Алпамыш - Фазил Юлдаш

Считая, что срок возвращения Караджана прошел, забеспокоился Алпамыш, приуныл. Вышел он на высокий холм и в подзорную трубу степь оглядывает. Видит он — скачут два коня, друг у друга дорогу оспаривая. Узнает он в одном из них Кокдонана. А Байчибара, который белой пеной и желтой пылью покрылся и казался гнедым, не узнал Алпамыш. «И коня своего, и невесты своей, и страны своей родной лишился!» — подумал Алпамыш — и свалился без чувств. Увидела это Барчин, подбежал к нему, положила его голову к себе на колени и так говорит:

— Отчего без чувств упал, мой милый, в прах?Слезы почему у милого в глазах?Что с тобою, мой могущественный шах?Пери соблазнила иль недобрый дух?Только ты упал и стал и нем и глух,Белый свет дневной в моих очах потух.Сокол ты конгратский, сокол ясный мой,Хоть бы ты беды не ведал никакой,Дорогого дяди отпрыск дорогой!В чем причина горя твоего, ой-бой!.. —Алпамыш вздохнул, глаза свои открыл,На Барчин взглянул и так заговорил:— Сердцу ль моему Барчин не дорога?Знал я, что твое условие — байга.За меня скакать поехал Караджан,Не погиб ли друг мой от руки врага?Если же мой друг Караджанбек погиб,Значит — и мой верный конь навек погиб!Если с Караджаном и с конем бедаИ калмык в байге взял первенство — тогдаПраво на тебя возьмет он от суда.[25]Если он придет, что сможешь ты сказать?Стать его женой как сможешь отказать?Не пойдешь добром — он может силой взять.Как аркан такого горя развязать?!Как же с калмыком Барчин-бедняжке жить?Мне-то как с таким позором тяжким жить?Для чего тогда мне жизнью дорожить?Лучше б самому мне голову сложить!У себя в стране я важный бек, сардар, —Здесь, в чужом краю, меня постиг удар.Горя и стыда чем угашу пожар,Если он погиб, мой конь, мой Байчибар?Если я его разыскивать пойду,Я свою погибель в странствии найду;Здесь оставшись, тоже попаду в беду, —Я ведь безоружен и лишен коня.Если калмыки придут — найдут меня,На какие муки обрекут меня!Все они с оружьем, на лихих конях,Луки за плечами и мечи в руках, —Сразу же меня убьют, затопчут в прах —И моя застынет кровь на их мечах!Если ж не убьют, то силой увезут,От моей кудрявой, милой, увезут,Свяжут, как овцу, и в рабство продадут.Э, увяли все мои надежды тут!

Барчин-аим между тем взяла подзорную трубу Алпамыша и, глядя на приближающихся коней, такое слово говорит:

— Курухайт, Чибар, конь моего тюри!Веселей скачи, не отставай, смотри!Для тебя яйлой высокогорной будьБелая моя девическая грудь!Волосы мои на щетку отдаю,Чтобы чистить шерстку мягкую твою;Конюхом твоим я стану навсегда,Если ты вернешься невредим сюда!Конь алмазноногий, первым доскачи,Снежные холмы грудей моих топчи,Только с милым другом нас не разлучи!На Барчин-аим, бедняжку, посмотри, —Курухайт, Чибар, конь моего тюри!Сердца моего кибитка так чиста,Все еще пока не убрана, пуста.Пусть же не сгорит, пока не обжита,Сердца моего девичьего юрта!Телом и лицом подобная цветку,Горя я не знала на своем веку,Неужель достанусь в жены калмыку?Так уйми, Чибар, мой безутешный плач!На тебя тумар надела Калдыргач,Чтобы ты не ведал в скачке неудач.Пестовал тебя и холил Байбури, —Курухайт, Чибар, конь моего тюри!..

На холме стоит Барчин и смотрит вдаль.Жалко Алпамыша и себя ей жаль.Нетерпенье жжет, гнетет ее печаль.Что ей даст байга, что ей судьба сулит?Барчин-ай в трубу все пристальней глядит,Видит — степь вдали как будто бы дымит, —Но не дым в степи, а пыль вдали пылит.Сердце Барчин-гуль тоска сильней щемит…Кони, кони мчатся! Все ясней, видней!Можно и отдельных различить коней!Вот и Байчибар, и, рукавом маша, «Курухайт!» —кричит Барчин, едва дыша.До ушей Чибара долетел призыв.Гриву распустив и уши навострив,Голову на нежный голос повернув,Он вперед рванулся, повод натянув,Так что крепкий повод разорвался вмиг:Второпях, как видно, Караджан-калмыкКоротко чрезмерно повод подвязал,Сам о том забыл, — да вот и оплошал!Видит лишь теперь поруху Караджан, —Не теряет все же духу Караджан,За высокую он держится луку,Гикает, кричит он грозно на скаку,Небо, содрогаясь, внемлет смельчаку,Кокальдаш отстал, ой, горе калмыку!

Караджана конь, как ураган, понес,Кокальдаш вдогон кричит слова угроз:— Брату своему вонзил ты в сердце нож,Со своим конем в могилу попадешь!Для кого жену у брата отобьешь?Маленьким не умер, так теперь помрешь!Лучше, Караджан, послушал бы меня:Не пускай вперед узбекского коня,—Ведь чужак-узбек калмыку неровня!С чужаком сойдясь, калмыку не мешай,Брата своего невесты не лишай,Гибели своей, дурак, не приближай!Ты меня за мой совет благодари,Придержи коня — со мной поговори,Только не хитри, Караджанбек, смотри:Маленьким не умер, так теперь умри!..Не остановясь, на всем лихом скаку,Молвит Караджан на это калмыку:— Очень ты обижен, Кокальдаш, мой брат,Очень удручен, но я не виноват, —Сердцем быть с тобой я разве не был рад?Этот Байчибар — моя напасть, акэ!Знаю, что могу в беду попасть, ака!Сроду не видал такого существа:Видишь сам, что я в седле сижу едва.Но господня воля, видно, такова,А твои обидно слышать мне слова.Знаешь сам — не беден силой Караджан:Ты меня связал, — я развязал аркан.Но Чибара, видно, подгонял шайтан,Или так учил его байсунский хан, —Он понес меня, как буйный ураган.Повод я тянул, насколько было сил,Только прыти я его не укротил.Я ему уздою разрываю рот, —Он несет меня, как бешеный, вперед!Видно, где-нибудь он шею мне свернет!Разве я по доброй воле так скачу?Неужели смерти я своей хочу?Можешь убедиться, Кокальдаш-ака!«Стой!» — он крикнул вдруг, чтоб обмануть врага,Громко крикнул: «Стой!» — шепнув тихонько: «Чу!» —И на Байчибаре вытянул камчу.— Э, мой Байчибар, конь удалой, лети!Скоро отдохнешь, теперь стрелой лети!С дружеского нам нельзя свернуть пути, —Ай-Барчин для друга мы должны спасти!.. —Кокальдаш-батыр от злобы задрожал:Как он так позорно снова оплошал!— Чтоб ты, Караджан, подох! — он закричалИ с проклятьем повод конский придержал.А Чибар вперед далеко убежал, —Торжество победы он предвосхищал,И хотя от долгой скачки отощал, —Чуя близость цели, весело заржал…

На байге народу десять тысяч юрт,Все калмыки там, и всё узбеки там.Разговоры, споры… время быть коням!Вдруг, как резкий ветер по густым садам,Пронеслось волненье по людским рядам.Вытянули шеи, зорко вдаль глядят,Как шмелиный рой, встревоженный, гудят,Напирает задний на передний ряд,Взоры нетерпеньем у людей горят.Кони, кони скачут! Всадники летят!..Одного коня, однако, видит взгляд.Чей же это конь — все угадать хотят.Ой, какой тулпар, — поистине крылат!— Это Байчибар! — узбеки говорят,И за Караджана каждый очень рад.— Это Кокдонан! — калмыки говорят,И за Кокальдаша каждый очень рад.Нет, не Кокдонан! — он более поджар.Ясно всем теперь, что это Байчибар…

Байчибар, прискакавший первым, не остановясь, обежал семь раз бархатную юрту Барчин. После этого Караджан придержал поводья и остановил коня. Бросились к нему девушки Барчин, помогли Караджану сойти с коня, усадили на ковер, высоко подняли и внесли в бархатную юрту. Девушки повели коня в проводку, чтобы остыл, и привязали его к колу. Тогда к Байчибару подошла Барчин, протерла коню глаза шелковым платком, вытерла с него пыль и пот. Измученный болью от гвоздей, забитых калмыками в его копыта, не мог больше Байчибар на ногах устоять — и упал на землю. Осмотрела его Барчин — и, увидя гвозди в копытах, расплакалась: