Любовь... с двух сторон - Ник Сполдинг

Наши отношения с Лорой Макинтайр тоже достигли высокого накала в воскресенье вечером. Вся страна потеет, ворча на слишком жаркое бабье лето, а мы с Лорой потели и блаженствовали, ибо причины потоотделения были сладостны. Не беспокойтесь, я не стал бы откровенничать без ведома Лоры. Уж как-нибудь сообразил бы, что обнародовать подробности первой совместно проведенной ночи без согласия соучастницы опасно, можно схлопотать.

Лора милостиво разрешила все рассказать, пообещав, что потом обязательно почитает. Нет-нет, не по моей просьбе, ей действительно интересно.

Тут ведь вот какая тонкость. Она и сама ведет дневник, но не желает его показывать. А я сгораю от любопытства. Никогда не встречался с женщиной, которая тоже любит писать. Надо сказать, меня это несколько нервирует. А вдруг она пишет лучше, ведь я как-никак профессионал? Мое хрупкое творческое эго не выдержит подобного удара. Вот почему меня раздирают взаимоисключающие желания. И хочется почитать дневник, и страшновато. Представляете?

Лора порадовала меня не только позволением рассказать народу про развитие нашего романа, но и более приятным сюрпризом. Пригласила приехать вечером к ней. Если женщина зовет вас к себе домой, значит, все идет как надо. Не говори «хоп», пока не перепрыгнешь, но упаковку презервативов я все-таки в карман сунул. А вдруг? Скрывать не стану: сердце забилось чаще, когда я нажал кнопку звонка, втайне мечтая, что меня допустят и к другим, более интимным кнопочкам.

— Привет, красавчик, — она встретила меня нахальной, не побоюсь этого слова, улыбкой.

— Боже, ты неотразима!

Я не лукавил. Что может быть эротичнее классического «черного маленького платья»? Тем более если фигура у женщины умопомрачительная. В общем, ситуация тоже классическая: «она вся такая фигуристая, да и я готов хоть сейчас».

Я запретил себе гадать о том, что же надето под платьем, иначе кончил бы прямо на пороге. Вручил букет, только что купленный в «Теско», поцеловал.

И нечего строить разочарованную гримасу. «Теско», мой друг и спаситель, всегда выручал в трудную минуту. Олух Джейми ведь только в последний момент вспомнил про цветы. Вспомнил бы раньше, смотал бы заранее в приличный цветочный магазин. Хорошо хоть не рванул с испугу на ближайшую заправку «Шелл», в их лавчонке тоже цветы имеются, но пахнут бензином.

Мы собирались купить что-нибудь в ресторане, но Лора сказала, что приготовила спагетти болоньезе. Признаться, я был озадачен.

— Не волнуйся, — успокоила она, — фарш я проверила, он свежайший, и готовила строго по рецепту. И… если что, у нас два туалета.

— Очень смешно. Ха-ха.

— А потом кино посмотрим. Подруга моя в отъезде. Можем в гостиной расположиться.

Кино? В гостиной?

Влюбленный джентльмен обычно мечтает о несколько ином досуге, раз уж появились перспективы. Фильм вкупе с ужином сожрет львиную долю вечера, а когда же мы трах-тах-тах? Может быть, Лора все это специально, а? Чтобы плавно и постепенно, чтобы мы не сразу трах-пам-пам?

Значит, так тому и быть.

Честно говоря, трудолюбивый торчун не желал мириться с подобным раскладом. Если бы природа снабдила его персональной рожицей, она бы сейчас наверняка была обиженной. Зато желудок был совершенно счастлив, ведь доносившиеся с кухни пленительные ароматы предвещали нечто соблазнительное. Вообще-то я был бы рад и ресторанной китайской лапше. Но домашняя еда всегда лучше. Это когда ты в стельку да под утро — любая гадость идет на ура, хоть с консервантами, хоть с усилителями вкуса.

Я прошел в гостиную, уселся. Лора накрывала на стол. Болтали о том о сем, Лора одновременно возилась с пастой.

Пока вы не обозвали меня лентяем и тираном, спешу сообщить, что предложил помочь, но получил решительный отказ. Наверное, это было мудро с ее стороны, если вспомнить, чем закончились мои поварские подвиги.

И еще спешу сообщить, что никаких последствий в духе «Вечера коварных фахитас» не случилось. Паста болоньезе была изумительная. Только уже сильно-сильно позже кишки немного раздуло, это из-за чеснока.

Мы болтали и дальше, наворачивая на вилки спагеттины, но мои уши чутко улавливали еще и дразнящий шелковистый шелест чулок всякий раз, когда Лора скрещивала под столом ножки. В мозгу моем вдруг всплыло слово «провокация», а всплыв, не желало убираться прочь. Торчун тоже не дремал. Если бы у него имелось право голоса (и вообще голос), этот невежа непременно испортил бы нам всю беседу. Ныл бы все громче.

— А какое у нас кино? — спросил я.

Только бы короткое. Очень короткое.

— «Миллионер из трущоб». Не смотрела. А ты?

— Я тоже. Говорят, что фильм хороший.

Часа на два, чтоб его…

— Отлично!

— И наверняка там никого не хлещут по лбу мужскими причиндалами.

Мы убрали тарелки и сели смотреть хороший, чтоб его, фильмец, снятый режиссером Дэнни Бойлом.

Мы добросовестно вникали в перипетии жизни жителей трущоб Мумбай целых тридцать семь минут. А потом все-таки отвлеклись. Ни одному киношедевру не дано тягаться с прекрасной женщиной в облегающем черном платье, которая выпила три бокала вина и поэтому настроена весьма игриво.

К тому моменту, как трущобный парнишка был в одном шаге от выигрыша в двадцать один миллион рупий, я уже сорвал куш: увидел наконец, что таилось под черным платьем. Черные чулочки, на них подвязки с красными бантиками, черные кружевные трусики. Мечта любого половозрелого мужчины. Торчун одобрительно хлопнул меня по плечу и обменялся дружеским хлопком со своими кровными братьями яйцами (разумеется, все это игра воспаленного писательского воображения). Как бы то ни было, одно я знал твердо. Если жестокая судьба вздумает разлучить меня с Лорой навеки, эти ее трусики-чулочки-бантики навсегда останутся главными вдохновителями и главной виртуальной отрадой при вынужденных сеансах рукоблудия.

Мои собственные трусики из «Примарка» априори не могли вызвать всплеска страсти, но были хотя бы чистыми, и я надеялся, что это будет оценено. Порадовало и то, что эластичная резинка на поясе была не слишком тугой и Лора без труда смогла сунуть под нее руку. Прошло еще десять упоительно томительных минут, прежде чем прозвучали слова, после которых торчун снова хлопнул меня по плечу:

— Давай поднимемся наверх, — прошептала она мне на ухо.

В многовековой истории отношений полов есть несколько блистательных, вошедших в анналы любовных игр предложений партнеру. Начиная с этого: «Милый, а почему бы нам на время не слезть с этой ветки на травку?» и заканчивая этим: «А почему бы нам не нанести на него толстый слой шоколада, заодно и увеличим вдвое размер?» Однако предложение Лоры показалось мне несравнимо более заманчивым.

Из боязни уподобиться героям комедий восьмидесятых годов я не поднял ее на руки, не понес сам в кроватку. Зато, предоставив Лоре топать наверх самой, обеспечил себе возможность смотреть на нее сзади, на слегка задравшийся подол, из-под которого виднелись подвязки. От этого зрелища торчун совсем раздухарился: вышиб пробку из бутылки с шампанским и принялся скакать на чемпионском пьедестале под фонограмму английского гимна.

В спальне было чудовищно жарко, поэтому Лора распахнула окна, впуская легкий ветерок, которому слегка препятствовали тщательно задвинутые шторы, защищавшие от любознательных соглядатаев. Было еще довольно рано, и слышны были разнообразные голоса из соседних домов.

Прежде чем лечь, я стянул с себя дешевенькие труселя, а Лора позволила себя раздеть, после чего вздохнула с облегчением.

— Смотрится, конечно, классно, но париться в такую жару в чулках — это жесть, — сказала она, стягивая чулок с длинной загорелой ноги.

— М-м-м, — только и смог промычать я. Мозг почти целиком отключился, я весь сосредоточился на медленном соскальзывании чулка. Если бы сейчас в комнату ворвался какой-нибудь амбал с гранатой, я бы даже не обернулся.

В первый раз вместе в постели и совершенно голые… Странные испытываешь при этом ощущения: и острое эротическое переживание, и… острый страх. Одно дело — видеть прелестное нагое тело, покрытое капельками пота, и совсем другое — знать, что и тебя видят в натуральном виде. Это, конечно, заводит, но и отвлекает здорово. К счастью, вожделение одолело опасения чем-то не понравиться.

Подготовительная фаза была коротка. Опять же к счастью, наши фазы желания совпали. Это в будущем (на которое я все же надеялся) нам предстояли долгие, преднамеренно затянутые соития, а сейчас мы были слишком распалены, хотелось безотлагательно воспарить к небесам. Торчун так заждался, что продержался бы минут пять, не дольше.

Взобравшись, я заглянул в синие бездонные глаза и, слегка прикоснувшись губами к губам, медленно вошел. У нее тоже перехватило дыхание. Не отводя взгляда, я провел ладонью по длинной загорелой ноге, наслаждаясь гладкостью кожи и ее чувстви…