Воскресное утро - Михаил Алексеев

Показ техники начался с авиации. Самолеты уже были готовы к полетам и стояли у газоотбойников централизованной заправочной. Первыми взлетели четыре МиГ-15УТИ, в задних кабинах которых сидели Микоян, Гуревич, летчик-испытатель КБ и генерал-лейтенант Жигарев. Первые два ограничились стандартной «коробочкой» и проходом над аэродромом, а вот два последних, дождавшись посадки первой пары – устроили учебный воздушный бой. Причем динамик радиостанции был вывешен снаружи КП и когда звуки двигателей его не заглушали, то все слышали перекликающийся восторженные маты генерала и испытателя. Когда и эта пара села и четверо мокрых от пота, но счастливых человека спустились по лесенкам из кабин «завтрашних» самолетов на бетонку – настало время следующего поколения советской авиации.

На исполнительный выкатывался, покрывая все грохотом турбины, МиГ-23П. Одновременно из леса по знаку Гольцева к группе командования выкатились 2 зенитных установки – «Оса» и, полязгивая траками, «Шилка».

Все вопросительно обернулись к Гольцеву, тот ответил, что это сделано по просьбе зенитчиков.

В конце полосы грохот турбины достиг состояния разрыва воздуха – МиГ начал стремительный разбег и через секунды, опираясь на голубое пламя форсажа, стремительно и почти вертикально врезался в высокое небо. Летчик, уйдя от аэродрома и набрав высоту и скорость, вернулся и выполнил каскад фигур высшего пилотажа над аэродромом. В это время разговаривать было просто невозможно. Закончив программу, самолет удалился. Вот тут, оглохшей делегации командир зенитно-ракетного полка прокричал, что сейчас самолет будет имитировать атаки на аэродром с разных направлений, скоростей и высот. И указал, что зенитные установки должны будут его обнаружить и имитировать его обстрел, сопровождая оружием.

Самолет появлялся с разных сторон, подкрадывался на малых высотах, но каждый раз стволы «Шилки» и ракетные контейнеры «Осы» уже ждали его, а при пролете самолета над аэродромом «Шилка» крутила башней, изображая стрельбу по нему.

После посадки МиГа в небо поднялись винтокрылые машины. Они смотрелись чудом даже на фоне того, что только что они все увидели. Имитация атаки МИ-24 танков противника из засады произвел очень сильное впечатление. Ну и конечно, способность вертолетов обходиться без взлетно-посадочной полосы впечатлила всех. В кабинах двух МИ-8 в это время замирали от восторга полета будущие «отцы-создатели» великолепных советских вертолетов. Они наяву увидели то, о чем даже не мечтали – воплощение их идей летало, и так летало, что дух захватывало!

После окончания показа возможностей авиационной техники делегация разделилась. КБ Микояна в полном составе двинулось к самолетам, причем, облазив МиГ-23, повздыхали, понимая, что такой самолет им не создать и удовлетворились МиГами попроще. Климов и Нудельман сразу пошли с инженерами Центра в ТЭЧ, где стояли самолеты в полуразобранном состоянии на регламентах. Там они могли посмотреть то, что есть у них внутри. Миль и Камов, оживленно жестикулируя, о чем-то разговаривали с пилотами вертолетов. Минц с товарищами в сопровождении начальников связи частей двинулись знакомиться со средствами связи и радиолокаторами.

С конструкторами на стоянку пошли и четыре прилетевших с Жигаревым летчика. Им предстояло освоить Як-12 и АН-2. Самолеты на фоне реактивных МиГов их не порадовали, но приказ есть приказ – и они приступили к их изучению. Оганян пообещал один Як-12 Жукову, а один – оставил себе. АН-2 предполагалось использовать как посыльный самолет.

А все руководство продолжило осмотр оружия и техники. Даже Каганович не поехал на станцию, справедливо заметив, что без его разрешения никто никуда с нее не уедет.

Для показа техники с платформ сняли по одной единице каждой. Только батарея «Ос» уже заступила на боевое дежурство в полном составе.

На краю ВПП, где располагалась запасная грунтовая полоса, грохотали «семьдесят двойка», Т-55 и ПТ-76, стремительно носились БТР и БМД, красиво раскачиваясь, бегали БМП и БРДМ[32], пофыркивая дизелями, крутили башнями «Акация» и «Гвоздика». Выполнение норматива по развертыванию и отражению танковой атаки показал расчет Д-30. В стрельбе из оружия ограничились только стрелковым – не было поблизости нормального полигона.

Вот только после этого уехал на станцию Каганович. Жуков же стал обсуждать варианты применения частей с командирами частей и Оганяном, Берия познакомился с офицерами Особого отдела и в свою очередь представил сотрудников НКВД, закрепляемых за частями в помощь штатным. Их на каждую часть выделили по 5, предполагая в скором времени особый интерес немецкой разведки к оружию и самим потомкам. Кроме того, с Берией прилетели еще 10 оперативников, которым предстояло познакомиться и составить справки на каждого гражданского жителя, попавшего сюда из 79 года.

В этой связи Берия поговорил с замполитом Центра Кияном, по поводу регистрации военнообязанных и заинтересовался лейтенантами-подводниками. Точнее, об их специальностях и о том, что они служили на атомной ракетной подводной лодке, почуяв, что один из них – это то, что ему нужно для реализации задания Сталина. Поэтому попросил устроить ему встречу с ними.

Каганович, приехав на станцию вместе со специалистами из КБ по проектированию тепловозов, осмотрел тепловозы, пообщался с локомотивными бригадами, дежурными по станции, начальником и замом начальника станции, записал вопросы по снабжению, которые нужно было решить немедленно для обеспечения движения на этой ветке, посовещался с движенцами и путейцами, и в итоге, принял решение о возможности движения поездов такого веса со скоростью не более 60 км/ч на плече Москва-Минск. Чтобы поезда гарантированно проходили руководящие подъемы, приказал перебросить из Москвы в депо Вязьма семь мощных грузовых паровозов «ФД». При работе по схеме «двойной тягой» в паре с тепловозом эти локомотивы должны были помочь проходить подъемы, выдерживая скоростной режим. Тепловозным бригадам, в связи с невозможностью их замены, на всем маршруте выделялись в помощь машинисты-инструктора, знающие свои участки. Запятая?

На вечер было назначено отправление стоявших тут поездов на Минск. Специалисты из КБ ехали в кабинах тепловозов, чтобы снимать характеристики работающих агрегатов.

Жуков и Жигарев улетели каждый на своем «Дугласе» перед обедом – у них были назначены совещания в Минске, а Жигареву нужно было еще заскочить в Бобруйск, куда уже перебазировался 161-й иап 43-й дивизии. Вечером, на Бобруйский аэродром выходила автомобильная колонна технического обеспечения аэродрома и батарея «Ос» с обзорной РЛС. Перебазирование реактивных МиГов было запланировано на утро 19 июня.