Том 20. Письма 1887-1888 - Антон Чехов

Поправки в «Ларьке» произведены мною еще в прошлом году*, когда переписывалась с него копия. За давностью лет Вы простите мне их, тем более что они не обязательны и сделаны не чернилами…

Насчет того, что моя глупая пьеса ждет Вашего суда (для Вас поездка в Москву и моя пьеса — мировой съезд), я уже писал Вам*. Пожелав Вам и всем Вашим благ земных, пребываю лицемерным и иезуитоподобным

А. Чехов.

Рукой Н. П. Чехова:

Кланяюсь Марье Владимировне и прошу показать Алексею Сергеевичу (которому тоже кланяюсь) сии след<ующие> строчки.

1) 2 календаря, Гатцука и стенной, куплены.

2) Печати для пакетов на днях будут готовы.

3) Бинокль г. Боту послан.

Н. Чехов.

Сысоевой Е. А., 7 ноября 1887

331. Е. А. СЫСОЕВОЙ*

7 ноября 1887 г. Москва.

7/XI. Москва, Кудринская Садовая, д. Корнеева.

Милостивая государыня!

Вчера я получил через редакцию «Нового времени» Ваше любезное письмо. Очень сожалею, что расстояние лишает меня возможности воспользоваться Вашим приглашением — зайти к Вам и лично поблагодарить Вас за те лестные выражения, из которых состоит Ваше письмо.

На вторую часть Вашего приглашения — работать в «Роднике» — я спешу ответить согласием*, хотя тут же должен откровенно сознаться, что я едва ли сумею исполнить Ваше желание: во-первых, я никогда еще не писал рассказов для детей, и, во-вторых, я вовсе не знаком с программой и целями «Родника», хотя и слышал о нем от взрослых и детей много хорошего… Я рад поработать для детей; в свободный час попробую себя на новой специальности. Думаю, что это случится в самом скором времени после того, как покороче познакомлюсь с Вашим журналом.

С почтением имею честь быть

А. Чехов.

Киселеву А. С., 10 ноября 1887

332. А. С. КИСЕЛЕВУ*

10 ноября 1887 г. Москва.

10-го ноября.

Ваше Высокородие! Сим довожу до Вашего сведения, что моя пьеса пойдет в четверг 19 ноября, каковое число прошу Вас зарубить на носу Лилиши с тем, чтобы Лилиша показывала Вам свой нос ежеминутно. Ждем. Если не приедете, то я поднесу Вам в газетах такую пилюлю, так осрамлю Вас, что в Америку сбежите. Уважительными причинами неявки могут быть: а) дизентерия, b) выход рек из берегов, с) внезапное банкротство, d) народные волнения, е) светопреставление и f) приезд в Бабкино шаха персидского. Других причин не признаю. Слышите ли?

Но иногда невозможное бывает возможным. Если, чего боже сохрани, Вас остановит одна из названных причин, то немедленно, тотчас же по усмотрении оной причины, дайте мне знать. Мне необходимо знать, приедете Вы или же нет.

Зная Ваши зверские чувства и возмутительный характер, зная Вас как гонителя наук и искусств, я готов даже для умилостивления Вашей особы нанять двух девиц во вкусе Сиру и послать их в Бабкино умилостивлять Вас. Подействовав на Вашу чувственность, они, быть может, тронули бы и Ваше жестокое сердце.

Одна у меня надежда — на Марию Владимировну. Попросите ее, чтобы она убедила Вас, что не ехать в Москву нельзя. Если Вас и Марию Владимировну не интересует провал моей злосчастной пьесы, то приезжайте вместе за шляпой, к<ото>рая будет готова к 19 ноября.

Клянусь я первым днем творенья*, что если Мария Владимировна не приедет, то я, во-первых, не отдам ее рассказа в «Родник»* и, во-вторых, всю мою жизнь буду ратоборствовать против детских журналов. Dixi*[16].

Погода у нас в Москве плевая. В Бабкине, думаю, не лучше.

Уже 5-й день у нас живет афонский монах о. Филарет*.

Получили ли Вы мое большое письмо с «Ларькой»? Я послал его на имя Марии Владимировны. Оно тяжелое, а посему боюсь, чтобы оно не затерялось.

Василисе и Сереже объявляю строжайший выговор. Марии Владимировне и Елизавете Александровне поклоны. Тышечка еще не приехала. Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Чехову Ал. П., 10 ноября 1887

333. Ал. П. ЧЕХОВУ*

10 ноября 1887 г. Москва.

Гуськов! Ты ропщешь, что я ничего не прописываю твоим цуцыкам от поноса. Поносы разные бывают, и лечить их per distantiam[17] трудно. Одно могу прописать: надлежащее питание…

Не в дружбу, а в службу, исполни еще одно поручение: когда будешь в конторе «Нов<ого> времени», взыщи с кассы всё, что она должна мне. Сумма маленькая (40 р.), а посему выслать ее придется тебе не через банкиров (неловко затруднять ради пустяка), а через почт<овое> отд<еление>.

Деньги нужны до зареза. На этой неделе моя пьеса идет в Саратове*, а я ни шиша не получу, ибо еще не записался в члены Драм<атического> общества*, записаться же стоит 15 р., коих у меня нет. Выручай! Голике и Петерсену дай по экземпляру*, да и мне бы выслал пяток «с доставкой».

Tuus Antonio.

Я жду вырезку из «Петерб<ургских> ведомостей»*.

На обороте: Петербург,

Пески, угол 2-й и Мытинской,

1-30, кв. 19

Александру Павловичу Чехову.

Лазареву (Грузинскому) А. С., 15 ноября 1887

334. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)*

15 ноября 1887 г. Москва.

15.

Добрейший Александр Семенович!

Вы, коварный изменщик, уехали не простившись*…Объявляю Вам за это строжайший выговор с занесением в формулярный список. Если бы Вы пришли проститься, то, быть может, надеюсь, мне удалось бы удержать Вашу особу до 19-го ноября — число, в к<ото>рое идет моя пьеса.

Сие письмо деловое. Суть в том, что гг. актеры, когда я вкратце рассказал им содержание «Гамлета, принца датского»*, изъявили горячее желание играть его не позже января, т. е. возможно скорее. Куй железо, пока горячо. Написано ли у Вас что-нибудь? Выходит ли требуемое? Совладали ли с сюжетом и с сценическими условиями? Как бы там ни было, поспешите написать мне подробно, что Вами придумано, написано и что имеется в проекте. Одновременно пришлите мне и мою рукопись* (бандеролью), оставив у себя копию. Я суммирую свое с Вашим, подумаю и не замедлю сообщить Вам свои намерения и прожекты. Условия: 1) сплошная путаница, 2) каждая рожа должна быть характером и говорить своим языком, 3) отсутствие длиннот, 4) непрерывное движение, 5) роли должны быть написаны для: Градова, Светлова, Шмитгофа, Киселевского, Соловцова, Вязовского, Валентинова, Кошевой, Красовской и Бороздиной, 6) критика на театральные порядки; без критики наш водевиль не будет иметь значения.

В ожидании скорейшего ответа рекомендую Вам, м<илостивый> г<осударь>, лечь на кровать, взять свой мозг в руки и заняться размышлением; по долгом размышлении Вы сядете за стол и набросаете свой план.

Будьте здоровы. К 19-му ноябр<я> я готовлюсь, как к венцу. Чувствую легкое познабливание и убежден, что во время спектакля меня будет трясти болотная лихорадка.

Идут репетиции. Я почти доволен, хотя и раздражен.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Лейкину Н. А., 15 ноября 1887

335. Н. А. ЛЕЙКИНУ*

15 ноября 1887 г. Москва.

87, XI, 15.

Простите, добрейший Николай Александрович, и на сей раз я не посылаю рассказа. Погодите, в четверг идет моя пьеса, после нее я опять сяду за стол и буду строчить аккуратно. Ваши строки относительно постановки пьес повергли меня в недоумение. Вы пишете: «Автор постановке только мешает, стесняет актеров и в большинстве случаев делает только глупые указания». На сие отвечу Вам сице: 1) автор хозяин пьесы, а не актеры; 2) везде распределение ролей лежит на обязанности автора, если таковой не отсутствует; 3) до сих пор все мои указания шли на пользу и делалось так, как я указывал; 4) сами актеры просят указаний; 5) параллельно с моей пьесой в Малом театре репетуется новая пьеса Шпажинского*, к<ото>рый три раза менял мебель и заставлял казну три раза тратить деньги на обстановку. И т. д. Если свести участие автора к нолю, то получится чёрт знает что… Вспомните-ка, как Гоголь бесился, когда ставили его пьесу!* Разве он не прав?

Вы пишете, что с Вами согласен Суворин. Удивляюсь. Недавно Суворин писал мне: «приструньте актеров» и давал советы, касающиеся этого приструнивания. Во всяком случае, спасибо Вам за тему: буду писать Суворину и подниму в письме вопрос о пределах авторской компетенции.