История Византийских императоров. От Василия I Македонянина до Михаила VI Стратиотика - Алексей Михайлович Величко

29 июля 904 г. арабский флот появился у мыса Ембол, что у входа в городскую гавань. Арабы не сразу предприняли штурм, но вначале их предводитель Лев Триполийский внимательно исследовал городские укрепления. Затем сарацины попытались подойти к морским стенам Фессалоники, но были остановлены тучей стрел, которые искусно метали славянские воины. Небольшая группа арабов попыталась вплавь достигнуть берега и даже приставила лестницы к крепостным стенам, но была буквально сметена градом стрел сверху. Пока шел бой, стратиг Никита обходил византийских солдат на крепостных стенах и своими словами укреплял их сердца[179].

В этот день арабы не имели успеха, но назавтра продолжили штурм города, выдвинул осадные орудия, метавшие в стены громадные камни. В последующие дни мусульмане продолжили атаки с суши и с моря. Они связали попарно свои суда, соорудив на них высокие башни, и оттуда поражали защитников Фессалоники стрелами. С последующие дни атаки продолжались. Горожане были объяты паникой и уже думали только о том, как бы спастись, но спасение не приходило. Отцы и матери прощались со своими детьми, возлюбленные — друг с другом, кругом стоял плач и стенания[180].

Между тем арабы ворвались в город, и началось массовое побоище. Сарацинский меч не щадил никого — дети и взрослые падали, пораженные острой сталью. Алтари церквей заполнились трупами павших горожан и воинов, а в это время арабы, среди которых особенно бесчинствовали берберы, сгоняли толпы пленных мирных жителей. Раненые и ослабевшие греки тут же добивались пьяными от крови сарацинами, остальные распределялись между победителями. Среди плененных византийцев оказался даже царский евнух Родофил, отправленный в Фессалоники для передачи жалованья сицилийскому войску, воевавшему с сарацинами на острове. Но хитроумный сановник каким-то чудом сумел передать деньги своему слуге, бежавшему из арабского плена. Когда об этом узнал Лев Триполийский, он вызвал к себе Родофила и задал один вопрос: «Где деньги?» Евнух ответил, что их уже при нем нет, за что был забит палками до смерти по приказу арабского вождя[181].

Разорив дотла город, 9 августа 904 г. арабы подняли паруса и прибыли на остров Крит, где продали 22 тыс. греческих пленников, а затем успешно вернулись к своим родным берегам. Подробности этого страшного «путешествия» столь трагичны, что их тяжело переносить на бумагу; заинтересованный читатель может ознакомиться с ними по приведенному в сносках первоисточнику.

Взятие Фессалоники произвело глубокое впечатление на современников. Патриарх Николай Мистик с амвона произнес пространную проповедь на эту тему, риторически вопрошая: «Где св. Дмитрий Солунский (духовный покровитель города. — А.В.), непобедимый союзник? Как подвергся стольким несчастья находившийся под твоей защитой город, недоступный врагам с тех пор, как Солнце смотрит на него?»[182]

Захват Фессалоники пробудил алчные мотивы царя Симеона Болгарского, пожелавшего занять этот благословенный край и присоединить его к своей стране. Лишь с большим трудом императору Льву VI удалось отговорить его от этой затеи и разрешить дело миром. Направленный им к Болгарскому царю посол Лев Хиросфакт каким-то чудом сумел убедить болгарина отказаться от спорной территории и не начинать новой войны с Константинополем. Впрочем, «чуду» в немалой степени способствовало одно неприятное для Симеона обстоятельство. Воспользовавшись тем, что мадьяры воюют в Болгарии, печенеги заняли их земли, и угры быстро поняли всю бесперспективность попыток вернуть потерянное обратно. Они были вынуждены мигрировать через Карпатские горы, создав тем самым угрозу захвата долины Тисы, где находились богатейшие запасы соли. Симеон не мог игнорировать такую угрозу и поспешил прекратить войну на два фронта, заключив мир с Византией[183].

Потеря Фессалоники заставила византийское правительство предпринять срочные меры по восстановлению мощи греческого флота — стало ясно, что сухопутные операции в новых условиях дают ничтожный эффект без поддержки хорошо оснащенных боевых кораблей. Уже в ноябре и декабре 904 г. римский стратег Андроник Дука, с которым мы сталкивались выше, произвел нападение на город Мараш. Арабы срочно подтянули войска из Массины и Тарса, но потерпели тяжелое поражение, потеряв своего командующего и многих военачальников. Дука решил развить успех и в июле 906 г. двинулся южнее, проникнув в область Алеппо и напав на город Курус. Успешно преодолев оборону врага, греки захватили город, пленили множество жителей и убили командующего арабскими войсками Бени-Темима. В ответ в октябре того же года сарацины дошли по южному берегу Киликии до крепости Саланду и захватили ее, понеся минимальные потери. В октябре 906 г. византийцы смогли, наконец, снарядить большой флот под командованием Имерия, к которому обязан был согласно плану кампании присоединиться и Андроник Дука с сухопутным войском[184].

Казалось бы, теперь должен был наступить перелом в ходе военных действий, но, запутавшийся в придворных интригах, Дука оставил напарника в одиночестве, что, впрочем, не помешало Имерию одержать блестящую морскую победу над арабами 6 октября 906 г., в день памяти св. Фомы. Тем временем Андроник Дука, договорившийся с арабами о переходе на их сторону, собрал своих приверженцев, усилил их пленными арабами и пробился при помощи подоспевших сарацин на Восток. Битва была очень тяжелой, и множество византийцев из армии стратига Ивиритцы, ставшей на пути Дуки, пали в бою.

Найдя приют у арабов, Андроник получил несколько тайных писем от императора, надеявшегося вернуть своего полководца на родину. Помимо личного расположения к нему, Лев Мудрый не оставлял надежды окончательно разобраться с делом патриарха Николая Мистика и в личном присутствии Андроника выяснить подобности организованного с участием столичного архиерея заговора. Письма василевса вселили надежду в сердце Дуки о прощении, и его сын Константин, благодаря помощи отца, сумел бежать из арабского плена и достичь Константинополя. Самому же Андронику не довелось увидеть родины — вскоре он умер в заточении в арабской темнице[185].

Эти события показали императору, что у византийцев еще не достаточно сил для полномасштабных наступательных операций против арабов. Кроме того, на 907 г. пришлось легендарное нападение россов под руководством князя Олега (882–912) на византийскую столицу. У князя было почти 2 тыс. ладей, каждая из которых вмещала по 40 воинов, — всего почти 80 тыс. пехоты. Помимо этого конница насчитывала около 10 тыс. всадников — огромная сила[186]. Пользуясь тем, что весь греческий флот был занят в операциях против арабов, россы захватили окрестности Константинополя и вынудили византийцев заключить с ними мирный договор, формализованный на бумаге в 911 г.

Ни одно государство мира не в состоянии долго сражаться сразу с многими мощными противниками, поэтому император предпочел заключить