Финалом Злодейки может быть только смерть - Gwon Gyeoeul
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пожалуйста, достаньте все из карманов, — сказал Эклис, приблизившись к стоявшему посреди спальни столу и повернувшись ко мне.
Он, казалось, совсем не подходил этому старинному дворцу.
Бросив на него взгляд, я сунула руку в карман, достала осколок и положила его на стол.
«Это произошло раньше, чем я ожидала».
Мне не пришлось иметь дел с Ивонной, угрожавшей заложниками, потому я не знала, радоваться или огорчаться сложившейся ситуации.
Несмотря на то, что я выложила осколок, он продолжал смотреть на меня.
— Что? — криво усмехнулась я. Я скептично отреагировала на его требовательный взгляд. — Хочешь сам в них пошариться?
— Вы отдали лишь осколок, — склонив голову набок, он пробормотал, словно говоря сам с собой: — …Если бы я прикоснулся к Вам, то не уверен, что ограничился бы только карманами.
— Сумасшедший сукин сын, — выпалила я, запустив руки поглубже в карманы. Там лежали четыре пузырька зелья да засохшая роза. Стук! Я швырнула все добро на стол.
— Это все, что у меня есть.
Чтобы не проходить через это снова, я демонстративно вывернула карманы накидки.
— Это…
Глаза Эклиса, осматривавшего мои вещи, вдруг остановились на цветке. Увидев его вопросительный взгляд и стараясь скрыть эмоции, я бросила:
— Ее оставил мне маг, погибший от рук Ивонны.
— Она… дорога Вам?
— Да. Он опекал сирот, которые сейчас в заложниках. Занимался благотворительностью.
— …
— Я буду оплакивать его, пока ты держишь меня здесь.
Он всего лишь закован в магическом круге, но я его уже похоронила.
«Прости».
С легким чувством вины я мысленно извинилась перед Уинтером и попыталась притвориться угрюмой.
— Прежде, чем ты убьешь меня, я проторчу тут немало времени, размышляя о сегодняшних несчастьях.
— …
— Теперь-то ты доволен?
Сработает? Я затаила дыхание, глядя на Эклиса.
— Потому что эта распустившаяся роза — отражение моего подсознания, квинтэссенция моей магии.
— Я отдал ее Вам на всякий случай, надеясь, что она поможет Вам…
Чтобы остановить возрождение Лейлы, мне ничего не остается, кроме как вернуть осколок. Но ради этого я вынуждена поставить жизнь на кон.
— В случае крайней необходимости активируется защитная магия. Но чтобы запустить ее, нужен…
В конце концов, Уинтер оказался прав. Эклис отобрал у меня зеркальную палочку, и теперь, раз уж я лишилась своего меча, придется сбежать, прикрываясь щитом.
Эклис не отрывал взгляда от высохшей розы, будто хотел что-то с ней сделать. В карете он заявил мне, что не тронет мое окружение, но, честно говоря, мне слабо в это верилось. Чего можно ожидать от предателя с промытыми мозгами…
— Отдохните. Вы бледны.
Но моя настороженность не оправдалась. Эклис развернулся, не тронув ничего, кроме осколка. Ни розу, ни магические зелья. Глядя ему в спину, я почувствовала себя странно.
— …Эклис, — я невольно окликнула его, но сразу же пожалела об этом.
Я молилась, чтобы он меня не услышал, но он резко остановился, не дойдя до двери.
Поколебавшись, я едва выдавила из себя:
— Ивонна… промыла тебе мозги.
— …
— Я могу помочь тебе. Еще не слишком поздно. Остановись.
Все стало бы намного проще, будь Эклис в здравом уме. Заложников бы спасли, и никому бы не пришлось страдать из-за войны с мятежниками. Если бы он присоединился к сражавшимся с Ивонной, финальным боссом, Уинтеру не пришлось бы поворачивать время вспять и начинать эту безумную игру заново. Что за сказочно прекрасный конец!
— …Остановиться… — но, похоже, то было лишь моей фантазией. Лицо Эклиса, обернувшегося ко мне, напоминало лицо каменной статуи. Его голос стал резче. — Если я сейчас остановлюсь, то ничего не изменится.
— Но, по крайней мере, я не убью тебя из-за ненависти.
— Вы разве уже не пытались убить меня? — он постучал пальцем по лбу. — Если бы Вы закончили заклинание, меня бы уже не было в живых.
Во мне неожиданно взыграла обида.
«Не знаю, какого черта я пожалела его».
Я несколько раз могла бы прикончить его тогда, на болоте, но не сделала этого: чувство ответственности и сочувствие к человеку, которому Ивонна промыла мозги, взяли вверх.
Теперь оставалось лишь сделать все возможное, чтобы переубедить его.
— Ты же сам понимаешь: даже если восстание окажется успешным, а ты убьешь кронпринца и захватишь власть над империей, я все равно не полюблю тебя.
— Но почему?! — вдруг воскликнул он. — Почему не полюбите?!
— Ну…
— Я терпел рыцарей, несмотря на все то, что пережил из-за них.
— …Эклис.
— Я размахивал мечом изо дня в день, чтобы стать Вашим рыцарем. Не было ни дня, чтобы я не раздирал руки до крови.
— …
— Но Вы все равно были так далеки, что я едва мог дотянуться до Вас! Вот почему я выбрался из рабства, став предателем!
Я лишь изумленно глядела на изливавшего душу Эклиса. Мне казалось, что я уже знала обо всех его сторонах, но, похоже, ошибалась.
— Так чем же я заслужил Ваше равнодушие? Почему?!
Из серых глаз полились слезы. Он плакал, как беспомощный ребенок, у которого отобрали конфету.
Я смотрела на него отсутствующим взглядом. В то время, о котором он говорил, я не могла осознать, насколько глубоки его чувства, и лишь отчаянно пыталась пережить очередной день. А потом его предательство выбило меня из колеи, и между нами все было кончено.
— Потому что… я люблю другого, — это была единственная причина, которую я могла назвать.
Услышав мой ответ, Эклис вздрогнул и закричал:
— Просто солгите, как обычно. Вы же всегда говорили мне фразы вроде: «У меня есть только ты. Ты дороже мне, чем кронпринц или кто-либо другой»!
— …
— Знаете, что? Эти сладкие речи одурачили меня, я даже был готов бросить все и умереть от Ваших рук.
— Я не хочу убивать тебя.
В моих словах не было лжи. Я лишь хотела покончить со всем, чем была сыта по горло, и двигаться дальше. И надеялась, что Эклис поступит так же. Хотя он, похоже, слишком юн и незрел, чтобы справиться с гневом и отчаянием, охватившим его разбитое сердце…
— Так что… пожалуйста, прости меня.
Я не могла смахнуть его слезы, как раньше. Приблизившись к нему, я хотела взять его за руку, но…
Шлеп! Ладонь обожгло болью. После удара она безвольно опустилась.
— Вот почему все зашло так далеко.
— …
— Я не смогу заменить кронпринца… — в его взгляде, вперившимся в меня, читалось отвращение и ярость. — Но мне и не нужна Ваша любовь. Тела будет достаточно.
— …
— Потому что с тех пор, как я понял,
