Один неверный шаг - Харлан Кобен

— Угу. А ты?

— Нет. Но сейчас, когда мы об этом заговорили, я вдруг подумала, что малость скучаю по Джине.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Майрон плюхнулся на сиденье «ягуара» Уина. Тот завел мотор и тронул машину с места.

— Этот твой план касательно Брэдфорда… — протянул Уин. — Ведь он наверняка затрагивает хозяина поместья, причем самым непосредственным образом, так — нет?

— Ясное дело, затрагивает.

— С чем тебя и поздравляю. Помнишь двух типов, которых мы видели в холле его дома? Ну так вот: пока ты заседал в том заведении, они пару раз проехали мимо его двери.

— А больше ты их не видел?

Уин покачал головой.

— Вероятно, они перекрыли этот участок шоссе с обеих сторон. Кто-то обязательно за нами увяжется. Как думаешь выходить из создавшейся ситуации?

Майрон с минуту обдумывал его слова.

— Не хочу пока их нервировать, устраивать гонки и сбрасывать с хвоста. Пусть поездят, если им так уж приспичило.

— И куда же ты собираешься их привезти, о мудрейший из мудрых?

Майрон посмотрел на часы.

— У тебя сегодня плотное расписание?

— Мне необходимо вернуться в офис к двум часам дня.

— Не мог бы ты подбросить меня к тренировочному залу Брэнды? Мне ведь потом еще надо назад возвращаться.

Уин кивнул:

— Делать нечего. Поработаю сегодня шофером.

Они перебрались на дорогу 280, а оттуда направились по шоссе, пересекавшему Нью-Джерси. Уин включил радио. Голос по коммерческой станции убеждал жителей в том, что не стоит заказывать матрас по телефону, а необходимо обратиться в «Слипиз» и проконсультироваться с «мастером по матрасам». Майрон задался вопросом: неужели действительно существуют такое учреждение и такие мастера или это просто рекламная уловка?

— Ты вооружен? — поинтересовался Уин.

— Оставил пушку в своей машине.

— Открой отделение для перчаток.

Майрон открыл. В перчаточном отделении лежали три пистолета и несколько коробок патронов к ним. Он нахмурился.

— Ты ожидаешь вооруженного вторжения?

— Как смешно, — сказал Уин. — Возьми револьвер тридцать восьмого калибра. Он заряжен. Кобура у тебя под сиденьем.

Майрон заколебался; во всяком случае, сделал такой вид, хотя и понимал, что теперь ему предстоит носить при себе пушку постоянно.

— Надеюсь, ты понимаешь, что Эф-Джей не оставит тебя в покое? — сказал Уин.

— Догадываюсь.

— Нам нужно его убить, поскольку выбора у нас нет.

— Убить сына Фрэнка Эйка? Даже тебе не удастся остаться после этого в живых.

Уин криво улыбнулся.

— Это надо понимать как подначку?

— Нет, — сказал Майрон. — Наоборот. Очень прошу тебя с этим не торопиться. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Уину оставалось только пожать плечами.

Они заплатили за проезд по шоссе и поехали дальше, миновав парковку и центр отдыха Винса Ломбардии. Из густого тумана вырастал огромный Мидоулендский спортивный комплекс, состоявший из гигантского стадиона и арены, возведенных на болотах Восточного Ратерфорда в Нью-Джерси. Майрон некоторое время молча созерцал затянутую туманной дымкой арену, вспоминая свою недавнюю попытку вернуться в большой баскетбол. Тогда у него ничего не получилось, но сейчас Майрон мысленно снова был на площадке. Впрочем, не более минуты. Судьба отказала ему в возможности играть в любимую игру, и он смирился с этим, хотя это далось ему непросто. Он, что называется, проехал эту остановку, но при этом словно переехал самого себя. И продолжал вспоминать себя на баскетбольной площадке чуть ли не каждый день.

— Я тут занялся кое-какими изысканиями, — неожиданно сказал Уин. — И выяснил, что когда молодой Эф-Джей учился в Принстоне, местный профессор геологии выдвинул против него обвинение в жульничестве на экзамене.

— И?

— Ля-ля-ля. Тру-тру-тру… До свидания, профессор.

Майрон посмотрел на него.

— Ты шутишь?

— Тело так и не нашли. Зато нашли язык. Его послали ценной бандеролью другому профессору, который как раз подумывал о том, чтобы выдвинуть аналогичные обвинения.

Майрон почувствовал, что у него как-то странно зачесалось в горле.

— Возможно, это дело рук Фрэнка, а не Эф-Джея.

Уин покачал головой.

— Фрэнк, может, псих, но не дурак. Если бы это дело урегулировал Фрэнк, то он прибегнул бы к угрозам, подкрепленным для верности парочкой болезненных, но неопасных ударов. Но подобный беспредел совершенно не в его стиле.

Он с минуту обдумывал его слова.

— Может, стоит поговорить с Германом или Фрэнком? — предложил он. — Пусть скажут ему, чтобы он от нас отстал.

Уин пожал плечами.

— Легче его убить.

— Прошу тебя, не делай этого.

Уин надавил на акселератор. Машина стрелой полетела по шоссе. Для въезда Уин выбрал Гранд-авеню-экзит. Справа высился гигантский жилой комплекс. В середине восьмидесятых несметное количество аналогичных каменных монстров возвели по всему Нью-Джерси. Данный комплекс чем-то напомнил Майрону населенное всевозможной нечистью здание из фильма «Полтергейст».

— Не хочу показаться сентиментальным, — сказал Майрон, — но если Эф-Джею и в самом деле удастся меня убить…

— Я посвящу несколько недель отрезанию по кусочкам его гениталий и рассылке их бандеролями по Новой Англии, — произнес Уин. — А после этого скорее всего убью.

Майрону удалось изобразить на губах подобие улыбки.

— Почему по Новой Англии?

— А я люблю Новую Англию. Кроме того, мне будет одиноко в Нью-Йорке без тебя.

Уин нажал кнопку на приборной доске, включив CD-плейер, и воздух сотрясли аккорды композиции «Рент». Чудная невинная Мими просила Роджера зажечь ее свечу. Отличная вещь! Майрон посмотрел на приятеля, но тот молчал. Большинству людей Уин представлялся столь же сентиментальным, как мясорубка. Но на самом деле он умел чувствовать, и даже сильно, просто испытывал симпатию к небольшому числу людей. С этими несколькими избранными он бывал поразительно откровенным; в драке он тоже норовил вложить всю силу в один удар, после чего сразу откатывался в сторону, чтобы избежать воздаяния.

— У Хораса Слотера имелись только две кредитные карточки, — сказал Майрон. — Можешь их проверить?

Уин кивнул и записал номера, а вскоре высадил его у Инглвудской школы. В спортивном зале «Дельфины» отрабатывали индивидуальную защиту с дриблингом. Один игрок носился зигзагами по залу, гоня перед собой мяч, другой пытался перекрыть ему путь и не дать возможности совершить бросок. Хорошее упражнение. Правда, чертовски утомительное. Но для защитников лучше не придумаешь.

В зале присутствовали не более полудюжины сторонних наблюдателей. Майрон опустился на стул в первом ряду. Тренер заметила его и двинулась в его сторону. Американка эскимосского происхождения, она коротко стригла иссиня-черные волосы и носила футболку с логотипом «Нью-Йоркских дельфинов» на груди, серые лосины, свисток и наколенники фирмы «Найк».

— Вы — Болитар? — гаркнула тренер.

У нее была мощная и крепкая, словно отлитая из титана спина и твердое, похожее на маску из потемневшего дерева лицо.

— Да.

— Меня зовут Подич. Жанна Подич. — Тренер говорила, как строевой сержант. Закинув руки за спину, она некоторое время покачалась с пятки на носок, рассматривая Майрона. — Приходилось видеть, как вы играете, Болитар. Чертовски здорово это у вас получалось.

— Благодарю вас, — сказал он, едва не добавив «сэр».

— Больше не играете?

— Только в отдельных матчах.

— Хорошо. У одного моего игрока растяжение связок. Нужен кто-нибудь, чтобы отработать борьбу за мяч.

— Извините? — Нельзя сказать, чтобы тренер Подич отличалась идеальной дикцией.

— Повторяю. У меня на площадке сейчас девять игроков, Болитар. Нужен десятый. В раздевалке полно спортивных костюмов. Обуви тоже. Идите и переодевайтесь.

Надо сказать, что это была отнюдь не просьба.

— Мне нужна специальная повязка на колено.

— В раздевалке и этого добра полно. Говорю же вам, Болитар, — там все есть. Идите и переодевайтесь — да побыстрее…

Она хлопнула в ладоши прямо у него перед носом, после чего повернулась и пошла к своим.

Майрон секунду сидел неподвижно. Великолепно. Это именно то, что ему требовалось.

Подич свистнула так пронзительно, что заглушила бы, наверное, орган. Игроки мгновенно остановились.

— Пока побросайте в корзину, а когда появится десятый, будем отрабатывать борьбу за мяч.

Игроки разошлись по площадке. Брэнда подбежала к Майрону.

— Вы куда? — спросила она.

— Тренер велела мне идти переодеваться.

Она ухмыльнулась.

— Не понимаю, что смешного?