Бунтарь (ЛП) - Клейтон Келси

— Кто здесь знает историю о Ромео и Джульетте? — Я задаю вопрос, и большинство детей поднимают руки. — Джеки, какова основная динамика отношений между героем и героиней?

— Что им запрещено быть вместе, — отвечает она.

— Хорошо. — Я оглядываю комнату. — Скай, почему им запрещено быть вместе?

— Потому что их семьи — враги, а их родители этого не допустят.

— И это их останавливает?

— Нет.

— Черт возьми, да! — Кричит один из обкуренных. — Предоставь это мужчине! Кому нужны родители? По крайней мере, у них счастливый конец.

Смешки эхом разносятся по комнате, когда я закатываю глаза от удовольствия. — Конечно, Мэтт, если ты называешь двойное самоубийство счастливым концом.

Его лицо на секунду вытягивается, прежде чем он смеется, без сомнения, под кайфом.

Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на Тессу, но это легче сказать, чем сделать, когда я чувствую на себе ее взгляд. Я сдаюсь и на секунду оглядываюсь. Она улыбается, и я в полной заднице, потому что инстинктивно улыбаюсь в ответ. Должно быть, это длится дольше, чем я предполагал, потому что Леннон намеренно роняет свою книгу на пол, возвращая мое внимание туда, где ему самое место.

Подальше от Тессы.

***

Ладно, если раньше мне казалось, что сопротивляться ей было трудно, то после того, как я сломал эту печать, это стало значительно сложнее. Переспать с ней до того, как я узнал, что она станет моей ученицей, — это одно. Я мог отделить их друг от друга, как будто на самом деле это была не она. Это были Тесса, с которой я познакомился в клубе, и Тесса, которая каждое утро полтора часа сидит в моем классе. Но вчерашний поцелуй с ней сделал так, что они слились воедино. Поцелуй, то, какой она была на вкус, желание и нужда, стоящие за всем этим… Это было точно так же, как и в первый раз, но больше.

Прозвенел последний звонок, и ученики с моего последнего занятия собрали свои вещи и начали уходить. К несчастью для меня, юниоры еще хуже, чем старшеклассники, тем, как они бесстыдно пытаются флиртовать со мной. Как раз в тот момент, когда некоторые из них, выходя, хлопают мне ресницами, входит Тесса. Она бросает на них неприязненный взгляд, от которого они убегают, и одно это зрелище заставляет меня смеяться.

— Тебе нравится, когда девушки заискивают перед тобой весь день? — Спрашивает она, когда мы наконец остаемся одни и дверь закрывается.

— Нет, — говорю я ей. — Они практически дети.

Ее брови приподнимаются, и я сразу же понимаю, о чем она думает.

— Ладно, это не то, что я имел в виду.

Она прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку. — Осторожнее, детка, твоя старость проявляется.

Я не могу удержаться от смеха. — Ты маленькая засранка.

— Я знаю, — говорит она мне, отправляя в рот кусочек шоколада с моего стола.

Пока я собираю свои вещи, Тесса усложняет задачу, сидя на одной из ученических парт и листая свой телефон.

— Ладно, что такое #БедныйКолби и почему он в тренде?

Я фыркаю и качаю головой. — Ты не захочешь этого знать.

Ее ноги свисают с края, и я почти уверен, что ее юбка по крайней мере на три дюйма короче, чем была этим утром. Наконец, когда она больше не может ждать, она спрыгивает вниз и идет ко мне.

Я убираю ее руки с того места, где они лежат на моей рубашке. — Тесс, нам нужно поговорить.

Она вздыхает, как будто предвидела, что это произойдет. — Почему? Так ты можешь сказать мне в миллионный раз, насколько это неправильно? Что это против правил, и мы не должны этого делать? Оставь это, Ашер. Ты уже достаточно сказал. Не нужно попусту тратить время.

Повернувшись, она собирается уходить, и это что-то пробуждает во мне. Я протягиваю руку и хватаю ее сзади за шею, разворачивая к себе и мгновенно прижимаясь губами к ее губам. Оно и близко не такое лихорадочное, как вчерашнее, но сдерживает тягу ровно настолько, чтобы сосредоточиться.

— Зачем это было? — Выдыхает она, когда мы отстраняемся.

Я убираю прядь волос с ее лица. — Вчера это лишило тебя дара речи. Я надеялся, что это снова сработает, и я смогу вставить словечко.

— Итак, ты не собираешься сказать мне, почему этого не может произойти?

Я улыбаюсь. — Ну, я был… во всяком случае, таков был план. Черт, Тесса. Мы играем с огнем.

Она подходит еще ближе, и мне хорошо виден вырез ее рубашки спереди. — Разве не в этом суть? Та часть, которая делает это таким заманчивым? Опасность всего этого так чертовски привлекательна.

— Если нас поймают…

— Этого не произойдет.

И вот так мое сопротивление ослабевает, и наши рты снова соприкасаются. Ее руки обвивают мою шею, и она прижимается ко мне. Я исследую ее языком, в то время как мои руки скользят вверх и под ее юбку, сжимая ее задницу. Хриплого стона, который она издает, достаточно, чтобы свести меня с ума, но я держусь на волоске — очень раздражающей нити моральной целостности, за которую остальная часть меня действительно хотела бы ухватиться острыми ножницами прямо сейчас.

Я кладу руки ей на бедра и прерываю поцелуй, удерживая ее на расстоянии, когда она пытается вернуться за добавкой.

— Тесса. Тесс! — Я стискиваю зубы. — Мы не можем.

— Почему, потому что мы в школе? — Она закатывает глаза. — Тогда давай вернемся к тебе домой.

— Нет, это не поэтому.

Ее лицо вытягивается. — Но ты просто…

Я вздыхаю. Я буду чертовски ненавидеть себя за это. — Я знаю, и мы можем целоваться, может быть, даже немного подурачиться, но мы не можем заняться сексом. Нас уже слишком влечет друг к другу, чтобы быть осторожными. Секс только усложнил бы задачу скрывать это.

Она приподнимает бровь, как будто я только что сказал ей самую нелепую вещь, которую она когда-либо слышала. — Что это за чертовщина такая?

— Некоторые люди назвали бы это компромиссом.

— Звучит больше как гребаное поддразнивание.

Я усмехаюсь, наклоняюсь и нежно целую ее. — Да, но ты справишься с этим.

16

ТЕССА

Все, что я могу чувствовать, это Ашер, когда мы сидим на его диване в разгар жаркого сеанса поцелуев. Его руки на моей талии. Его губы двигаются напротив моих. Его волосы под моими кончиками пальцев. Наши языки переплетаются, и я чувствую его вкус. Запах его одеколона проникает в мои чувства. Клянусь, я могла бы получить кайф от него и только от него.

— Ты уверен, что это все, что мы можем сделать? — Я бормочу против него, скользя рукой по его промежности.

Он вздрагивает и хватает меня за запястье. — Не надо. Я так давно прошел тот момент в своей жизни, когда кончать в штаны было отдаленно приемлемо.

Я прикусываю нижнюю губу. — У кого-то проблемы с соблюдением собственных правил?

Рыча, он отстраняется только для того, чтобы поцеловать меня в левую сторону шеи. Я наклоняю голову в сторону, чтобы дать ему лучший доступ, но в тот момент, когда его губы касаются кожи, я возвращаюсь в субботний вечер.

— Посмотри на себя. Ты как будто умоляла о нашем внимании, не так ли, детка?

Его рука скользит по моему боку. Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, пытаюсь убежать, но не могу пошевелиться. Мое тело как будто парализовано. Почему я, блядь, не могу пошевелиться? Мой рот открывается, чтобы позвать на помощь, но ничего не выходит.

— Нам будет так весело с тобой, — говорит мне другой и наклоняется, чтобы лизнуть полоску сбоку на моей шее.

Я замираю при воспоминании, и Ашер мгновенно останавливается. Он смотрит на меня с беспокойством в глазах.

— Что? Что не так?

Маленькая часть внутри меня, которая умоляет о помощи, говорит мне быть честной. Сказать ему, чтобы он остановился и потратил время, чтобы выяснить, что со мной происходит. Но я не могу. Разговор о том, что произошло, и признание того, что это повлияло на меня, дает им силу. Это заставляет их побеждать. Я этого не допущу.

— Н-ничего, я просто боюсь щекотки с этой стороны, — лгу я. — Попробуй другую.