Посланник - Иван Владимирович Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Артефакты бывают сильно разные, — сказал Рогов, размешивая сахар в стакане с чаем. — Большинство из них частнику применить некуда. «Воронка», например, если её присоединить с двух концов к электрическому проводу длиной до полукилометра, снижает его сопротивление до околонулевых значений. Почти сверхпроводимость. У «Сухаря» несколько областей применения, но основная — в оптике, с его помощью линзы модифицируют. А «Полумесяц» помогает жизнь искать. С расстояния в двадцать метров показывает безошибочно. Но только если жизнь теплокровная.
— А «Яблоко»?
— Тут всё сложнее, артефакт редчайший, только в местах выхода встречается. Что-то с биологической активностью связано, что именно, никто не говорит, но охотятся за ним старательно. Лично я полагаю, что болезни смертельные лечит. Так что, не переживай, примчится учёный. А ты тут нужен, чтобы авторизовать находку.
— Это как?
— А так, тот, кто его с дерева сорвал, как бы отпечаток свой оставил. Без его руки, шарик этот работать не будет. Поэтому учёные с собой аппарат привезут, сунут туда его, а ты руку приложишь.
— Заодно и кристалл им сбагрим, — сказал Петрович.
— Тоже хорошо, — добавил сидевший с нами Седой, мужик уже пошёл на поправку, хотя по-прежнему был бледным и сильно похудел, нелегко далось путешествие в иной мир. — Не зря тогда корячились.
— Думаю, послезавтра с утра заявятся, — сказал Рогов.
Петрович уже вернулся к своим основным занятиям, именно сейчас он отливал пули в форме, а на столике стояли три десятка пустых винтовочных гильз. Он уже успел отнести патроны соседям, а взамен принёс ещё три ствола. Теперь хоть основной актив поселения с дальнобойным оружием будет. А поскольку патронов никогда не бывает много, занялся перезарядкой гильз, что имелись в запасе.
Глава одиннадцатая
Утром следующего дня я отправился на работу. Вообще, кое-что в устройстве этой колонии удивляло. Начальства почти нет, график довольно расплывчатый, но при этом все при деле. Никого даже заставлять не нужно. Когда задал этот вопрос Петровичу, тот сказал, что, во-первых, люди тут советские, тунеядствовать не приучены, во-вторых, каждый свои обязанности сам знает, большинство работает по той специальности, что раньше получена. Ну, а в-третьих, все, кого такой расклад не устраивал, подались на юг, где пополнили отмороженную вольницу, которую по мере продвижения цивилизации в обратном направлении уже начали отстреливать.
Сегодня работа была новой, требовалось, раз уж территория завода теперь наша, вынести оттуда кое-какое оборудование. Самое примитивное, которое там стояло больше для порядка. Станки, типа сверлильного, шлифовального, фрезерного. Некоторое время обсуждали, что надо бы в цех провести электричество и работать там, но такой маневр был признан нецелесообразным. Во времена войны сильно пострадали линии, а потому проще будет взять оттуда станки и вывезти туда, где электричество есть.
Этим мы и занялись, бригада из двух десятков человек, вооружённых, естественно, поскольку нельзя быть уверенным в полной зачистке территории, явились на завод, пригнав с собой автокран и КамАЗ с открытыми бортами.
Всё бы ничего, вот только техника в цех не заедет, по крайней мере, в этом месте ворот для машины не было. А потому наружу всё пришлось выносить руками. А станок весит много, от пары центнеров, до полутора тонн. В итоге, ворочали мы их часов шесть, пока, наконец, последний не оказался снаружи, где его зацепили крючьями «паука», а автокран без всяких проблем поставил в кузов. Когда мы уезжали, я обратил внимание на то, что завод стал почти идеальным укрепрайоном. Вход только один, через ворота, которые солдаты, чтобы не мелочиться, вынесли зарядом взрывчатки. Всё остальное затянуто паутиной и прочими неприятными вещами, делающими кирпичный забор почти неприступным.
На этом рабочий день закончился, начальство организовало внеочередную помывку для личного состава, после чего вся банда отправилась на ужин.
На стол накрывала Марина, которая, как я понял, решила прописаться тут надолго. А готовкой занималась вторая женщина, имени которой я так и не узнал. Уже вечером, когда я, вымытый, побритый и сытый до тошноты (за ужином даже сто грамм налили, начальник разрешил), вышел погулять в школьный дворик, уже через пять минут рядом стояла она.
— Покоя ищешь? — спросила она, взяв меня под руку.
— С тобой спокойнее всего, — она улыбнулась. — Прогуляемся?
— Угу, — я кивнул.
Справедливости ради, гулять тут было особо негде. Даже та часть города, которая считалась условно чистой, могла стать путём миграции каких-нибудь тварей. И наган, что так и висел у меня на ремне, мог и не помочь.
А ещё быстро темнело, так-то солнце светит, но, из-за проклятых туч всё время сумерки. И духота в воздухе висит. В итоге прогулка наша заняла от силы минут сорок, после чего мы снова вернулись к зданию школы. Уже традиционно сели на лавочку и поцеловались, неподалёку стояла группа работяг, которые курили, поглядывая на меня с завистью. Ну, да, с женщинами тут туго, а те, что есть, недотрог из себя строят.
Долго расслабляться нам не дали, сначала мужики, услышав что-то, резко сорвались с места, затушили окурки и бросились внутрь, потом из крайнего окна выглянул Винокур, который, увидев меня, громко крикнул:
— Димка, давай, завязывай с любовью, быстро к начальству.
Я, естественно, бросился в бункер. Марина, которую приказ непосредственно не касался, отправилась следом. В большом зале бункера было шумно, явно все уже там. Внутри было собрание, мужики сидели на лавках, ящиках и табуретах, кажется, притыренных из столовой. Всего человек сорок, остальные, надо полагать, на постах или спят. Трибуны здесь не было, поэтому Рогов просто стоял впереди.
— Все собрались? — спросил он.
— Кого смогли от дел оторвать, — развёл руками Винокур. — Давай уже, говори, где чего прорвало?
— Петрович, — сказал Рогов сидевшему в углу технарю. — Включи запись.
Петрович щёлкнул клавишей самодельного магнитофона, раздался треск, через который начали прорываться слова:
— …около шести утра, точно численность не знаю, рыл, наверное, триста, это писаных только. А с ними люди…
Раздался непродолжительный треск, после чего магнитофон снова заговорил:
— …это не кадавры, те тупые и медленные, если химией не накачаны, это настоящие люди, живые, они за писаных воюют. Все с оружием, автоматы, пулемёты, патронов куча, не берегут. И техника, грузовики, стальным листом обшиты, пулю держат, даже танк один есть, но, то ли снарядов нет, то ли пушка неисправна. Про БТР говорили, но я не видел.
Из магнитофона послышалось тяжёлое дыхание, человек этот смертельно устал или тяжело ранен.
— …подошли с юга, увидели их поздно, атаковали сразу по всем постам, даже толком проснуться
