Пройти через туман 3 - Алексей Юрьевич Елисеев

шашкой. Когда не справлялись в ближнем бою, били одиночными из пистолетов-пулемётов «Гепард», стоявших на вооружении жандармерии, и пистолетов. Время от времени прорывался кто-то вроде лотерейщика, стреляла, не помня себя от страха, Инга Александровна. Непостижимым образом состояние ужаса помогало, вчерашняя продавщица предпенсионного возраста била опасных мутантов пока что без промаха.

На удивление, выжившим нормальным людям получилось организоваться и дать отпор. Самое ужасное во всей этой ситуации было то, что так продолжаться долго не могло. Пулевых охотничьих патронов у Инги Александоровны оставалось двадцать штук с теми, что она снова зарядила в двустволку. И боеприпасы подходили к концу не только у неё. Силы защитников также таяли, чего нельзя было сказать об урчащей орде зомбаков.

Дать бы всем защитникам по глотку кротовухи… Наверное, все бы воспряли, но вряд ли это поможет выстоять. Рано или поздно полезет кто-то, разожравшийся покруче лотерейщика. Или кто-то не такой глупый, как это стадо бегунов. Тот, кто додумается зайти с другой стороны. Всем тогда хана и настанет. От воспоминания об умной твари по спине Инги Александоровны прошёлся холодок, а в горле застыл ком. Что делать?

Засев в глухой обороне, боя не выиграть. Это понимала даже она, далёкая от военного дела продавщица хот-догов. И тут её осенило, что нужно делать. Необходимо отступить выше, туда, где расположились кабинеты начальства. Это крыло было отгорожено от простых смертных капитальной металлической дверью, на окнах решётки, а из одного кабинета, где сидел плановый отдел, на крышу вела металлическая пожарная лестница. Всего-то и нужно задержать заражённых на лестнице.

— Дай гранату! — перекрикивая многоголосое урчание, попросила она.

Сказать, что грузчик удивился, ничего не сказать.

Как могла, срывающимся голосом Инга Александровна поделилась с Авдеичем своей мыслью, а тот с майором. Офицер план подкорректировал, но принял, дав Инге ещё и баллончик со слезоточивым газом.

— Мы уже использовали их на зомби, — пояснил он невероятно хриплым голосом, — На некоторое время нейтрализует. Если начнут наседать, не жалей, пшикай на толпу одним длинным нажатием.

Инга хотела было возразить, что одна она не справится, но спорить было некогда. Парни со щитами начали пятиться.

— Давай! — раздался приказ майора, когда щиты поравнялись с площадкой второго этажа.

Инга выдернула чеку и сбросила гранату на головы зомби, уверенно подпиравших спины штурмующих с первого этажа. В этот же самый момент появился ещё один лотерейщик. Или даже уже лотерейщик, готовый стать топтуном. Все признаки — как описаны в книге. Эта тварь была быстрей, с массивными когтями и зубами. Челюсти уже раздуло так, что голова стала похожа на грушу. Низкий покатый лоб над глазами нависал козырьком, на башке пучки крашенных в радикально красный цвет длинных волос. Передние лапы, мощные и по-обезьяньи длинные, позволяли толкаться не хуже, чем задними. Из половых признаков две сиськи, безрадостно болтавшиеся, словно уши спаниеля.

Развитый лотерейщик прыгнул сразу через головы наседающей толпы пустышей, завалив и подмяв нескольких, приготовился ещё одним скачком запрыгнуть на площадку второго этажа.

Инга едва успела сорвать двустволку и пальнуть с локтя. Промах! Она чуть не заплакала от досады, а через секунду слёзы всё же хлынули из глаз, но по совсем другой причине. Жандармы залили слезоточивым газом из своих баллончиков толпу наседающих мертвяков. На остатках зрения пальнула ещё раз, но на этот раз попала прямо в грушевидную башку, поросшую неопрятными патлами.

— Отходим! Отходим! Отходим! — орал майор.

Инга тоже от души залила толпу зомби слезоточивым газом, отчего хватанула дополнительную порцию раздражающего слизистые газа. Хотелось протереть глаза и вымыть их. Раздражающее пощипывание переросло в острую резь. Веки рефлекторно сжались и отказывались открываться. Она захлёбывалась собственными слезами и соплями, а кожа зудела так, что хотелось сорвать её с себя.

На голом упрямстве Инга переломила ружьё и попыталась перезарядить его. В это момент внизу, но ближе, чем она ожидала, долбанула граната. Кажется, Инга Александровна потеряла сознание. Сложно сказать, сколько времени она провалялась, скрючившись на грязном кафельном полу. Когда пришла в себя, глаза всё ещё резало, но уже не так сильно.

Первое, что она увидела — яркую красную пластиковую гильзу с латунным донцем. Некоторое время не могла понять, что это такое, а потом на неё разом обрушилось осознание серьёзности ситуации. Вспомнилось, что она испытывала перед тем, как отключилась — желание жить и состояние, близкое к неуправляемой панике. Потом чувство долгого падения, словно она провалилась в бездонную кроличью нору.

Её должны были съесть… Без вариантов! Но Инга всё ещё жива, а в ушах не стоит постоянное урчание. Тихо. Нет. Царит гробовая тишина. Чуть позже поняла, это уши, словно слоем ваты, заложило.

Она ощущала сильную головную боль и тошноту, но как с этими симптомами бороться, она уже знала. Сложней всего было заставить себя шевелиться снова. Она кое-как справилась с тем чтобы сесть. Подтянула к себе двустволку за ремень. Нашлись даже оба патрона, упавших и укатившихся во время неудачной попытки перезарядиться. Заражённых нигде не было видно. Только дохлые бегуны и лотерейщики лежали тут и там.

Ей срочно нужна была кротовуха! Инга пошарила в небольшом детском рюкзачке, доставшимся в наследство от сына директрисы, и нащупала пластиковую бутылку. После нескольких попыток отвинтить непослушными дрожащими пальцами пробку сделала несколько глотков, а потом ещё несколько.

Кротовуха не утратила своего дурного вкуса и запаха, но пить её уже было заметно проще и легче. Спустя полминуты даже глаза щипать стало меньше. Несмотря на обилие крови и трупов, очень хотелось есть.

Не особо понимая, что делает, Инга побрела в «свой» холодильник, туда, куда знала дорогу, там, где годами брала продукты для лавки ненавистных ей хот-догов. Шаг за шагом, опираясь на заряженную двустволку, она спустилась на первый этаж и закрылась в холодильнике.

Тут в изобилии хранились сосиски, сардельки, сыры и всё остальное, что потребно в нехитром деле приготовления изделия быстрого питания. В любой другой момент, возможно, она бы и озаботилась хотя бы видимостью приличий, но сейчас ей срочно была необходима пища. Потому она даже не чистила плёнку, а запихивала в рот куски по половине сардельки и, до конца не пережевав, жадно глотала. Занималась она этим, пока не объелась.

После обильной еды снова потянуло глотнуть кротовухи. Так и поступила. Как только споровый раствор согрел изнутри, захотелось подремать или хотя бы посидеть несколько минут с закрытыми глазами. Не стала себе отказывать в этом. Привалилась к стенке и снова, отключилась.

Глаза Инга Александровна открыла от неясного и неоформленного чувства опасности. Тело закоченело, от холода зуб на зуб не попадал, однако чувствовала она себя неизмеримо лучше. Глаза уже совсем не щипало, теперь они видели словно бы даже лучше, чем в молодости. Голова не болела и не кружилась, нос дышал без затруднений, а уши прекрасно всё слышали. И вот из-за последнего обстоятельства Инга поняла, что её насторожило. За металлической, но, в общем-то, несерьёзной дверью кто-то топтался. Ручка тихо, почти неслышно, начала поворачиваться. Дверь вот-вот должна была открыться. К горлу подкатил комок страха. Инга схватила ружьё и навела на дверь.

— Мальвина? — раздался хриплый голос удивлённого майора, — Ты тут? Жива?

Глава 34

— Жёваный крот! — не сдержалась Инга, — Какая я тебе «Мальвина», чудак в погонах?

Голос майора прозвучал удовлетворённо, но очень странно.

— Живая…

Лицо офицера жандармерии тоже выглядело необычно. Он и вчера-то красавчиком не казался — небритый, прокопчён пожаром, начавшемся в здании вокзала, в порванном, испачканном мундире, брызгах крови и чего-то непонятного. А сегодня лицо словно поплыло и обмякло, а взгляд стал блуждающим, будто ни на чём не мог сконцентрироваться.

— Да живая я. Живая, — бойко ответила Инга Александровна, — Чего искал-то меня?

Поймала себя на мысли, что подбадривает себя, так как майор почему-то пугал её. На бронежилете болтался на петле пистолет-пулемёт — почему-то именно он не давал Инге покоя.

— Я не искал… Я…

— Чего? — подбодрила Инга.

— Мальвина, я…

— Какая я тебе «Мальвина», жёваный крот⁈ — начиная злиться, резко перебила офицера она.

— Ну, ты прикольная…