любопытства – просто работа.

Корабли были самые разные. От ржавых насквозь судов той уже давней великой войны, набитых готовыми рвануть снарядами и бомбами, до пассажирского парома в Индийском океане, в каютах и на внутренних палубах которого лежали кости не успевших спастись пассажиров и моряков. (Корпорации, нанявшей ООО, куда он устроился после изгнания из «Центроспаса», смерть как понадобились зачем‑то документы из капитанского сейфа.)

С минуту он приходил в себя.

Ладно, продолжим. Конструкция этих речных барж ему известна, как и примерная схема внутренних помещений.

Хотя он и спешил, но вскользь осмотрел баржу, осторожно приподняв люк форпика, а потом заглянул в провизионку. Внутри кладовой что‑то зашевелилось, и он подумал, что надо бы поосторожнее, но все же чуть приоткрыл.

И тут же отпрянул, чтоб выпустить чуть шевелящуюся крысу, которая, всплывая, смотрела на него с каким‑то недоумением, озаренная светом чего‑то находящегося внутри.

Зомбокрыса. Ничего особенного. Редко, но бывает. А вот что там светится – это странно. А что еще странно, так это отчего на погибшей от артогня барже нет дыр от снарядов? Или мореманы точняк под ватерлинию влепили?

Да и вообще баржонка на мародерский кораблик не тянет, откровенно говоря. Впрочем, сейчас важно не это, а то, что трюм и машинное отделение отгорожены от жилой части переборкой. Есть там, конечно, двери, но они скорее всего задраенные. Для того чтобы их вскрыть, будет нужен инструмент – или обычный «мокрый» газовый резак высокого давления, или что‑то на артефактах. Такое у них было – запитанная от «груши» болгарка, да только герметичность хреновая, током бьет через раз – кустарная работа поселковых «умельцев».

Спрут прислушался к себе. Идти вовнутрь решительно не хотелось, хоть тресни. А если нет туда хода с аквалангом? Не развернуться? Застрянешь?

– Командир, как слышно? – забубнил в ухо голос Мормышки.

– Слышу тебя хорошо, изучаю обстановку. Не говори под руку, – буркнул, не разжимая челюстей Спрут, ощутив на миг ларингофонную гарнитуру на горле как удавку.

(Но что сделаешь, всякие подводные рации хоть на ультразвуке, хоть на сверхдлинных так и остались фантастикой.)

Может, через иллюминатор? Так просто стекло не разобьешь, думать надо. Нужно что‑то вроде длинного тяжелого лома или… Ну, как он сразу не понял – пальнуть в него картечью из лупары, и готово.

Ритмично сжимая и разжимая красные купола, мимо проплыли три медузы – крупные, с зеленой бахромой по ободку. Новомосковский корнерот – жжет не сильнее крапивы, зато ожоги не сходят по неделе, а то и двум.

Он сосредоточился на задаче. Нужно проникнуть внутрь, вытащить наружу тяжеленный контейнер или контейнеры с кладом, тот самый Сундук Мертвеца, и как‑то поднять его на борт «Зари». Ну, это как раз проще всего, на бывшем водолазном боте имелись грузовая стрела и лебедка. Остальное же… Ладно, он все узнает только когда заберется внутрь. Начнем…